Назовите как хотите

И поманил пальцем официанта. Он не спешил снимать солнцезащитных очков, и укрытый зеркальными линзами взгляд беспрепятственно скользил по персоне Клайва, пока его обладатель пытался понять, что за гусь перед ним: всамделишный аристократ или очередной шпик из Налогового управления. Клайв небрежно уселся на металлический стул, закинув ногу за ногу, точно желая продемонстрировать свои единственные брюки с Сэвиль-роу. [2] Он прищурился от яркого солнечного света, будто бы не замечая разномастных телохранителей, застывших, словно выжидая, когда он схватится за пушку.

Он медленно откроет свой портфель.

В рекламных объявлениях Клайва был указан почтовый адрес, и, когда он читал заявку Фрэнки ди Стефано, ничто не указывало на род занятий писавшего. Правда, тот не знал, как пишется слово «аристократ», но ведь это вовсе не означало, что он — гангстер. Клайву пришло было на ум, что большинство людей способно написать это слово без ошибок, однако до тех пор, пока клиент был в состоянии нацарапать свою подпись на банковском чеке, ему было плевать. Ибо, несмотря на аристократическую небрежность позы, Клайв был отнюдь не небожителем. Он исходил и повидал столько городских кварталов и улиц, сколько не снилось иному почтальону со стажем, и микроскопические волоски на его усиках шевельнулись, стоило Фрэнки назначить встречу в одном из мотелей в окрестностях Квинса. Прямо скажем, не самое удачное место, чтобы обсуждать приобретение титула и предполагаемую принадлежность к высшим кругам английской аристократии. Внутренний дворик «Капитана Немо» — не «Савой». Был у Клайва такой обычай — где бы ни происходила встреча, он сначала игнорировал клиента и осматривал помещение — в данном случае террасу с бассейном. Среди купальщиков трое ди-Стефановых громил смотрелись так же уместно и органично, как хор плакальщиков на пиру. Больше всего они походили на жутко занятых бизнесменов, чей дантист вздумал опоздать. Клайв прекрасно догадывался, для чего их держит босс, а также о том, что в само́м смуглокожем ди Стефано благородной крови не больше, чем в бородавочнике.

Однако Клайва это ничуть не встревожило.

— Вы ведь не в этом отеле остановились?

Фрэнки покачал головой.

— Не припоминаю, чтобы я бывал здесь раньше.

Фрэнки изобразил ухмылку, которая явно не дотягивала до дружеской.

— И в «Клермонте» про тебя не слышали. А это — лучший отель в городе.

— Я остановился у друзей.

Клайв оценивающе рассматривал свою улыбку в отражении зеркальных стекол солнцезащитных очков Фрэнки, в то время как тот продолжал:

— Что, фамильное серебро продаете?

— Не мое серебро. Брата… двоюродного.

— Деньжата понадобились?

Опытный мошенник, Клайв тут же догадался, что ди Стефано очень важно подчеркнуть собственное финансовое превосходство, и великодушно позволил клиенту почувствовать себя хозяином положения.

— Трудные времена, — признался он.

— И поэтому парень решил продать титул?

Клайв попробовал подразнить его:

— Я советовал ему этого не делать. Такая досада! И так некрасиво по отношению к потомкам!

Фрэнки презрительно усмехнулся:

— Ну да, они ведь тем самым лишаются этой фигни, верно? То есть когда титул продан, его нельзя вернуть обратно, так?

— Именно. Титул становится собственностью семьи покупателя. У вас есть семья, мистер ди Стефано? Вынужден признаться, что мне претит сама мысль о купле-продаже титулов. Титул — это гораздо больше, чем фамильное серебро.

— Которое он уже давно распродал?

Клайв полузакрыл глаза и кивнул: увы, обстоятельства сильнее нас.

Фрэнки решил, что британец — не фальшивка, по крайней мере, точно не из налоговой. Никто и никогда не представляется тем, кто он есть на самом деле. Наверное, этот Клайв был тем самым уродом, без которого, как известно, не обходится ни в одной семье, вот родные и откомандировали для продажи титула именно его. Ручки, так сказать, замарать. Ему это ох как не нравится — с другой стороны, кому когда нравилось падать мордой в грязь?

— Значит, этот… ну, титул — он передавался по наследству?

— Одиннадцать столетий, — грустно кивнул Клайв.

— И теперь он хочет его толкнуть? Вот так — раз, и все?

Клайв подался вперед:

— Вот именно. Я очень рад, что вы со мной согласны. Омерзительная мысль. Титулы должны оставаться в семье, согласитесь?

