Пропавшая девушка (ЛП)

— Они уехали к родственникам в Мартинсвилл, — сказал я. — Хотели и меня с собой потащить, но я сказал, что в школе слишком много задали.

— Соврал родителям, — сказал Гейб.

— Уж ты-то, конечно, своим всегда говоришь правду? — вспылил я. — Что я должен был им сказать, Гейб? Что в субботу на снегоходе насмерть сбил парня, а сегодня он поднялся из могилы на кладбище, и я решил, что нужно собраться вместе и подумать, как нам быть?

— Они в такое все равно не поверят, — сказал Гейб. — Лучше ври.

— В итоге, что будем делать? — не выдержала Пеппер. Обеими руками она пригладила свои рыжие волосы.

— Если он зомби, придется снова его убить, — сказал Диего и засмеялся над собственной шуткой.

— Я не думаю, что он зомби… — начал я.

— Но ты сказал, что видел, как он поднялся из могилы, — вставил Гейб.

— Был туман, — сказал я. — Я сам не уверен в том, что видел. Я лишь уверен, что узнал его. Это был Энджел, и он смотрел на меня, просто стоял и смотрел.

— Он был мертв, — вмешалась Лиззи. Она соскочила с высокого стула и подошла к столу. — Я уверена, что он был мертв.

— Но, Лиззи, если после этого он ушел… — заговорила Кэтрин.

— Он не мог быть живым, — настаивала Лиззи. — Я его проверяла. Ошибки быть не могло. Он не дышал. Глаза были неживые. Будто стеклянные. Как у куклы. И он не дышал.

— В таком случае… что ты хочешь сказать? — спросила Пеппер. — Что этим утром Майкл видел призрак Энджела?

— Его дух, — ответила Лиззи. — Наверное, это его дух. Может, его дух поселился на этом кладбище.

Довольно долго никто из нас не произнес ни слова. Думаю, все мы таращились на Лиззи, пытаясь понять, не шутит ли она.

Она не шутила.

Диего прыснул.

— Ты веришь в духов? — спросил он.

— Конечно, — сказала Лиззи. — У всех у нас есть дух. Душа есть у каждого. Ты никогда не думал, что наши души могут существовать отдельно от тел? Ты не веришь, что… — Внезапно она умолкла. Все ее тело задрожало. Руки затряслись.

Я выскочил из-за стола.

— Лиззи? Ты в порядке?

У нее вырвалось рыдание.

— Он мертв, Майкл. Энджел мертв. И теперь он станет нас преследовать. Я знаю. Не будет ему покоя. Он и при жизни-то был редкостный изверг. Теперь точно стал еще хуже. Он не вернется в могилу, пока… пока с нами не разделается. Разве ты не боишься? Разве никому из вас не страшно?

Она снова содрогнулась.

— Мне так страшно, так страшно… — Громко всхлипнув, она залилась слезами.

Не думая, я бросился к ней и крепко ее обнял. Все о чем я мог думать в тот момент — это успокоить ее.

Подняв глаза, я увидел Пеппер, свирепо взирающую на меня, с лицом, искаженным гневной гримасой.

Я держал Лиззи в объятиях. Ее слезы согревали мне щеку.

Неужели я становлюсь одержимым ею?

Вот что промелькнуло у меня в голове.

Я совсем не знаю ее. Это все равно как… словно я под гипнозом. Я все время думаю о ней.

— Майкл, — прервал мои мысли голос Пеппер. — Майкл, нам с тобою… нужно серьезно поговорить.

— Знаю, знаю, — сказал я. — Я обнял Лиззи. Я знаю, почему ты злишься, Пеппер.

Она покачала головой.

— Я злюсь не потому, что ты с ней обнимался, Майкл. Я злюсь потому, что ты простофиля. Потому, что ты болван. Потому, что ты повелся на ее брехню.

Остальные уже ушли. Мы так ни на чем и не сошлись. Гейб и Кэтрин голосовали за то, чтобы позвонить в полицию и рассказать о том, что случилось в субботу. Мы с Диего выступили категорически против. Как звонок в полицию мог помочь нам в ситуации с Энджелом?

Мы проспорили почти час, после чего сошлись на том, что ни на чем не сошлись. Лиззи была напугана больше нас всех. Может быть, потому, что хорошо знала Энджела по прежней школе. Может быть — потому, что не сомневалась в том, что он мертв.

Она вновь завела разговор о злых духах на кладбище. Гейб с Диего на нее наорали. Она отыскала свою куртку и пулей вылетела из дома. На этой возвышенной ноте и закончилось наше собрание.

