Убийца с медальоном святого Христофора

Отец потер шею.

— На месте преступления я измерил температуру печени — термометр показал примерно двадцать семь градусов. Полагаю, девушка умерла около полуночи в субботу.

— То есть на данный момент со времени смерти прошло больше четырнадцати часов. Видишь, ригидность проходит. — Доктор Мур приподнял руку Рейчел и дал ей упасть на стол. — Вне зависимости от степени разложения, снять нижнее белье — непростая задача. Смотри внимательно.

Одной рукой он повернул тело на бок, а другой ловко расстегнул лифчик и небрежно снял его, словно упаковку с подарка сдернул. Камерин вздрогнула, увидев полуобнаженное тело подруги с россыпью веснушек на молочно-белой коже. Ей пришлось напомнить себе, что у мертвецов нет чувства собственного достоинства. Тем не менее Камерин было неловко. Краем глаза она глянула на остальных: какова их реакция? Все смотрели на Рейчел как на объект исследования, не более. Лицо Джастина не отражало ничего, кроме профессионального любопытства.

— Упакуйте его, — сказал Мур, передавая лифчик. — Теперь кроссовки.

Шаг за шагом Камерин втягивалась в ритм процесса — осмотр был похож на танец. Сфотографировать, снять с тела, положить в пакет, заклеить и надписать. Кроссовки, которые Рейчел разрисовала шариковой ручкой, положили в пакет по одной; стянули носки, испачканные травой, джинсы и розовые стринги с рисунком из сердечек. Доктор Мур прикрыл бедра Рейчел куском синей ткани. Камерин мысленно поблагодарила его: сколько бы она ни убеждала себя, что все происходящее — медицинская процедура, Камерин была единственной женщиной в комнате, где тело подруги раздевали догола. Когда вытащили набор для осмотра жертв изнасилования, Камерин отвернулась, внезапно заинтересовавшись разложенными на столике инструментами. Джастин тоже встал спиной к секционному столу и принялся сосредоточенно выравнивать выложенные в ряд подголовники: подталкивал то один, то другой, словно ребенок, играющий в кубики. Поймав взгляд Камерин, он почти беззвучно спросил: «Ты как?»

Камерин прерывисто вздохнула и одними губами ответила: «Нормально».

Джастин кивнул.

— Никаких следов травмы не видно, — бормотал доктор Мур, собирая материал для анализов. — Странно.

Шериф Джекобс привалился к стене, поджав ногу, как аист.

— В ФБР мне сказали, что ни одна жертва убийцы с медальоном не была изнасилована, — ответил доктору шериф с интонацией диктора, сообщающего прогноз погоды. — Журналистам про это не сообщали, так что держите язык за зубами. Характерный почерк преступника — убить и положить жертву лицом вниз, без всяких излишеств.

«По крайней мере, Рейчел не пришлось пережить ужаса изнасилования», — подумала Камерин. Преступник просто убил девушку. Слабое утешение: Рейчел все равно мертва.

Доктор Мур взял еще один мазок для анализа и передал его Патрику.

— Ну вот, мисс Махони, с этой частью осмотра мы закончили, — сказал Мур, и Камерин поняла, что доктор не попался на ее уловку.

Камерин, не торопясь, подошла к столу, на котором лежала обнаженная и беззащитная Рейчел.

Доктор Мур включил ультрафиолетовый фонарик и принялся водить сапфирово-синим лучом по коже Рейчел в поисках микроскопических улик, держа пинцет наготове. Камерин заметила что-то под лучом фонарика, хотя поначалу засомневалась, не чудится ли ей. Прищурившись, она подошла поближе.

— Погодите! Посмотрите на ее руки, — попросила она. — Доктор Мур, видите?

— Что именно? — спросил Мур. Фонарик, тихонько гудя, застыл в воздухе над телом Рейчел.

— Уберите фонарик, — попросила Камерин, поднимая правую руку Рейчел ладонью вверх. — В обычном свете лучше видно.

Ладонь и пальцы имели странный желтоватый оттенок, будто над ними подержали золотистое стекло и его отражение едва заметно отпечаталось на коже. Камерин часто видела руки Рейчел при жизни и уловила разницу. Доктор Мур поправил съехавшие очки и прищурился сквозь них.

— Мисс Махони, вы о чем? Я ничего не замечаю.

— Да вот же! Папа, видишь? — Камерин легонько провела пальцем по ладони Рейчел. — Цвет отличается. Совсем чуть-чуть, но отличается, будто кожа испачкана.