Фрэнки открыл было рот, но тут возник официант с подносом напитков. Он принялся наблюдать за ним с таким видом, будто заподозрил, что тот под кайфом. Официант на секунду замер, но вовремя вспомнил, кто Фрэнки такой, и испарился.

Фрэнки сказал:

— Давайте начистоту. Вы не хотите продавать титул, а ваш брат хочет — так? То есть он тоже не хочет его продавать, но у него нет другого выхода. И вы здесь, чтобы заключить сделку?

Клайв вздохнул и потянулся за своим бокалом.

— И если он продаст его мне, это насовсем? То есть когда я умру, он перейдет к моим детям?

— К одному из них. Может быть только один лорд ди Стефано. Ваш старший сын.

— А потом титул перейдет к его сыну — так?

— И так до бесконечности.

Фрэнки нахмурился:

— Значит, все это будет принадлежать мне. А я смогу продать титул, если что?

На лице Клайва изобразилось удивление.

— Гораздо лучшим вложением будет, если вы не станете его продавать. Он преобразит вашу жизнь — новый статус и тому подобное. Как бы вам объяснить? Э-э… не каждый может стать лордом.

— По-вашему, я недостаточно хорош?

В любой ситуации Клайв старался повернуть дело так, чтобы сам покупатель упрашивал его продать, а не выходило, что это ему не терпится сбыть товар с рук:

— Вы вступаете в ряды британской родовой аристократии, и я уполномочен убедиться, что новоявленный лорд этого достоин.

— Вам что — объяснить по-другому?

— Э-э… я имел в виду…

— А я ведь могу, приятель. Так что вы это… поаккуратней.

Клайву пришлось выкинуть козырную карту, хоть и не туза:

— Приятно было познакомиться, мистер ди Стефано, но мне действительно пора.

Фрэнки попался на удочку:

— Куда это вы, к черту, собрались? А ну сядьте!

Клайв взглянул на часы и покачал головой:

— Стать лордом — большая ответственность. Надо быть достойным. Голубая кровь — слышали такое выражение?

Он почувствовал, как за его плечом вырос телохранитель. Фрэнки буркнул:

— Если вы сейчас же не сядете, на этом столе появится красная.

Телохранитель придвинулся ближе.

— Он с вами? — спросил Клайв.

— Оставь его, Леннокс. — Фрэнки снял очки. — Так в чем дело, Клайв, — вы не хотите иметь дело со мной или не хотите иметь дело с кем-либо вообще?

Клайв поджал губы и сделал вид, что задумался.

— Ничего личного — просто мне претит сама мысль о необходимости продажи титула. Но ничего не поделаешь. — Он снова посмотрел на часы. — Боюсь, что мое пребывание в Нью-Йорке ограничено, а Лонг-Айленд так далеко.

— Куда-то собрались?

— Мне надо быть в…

— Вам никуда не надо, приятель. Вы посидите здесь еще пару минут, допьете свой бокал — кстати, это я за него платил — и расскажете мне, что нужно сделать, чтобы купить этот титул.

Клайв наслаждался моментом. Теперь Фрэнки ди Стефано в его руках. Он даже забыл надеть свои солнцезащитные очки.

Стречи не пришлось жариться на солнышке весь день. Как и все, кто был связан с Клайвом, она вскоре сделалась соучастницей его махинаций. Пока что это сводилось к тому, что она изображала его личного секретаря — именно что личного, ибо они вдвоем снимали однокомнатную квартирку в районе, э-э-э… Клайв утверждал, что Пасифик Хайтс, хотя все остальные называли это место всего-навсего Вестерн Аддишн. В первый раз, когда Клайв оставил ее одну в Сан-Франциско, она решила прогуляться по Пасифик Хайтс: медленно бредя по крутым улочкам, что спускались к морю, любуясь викторианскими особняками в пастельных тонах. Она остановилась выпить кофе в заведении на Юнион-стрит, побродила по пристани рыболовных судов, осмотрела консервный завод, заглянула в три картинные галереи, и затем направилась в Ноб и Рашен-Хилл. Хотя нигде в Англии она не видела ничего похожего, неяркая красота этих мест заставила ее с тоской вспомнить о родине. Часто в Америке ее непривычный британский акцент воспринимался с недоверием. Люди спрашивали: «Вы, часом, не австралийка?» Но Сан-Франциско был населен американцами, итальянцами, китайцами, японцами, мексиканцами, и местные привыкли к иностранцам всех цветов и оттенков. Здесь царила непринужденная атмосфера всеприятия. Там и сям разъезжали на велосипедах полицейские — широкоплечие, с крепкими волосатыми икрами, с кобурами на мускулистых бедрах; всегда парами, они болтали, пересмеивались друг с другом, нагибаясь в седле.