Безумие

Софи почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

Она увидела Криса, склонившегося над мужчиной, увидела, как сводились вместе его локти, когда он, громко считая вслух, надавливал на грудную клетку охранника.

– И раз, и два, и три, и четыре, вдувай ему воздух.

Ангус стоял на коленях у головы охранника. И Крис, и Ангус были без перчаток. Ангус приготовился дуть в трубку с односторонним клапаном пластмассовой маски для искусственного дыхания, которую он прижимал к лицу мужчины.

Софи глубоко вдохнула перед тем, как взглянуть из-за плеча Криса на происходящее.

Охранник, без сомнения, был уже мертв. Пуля попала в гортань, и теперь мужчина лежал в луже крови, ореолом растекавшейся вокруг головы. Повязка, закрепленная лейкопластырем на шее, пропиталась кровью. Когда Ангус подул в трубку, воздух с клокотанием вышел из отверстия раны.

Мик встал на колени и подсоединил три электрода-датчика к кардиомонитору. Через руки Криса он дотянулся до груди охранника, чтобы расстегнуть его серую форменную рубашку, установил два электрода в верхней части грудной клетки охранника, затем вытащил нижний край рубашки из его черных брюк и установил третий электрод над нижними ребрами слева.

– Продолжаем? – спросил Ангус с деловой интонацией в голосе. Стоя на коленях в луже крови у головы охранника, он окровавленными руками придерживал его челюсть.

– Прервитесь на секунду, – сказала Софи.

Крис замер, но не убрал рук с груди мертвого охранника. Софи положила руку Крису на плечо.

– Привстань немного.

Крис не сдвинулся с места, только слегка отклонился назад так, чтобы его руки не касались груди охранника. Сквозь перчатки и ткань рубашки Криса Софи ощутила тепло тела мужа и слегка сжала его плечо. Крис даже не пошевелился и не оглянулся. Софи подумала, что он все еще злится на нее из-за утренней размолвки.

Она выдохнула, отпустила плечо Криса, а затем нагнулась к мужчине, чтобы проверить состояние его зрачков. В этот момент у всех было тяжело на душе. Для мертвого мужчины уже ничто не имело значения, но тем, кто пытался его спасти, было невыносимо трудно. Софи знала, что Крису приходилось бывать в подобных ситуациях, а вот служащим банка было хуже всего. Софи посмотрела по сторонам и заметила у многих из них на руках пятна крови. Очевидно, они пытались делать охраннику искусственное дыхание, когда тот еще был жив и отчаянно боролся со смертью.

У охранника были неподвижные расширенные зрачки. Софи отпустила его безжизненные веки и взяла распечатку шестисекундной электрокардиограммы, сделанной Миком. На ней была видна прямая линия, что, собственно, и ожидала увидеть Софи. Такие проверки делаются не для того, чтобы убедиться в очевидном, а для того, чтобы дать почувствовать людям, которые боролись за жизнь человека, что они сделали для него все возможное и теперь ему уже ничем не поможешь. Нельзя прибыть на место происшествия и после беглого осмотра заявить: «Все кончено». Так можно думать, но произносить вслух такие слова нельзя.

Разве только в том случае, если бы человек находился на операционном столе в тот самый момент, когда в него попала пуля…

Софи поднялась.

– Мне очень жаль, но он умер.

Банковские служащие смотрели друг на друга, и в их глазах были страх и беспомощность.

Трое полицейских со словами поддержки и утешения, которые подобает говорить в таких ситуациях, деликатно оттеснили их в сторону. Один из офицеров держал в руках пакет для вещественных доказательств с пистолетом охранника. На блестящем мраморном полу валялись пакеты с перевязочными материалами и раскрытая небольшая аптечка, а чуть в стороне – катушка с лейкопластырем с отпечатками окровавленных пальцев.

Ангус отложил в сторону пластмассовую маску для искусственного дыхания и поднялся. При этом его брюки на коленях, отлипая от залитого кровью пола, издали чавкающий звук. Ангус смотрел на охранника, лежавшего на полу, и его испачканные кровью руки безвольно свисали вдоль туловища. Крис стоял на коленях у ног Софи, продолжая держать руки на груди охранника.