Как же нам быть? Я понятия не имел.

Теперь мы с Пеппер сидели в гостиной. Обычно мы с ней уютно устраивались в углу большого кожаного дивана. Но сегодня Пеппер примостилась на краешке кресла напротив меня.

— Она играет с тобой, Майкл, — сказала Пеппер, подтягивая рукава желтого свитера.

— Она правда была напугана, — твердил я. — Так что…

— Она прикидывается. Ей хочется внимания. Неужели не видишь?

— Нет, — начал я. — Я не думаю, что…

— Ты словно ослеп, — заявила Пеппер, склоняясь ко мне через невысокий кофейный столик. Она взяла стопку деревянных подстаканников и принялась перетасовывать их между собой, глядя мне прямо в глаза. — «О, Лиззи, бедняжечка! Как ты напугана! Давай я обниму тебя, чтобы тебе стало лучше!».

— Ведешь себя, как дура, — сказал я.

— Кто здесь дурак, так это ты, — огрызнулась она и грохнула подстаканники обратно на стол. — Все эти ее разговорчики о духах и душах, слоняющихся по кладбищу… Неужели ты на это купился? Неужели ты веришь в этот бред?

— Успокойся, Пеппер, — сказал я, поднимая обе руки. — Ты не в себе. Кроме шуток.

— Знаю. Знаю, — сказала она. — Я психическая. Я рыжая, а стало быть — вспыльчивая, ревнивая и эмоциональная, верно? Ты кроме как стереотипами, Майкл, мыслить умеешь?

— Так мы ни к чему не придем, — сказал я. — Хочешь, чтобы я извинился за то, что обнял ее?

— Я хочу, чтобы ты извинился за то, что болван. За то, что не замечаешь, как Лиззи всеми правдами и неправдами добивается твоего внимания.

Я тяжело вздохнул.

— Еще раз повторяю, Пеппер. Лиззи была напугана. Она нисколько не притворялась. Ты совершенно напрасно обвиняешь ее. Ей было страшно. Ситуация и впрямь страшная.

Пеппер вскочила, треснувшись коленями о кофейный столик, подстаканники разлетелись по полу. Первый раз в жизни я увидел на ее глазах слезы. Слезы злости.

— Если предпочитаешь быть с ней, я от тебя ухожу.

Я тоже встал, пораженный тем, как часто колотится сердце. И приблизил лицо к ее лицу.

— Если ты собираешься все время злиться и ревновать, — произнес я, — то скатертью дорожка!

Она потупилась.

— Значит, разрыв?

— Похоже на то, — сказал я. Странно это звучало. Совсем на меня не похоже. Я был слишком зол, чтобы оставаться самим собой.

— Ты и впрямь придурок. — Ей непременно нужно, чтобы последнее слово осталось за ней.

Я смотрел, как она взяла куртку из шкафа в прихожей и выбежала из дома, хлопнув дверью.

Долго стоял я в прихожей, глядя на дверь. Неужели я ждал, что Пеппер вернется? Придет назад и попросит прощения?

Нет. Кому как не мне это знать. Я стоял, пытаясь собраться с мыслями, сжимая и разжимая кулаки. И обнаружил, что думаю о Лиззи. Как она дрожала, когда я обнял ее. Каким теплым было ее лицо, прижимавшееся к моему.

Не могу сказать, как долго звонил мой сотовый. Я был так погружен в собственные мысли, что не чувствовал даже, как он вибрирует в кармане джинсов. Наконец, я спохватился и вытащил его.

— Алло?

— Ты убил меня, — прошептал хриплый, надтреснутый голос.

Я заморгал и отнял телефон от уха, чтобы посмотреть, от кого звонок. Но на экране было лишь одно слово: «Заблокирован».

— Кто это? — спросил я.

— Твой злейший враг, — прозвучал хриплый ответ.

— Подожди… — начал я. Голова пошла кругом. Дебильные телефонные розыгрыши очень любил Гейб. Может, это очередной из них?

— Ты убил меня и оставил лежать в снегу. — Шепот затрещал в ухе, прервав мои мысли о Гейбе. — Теперь мой черед.

Телефон едва не выскользнул из руки. Я перехватил его поудобнее и с силой прижал к уху.

— Минуточку, — сказал я. — Что ты имеешь в виду? Давай нормально поговорим.

Короткая пауза. Затем:

— Поговорим? Ты убил меня, а теперь хочешь поговорить?

— Ты не мог умереть, — настаивал я. — Чего тебе нужно? Зачем ты мне звонишь?