Отец наклонился.

— Боюсь, что нет. По-моему, цвет одинаковый.

— Намазалась кремом для загара и забыла помыть руки? — предположил Джастин.

Камерин посмотрела на лежащее перед ней тело — молочно-белое, не считая россыпи веснушек.

— Нет, не может быть, — ответила она скорее самой себе, чем Джастину, — цвет кожи на ногах, животе и прочих местах одинаков. Посмотрите, какая она бледная. Кроме того, окрашены только ладони и внутренняя поверхность пальцев. — Прикусив губу, Камерин посмотрела на доктора Мура. — Надо взять образец для анализа.

— Образец? Тут ничего нет! — раздраженно ответил доктор Мур.

— Есть, — возразила Камерин.

— Новичкам вечно кажется, что они видят то, чего не заметил профессионал. Если тебе что-то почудилось, сфотографируй. А мы двинемся дальше.

Бен бросил на Камерин предостерегающий взгляд, но поздно: девушка увлеклась и не обдумывала свои слова.

— Я это вижу, — повторила она, — даже если для вас разница незаметна.

Доктор Мур посмотрел на нее горящими от бешенства глазами.

— Зачем я столько лет изучал медицину, жизнь впустую потратил? Ты вот и так все знаешь!

Камерин залилась краской, однако взгляда от ладони Рейчел не отвела. Мур нетерпеливо смотрел, как она делает снимки, и, едва камера щелкнула в последний раз, он отодвинул Камерин в сторону и принялся водить по телу Рейчел лучом фонарика. Перевернув тело, он приступил к осмотру спины.

Теперь доктор Мур намеренно молчал, словно в наказание за то, что Камерин осмелилась с ним спорить. Пока он исследовал тело, Джекобс и Джастин переминались с ноги на ногу в сторонке, наблюдая за осмотром и перешептываясь. Патрик проверял упакованные улики.

Наконец доктор провозгласил, что готов приступить к вскрытию.

— Конечно, если мисс Махони не возражает, — добавил он, злобно глядя на Камерин. — Можно начинать?

— Извините, доктор Мур. Я не хотела выглядеть всезнайкой.

— Да ничего. Я с удовольствием поучусь у семнадцатилетней девчонки.

Камерин собралась было ответить, но вмешался Бен:

— Камми, начинается самое интересное: мы увидим, что у Рейчел внутри. Из осмотра органов доктор Мур определит многое: что и когда Рейчел ела в последний раз, была ли она спортсменкой и все такое. Тебе полезно посмотреть.

Доктор Мур взял скальпель, а Бен открыл кран, и вода потекла из шланга в большую металлическую посудину, которая стояла на тележке возле головы Рейчел.

— Уверен, что мисс Махони объяснения не требуются, на всякий случай все-таки поясню, что сначала выполняется классический Y-образный надрез.

Скальпель в руке Мура блеснул, врезаясь в левое плечо Рейчел, потом в правое — так, что надрезы встретились на грудине. Резким движением Мур рассек тело до лобковой кости, словно рыбину потрошил. Рейчел была худой как щепка, но в надрезе показался слой желтоватого жира в полдюйма толщиной, под которым красновато поблескивали мышцы.

«Это не Рейчел, это то, что от нее осталось. Ее душа отлетела в мир иной, здесь лежит оболочка».

Камерин твердила эти слова, как заклинание, однако ничего не могла с собой поделать: дыхание перехватило, ноги старались увести ее прочь от кошмара. Она пересилила себя — смотрела внимательно, не отводя глаз. Эмоции бушевали внутри, но Камерин сохраняла внешнюю невозмутимость.

«Это всего лишь оболочка Рейчел», — снова повторила она.

Мур отделил грудные железы от ребер, оттянул кожу в стороны, обнажив реберную клетку, словно клавиатуру фортепиано.

— Костные ножницы, — сказал он.

Бен передал ему инструмент, и доктор Мур, тяжело дыша от напряжения, по одному отрезал ребра от грудины. Камерин вдруг поняла, что он не так уж и молод. Мур извлек грудину и отложил ее в сторону; запустил руки в грудную полость, сделал надрез скальпелем. Вытащив сердечную мышцу, доктор передал ее Бену, который окунул сердце в металлическую посудину с водой и вернул Муру. Доктор плавным движением разрезал сердечную мышцу Рейчел пополам.