– Ты сделал все, что было в твоих силах, – сказала Софи.

Ангус глубоко выдохнул, хотел было подбочениться, но спохватился и опустил руки. Мик отсоединил провода, оставив электроды кардиомонитора на теле охранника, а полы рубашки – откинутыми в стороны. Обычно после этого Софи доставала из машины простыню и накрывала тело, но сейчас она не могла этого сделать – ведь это было место совершения преступления и ни к чему нельзя было прикасаться.

Крис неподвижно стоял на коленях у ног Софи. Она сложила реанимационный прибор «Oxy-Viva»., a затем коснулась затылка мужа.

– Давай выйдем на улицу. Мы поможем тебе привести себя в. порядок.

На Джордж-стрит царил хаос. Полиция перегородила дорогу, и длинные очереди легковых автомобилей, грузовиков и автобусов выстроились за сине-голубой лентой ограждения, натянутой между двумя полицейскими машинами. Автомобили непрерывно сигналили, люди что-то кричали, мигающие красно-голубые маяки сирен отражались в стеклянных витринах магазинов и банков, расположенных вдоль улицы, а их работники, сложив руки на груди, с любопытством наблюдали за происходящим.

Вернувшись в машину, Софи поставила реанимационный аппарат «Oxy-Viva» на полку для оборудования и достала средство для мытья рук.

– Вытяни руки вперед, – попросила она Криса, налила жидкость ему в сложенные ладони, и Крис принялся растирать средство между ладонями. Красные от крови капли падали с его рук на асфальт.

Тем временем Мик сообщал по рации, что у жертвы был код четыре.

Софи со средством в руках повернулась к Ангусу. На его форменных голубых брюках виднелись темные пятна крови, а на правом колене пропитанная кровью ткань прилипла к телу.

– Правда, что охраннику удалось ранить одного из них? – спросила Софи, прилагая усилия, чтобы ее голос звучал спокойно.

– Да, есть такое предположение. – Ангус встретился глазами с Софи. – Ранил его в задницу. Кассиры рассказывали, что тот вопил как невменяемый.

– Но это еще не все, – сказал Крис.

Софи снова налила ему на руки моющее средство. В воздухе витал резкий запах спирта. Крис вычищал из-под ногтей засохшую кровь, а Софи видела, что ему это плохо удается из-за коротко остриженных ногтей.

– Еще вот здесь.

Она потянулась к руке мужа, но тот отпрянул.

– Сам справлюсь.

Софи пристально посмотрела на него, он никак не отреагировал, и тогда она тихо спросила:

– Что-то не так?

Крис отрицательно мотнул головой.

Софи тоже покачала головой. То, что Крис не хотел с ней разговаривать, ничуть ни удивляло, а вызывало раздражение. Два месяца назад на Криса было совершено нападение, и с тех пор он стал угрюм и молчалив. Иногда Софи было трудно отделаться от мысли, что причиной такого его поведения было то, что ему стало известно о ее поступке. Неужели Ангус проговорился? Но каждый раз, анализируя ситуацию, Софи приходила к выводу, что Крис стал угрюм гораздо раньше.

Как же она сразу не поняла, что именно из-за его замкнутости она и сделала то, о чем сейчас так сожалела. Как же несправедливо! Но это была не единственная причина. И даже не основная. Очевидно, были и другие причины. Чувство вины нещадно разъедало ее изнутри, как ржавчина железо.

Софи посмотрела на Ангуса.

– Почему вы не надели перчатки?

– Не было времени, – ответил он.

– Всегда можно найти для этого время. – Ангус ничего не ответил. – Проследи за этим. Вам вдвоем нужно поехать в госпиталь и сдать анализы. Это следует сделать и сотрудникам банка.

Ей и самой приходилось делать это – однажды психически больной пациент укусил ее за руку. Маловероятно, чтобы Крис заразился чем-нибудь, ведь на руках у него не было никаких повреждений. Но мысль об этом безмолвным привидением охранника будет витать в их доме на протяжении следующих трех месяцев.

Вот и еще один повод для размолвок. Только этого не хватало!

– Тебе следовало надеть перчатки.