Пока летит пуля

Когда полицейский подвел к его столу мужчину, Флеминг оторвался от документов, взглянул на подошедшего, и после того, как его представили, поднялся из-за стола. Обменявшись с ним рукопожатием, он проговорил:

– Мне очень жаль. Вам, видимо, еще не раз скажут, что все произошло так неожиданно, что скорее всего они ничего не успели почувствовать.

Мужчина кивнул.

– Думаю, так оно и было.

Флеминг указал на стул. Мужчина сел, молодой полицейский отошел.

– У вас есть уже какие-нибудь соображения по поводу произошедшего?

Флеминг покачал головой.

– Пока что говорить об этом еще слишком рано, – ответил он. – Обломки самолета разбросаны на большом пространстве. Не меньше двухсот квадратных миль. Потребуется не одна неделя, чтобы все собрать.

Голос, раздавшийся по другую сторону стола, прозвучал холодно и бесстрастно.

– Это была бомба.

Флеминга поразило не столько само заявление, сколько звук голоса – низкого и глубокого, даже, как показалось полицейскому, гулкого. Это был голос человека, абсолютно уверенного в своей правоте. Флеминг взглянул в глаза мужчины и произнес:

– Пока мы не можем с уверенностью об этом говорить. Не имея достаточно веских доказательств, я не стал бы это утверждать.

Мужчина кивнул и встал со стула.

– Это была бомба, – повторил он. – Когда вы соберете все факты, вы убедитесь.

Флеминг тоже поднялся.

– Если это действительно была бомба, я должен выяснить, кто ее подложил, и передать преступников в органы правосудия.

Двое мужчин долго и пристально смотрели друг другу в глаза, потом Флеминг сказал:

– Надеюсь, в ближайшие двое суток вы получите тела ваших близких. Могу ли я быть вам еще чем-нибудь полезен?

– Я бы хотел получить списки всех пассажиров, а также имена и адреса их ближайших родственников.

– Не уверен, что смогу выполнить вашу просьбу.

– Почему?

Полицейский пожал плечами.

– Чисто технический вопрос. Такого рода происшествий на вверенной мне территории раньше никогда не случалось.

– Будем надеяться, что и впредь подобное не произойдет. В любом случае ближайшие родственники должны объединиться, чтобы получить страховку. Так или иначе, вскоре они узнают друг друга.

Полицейский кивнул.

– Полагаю, вы правы. До вашего отъезда попытаюсь собрать информацию, которая вас интересует.

Они пожали друг другу руки и попрощались. Американец неторопливо направился к выходу.

Флеминг не мог не обратить внимания на одну странную деталь. За столами в офисе более дюжины полицейских – мужчин и женщин, работали с радиопередатчиками. Все они внезапно, как по команде, прервали свои дела и уставились на проходившего мимо мужчину. Снова они начали работать лишь после того, как дверь за ним затворилась.

Флеминг положил перед собой еще один список – с именами ближайших родственников погибших. Он вел пальцем по бумагам, пока не нашел нужное ему имя. Полицейский жестом подозвал помощника, передал ему список и сказал:

– Позвоните Дженкинсу в особый отдел. Попросите его навести справки об этом человеке.

Помощник отправился выполнять приказ. Питер Флеминг так и стоял, глядя на захлопнувшуюся дверь. Его слегка знобило. Надо распорядиться, чтобы в помещение поставили еще несколько обогревателей, решил он.

Было совсем темно. Собака ничего не увидела и не услышала, до нее не донесся ни один незнакомый запах. Внезапно она почувствовала острую жгучую боль в боку. Удивленно взвизгнув, она вскочила на ноги, прошла несколько шагов по краю бассейна, потом ноги ее подкосились и собака рухнула на бок. Еще с полминуты тело ее конвульсивно подергивалось, и она затихла.

Ярдах в тридцати от нее с высокой стены ограды в сад соскользнул по канату человек, одетый во все черное.

Несколько минут человек сидел пригнувшись, присматриваясь, прислушиваясь и выжидая. Свет уличных фонарей сюда почти не доходил. Спустя время человек поднялся с корточек, подошел к бассейну, ненадолго около него задержался, двинулся к задней части дома.

Мигель смотрел телевизор – показывали эпизод из старого фильма “Я люблю Люси”. Мигель был просто зачарован испанским акцентом Дези Арнас, полагая, что во многом ее выговор походил на его собственный. Он довольно захихикал, но, услышав, как слабо щелкнул замок двери, резко смолк. Мексиканец обернулся – улыбка мгновенно сошла с его лица. Мигель увидел человека в черном, державшего в руке наведенный на него пистолет с коротким дулом. Потом услышал звук, похожий на щелчок духового ружья, и почувствовал острую боль в груди. Ощущение было такое, будто его ужалила оса. Человек в черном подошел ближе, черты его стали расплываться. До сознания Мигеля неясно донесся его низкий глубокий голос:

– Не переживай. Вреда тебе от этого никакого не будет. Просто ты сейчас заснешь.

Мигель обмяк и свалился со стула. Он заснул еще до того, как упал на толстый ворсистый ковер.

* * *

Хотя он и знал, какая там будет скука, но присутствовать на ужине он должен был обязательно. Сенатор от штата Колорадо Джеймс Грэйнджер не мог найти ни одной веской причины, чтобы уклониться от этого мероприятия. Губернатор устраивал прием в честь государственного секретаря по вопросам обороны, и сенатора ждали все.

Как обычно в последнее время, сенатор слегка перебрал. Перед ужином он выпил больше виски, чем обычно, а за едой переборщил с вином. Однако он был уверен, что никто из сидевших за столом не обратит на это внимания. Заметить его состояние могла бы лишь Хэрриот, но для этого ей надо было прожить с ним тридцать пять лет.

Джеймс Грэйнджер был человеком практичным и весьма неглупым. За ужином он держал язык за зубами. Никто из присутствовавших и не ожидал от него ничего другого.

Он первым покинул прием – этим он тоже никого не удивил. Губернатор проводил его до двери. Взяв сенатора под руку, он сказал:

– Прошу тебя, Джим, подумай еще раз об этом предложении. Мне бы очень хотелось, чтобы именно ты возглавил эту финансовую комиссию.

В холле у двери они остановились. Сенатор ответил: