Токсин (в сокращении)

— Не знаю. Лояльность по отношению к министерству… Понимаете, я думаю, что эта система жизнеспособна, в ней просто не хватает таких, как я, — людей, заинтересованных в том, чтобы она работала.

— А пока что отравленное мясо попадает к людям, и они заболевают, — сказал Ким. — И дети умирают, как Бекки.

— К сожалению, это правда. Но те, кто занимается этим бизнесом, знают: истоки проблемы — в бойнях. Там прибыль всегда важнее качества.

— Когда вы будете готовы мне помочь? — спросил Ким.

— Прямо сейчас. Сегодня как раз подходящий вечер.

— Хорошо, — сказал Ким, — поехали.

Глава 6

Подъехав к дому, Трейси увидела желтый «Ламборджини» Карла Сталя. Трейси сама не знала, рада она ему или нет. С одной стороны, она чувствовала, что находится в состоянии шока, и хотела из него выйти. С другой стороны, как психотерапевт она понимала, что необходимо дать себе выплакаться. Карл с цветами в руках спустился по ступенькам и обнял Трейси, когда та вышла из машины.

— Как ты узнал? — спросила она.

— Я в попечительском совете больницы и сразу узнаю все новости. Мне ужасно жаль. Давай зайдем внутрь, — сказал он, и они пошли по дорожке к дому. — Говорят, Ким совсем сошел с ума, тебе, наверное, от этого еще хуже. Он окончательно слетел с катушек, вся больница только об этом и говорит.

Трейси открыла дверь, и они вошли.

— Киму сейчас очень тяжело, — сказала она.

Карл повесил ее пальто в стенной шкаф.

— Это еще мягко сказано. Ты, как всегда, добра к нему, а мне так и хочется проучить его за выходку в «Онион ринг». Ты видела статью в газете? Она может серьезно повлиять на стоимость акций. — Трейси прошла в гостиную и рухнула на диван. Карл сел напротив. — Я говорил с другими директорами «Фудсмарта» и думаю, мы подадим на него в суд, если акции упадут в цене, — сказал он.

— Ким обвиняет не голословно, — сказала Трейси. — Бекки действительно съела полусырой гамбургер за день до того, как заболела.

— Ой, ну перестань. В таких закусочных съедаются сотни тысяч гамбургеров в день, и никто еще не заболел. К тому же люди заражаются той же самой палочкой от яблочного сока, салата, молока, или даже купаясь в пруду. — Трейси не отвечала, и тогда Карл сказал: — Извини, я слишком резок с тобой.

Трейси закрыла лицо руками.

— Наверное, сегодня мне лучше побыть одной — вряд ли тебе будет со мной интересно.

— Ты серьезно? — спросил Карл. Он обиделся.

— Да, — Трейси подняла голову. — Уверена, у тебя есть другие дела.

— Да, сегодня обед у Бобби Бо Мейсона — это один из местных скотопромышленников. Он отмечает свое вступление в должность президента Американского союза производителей говядины.

— Это важное дело, — сказала Трейси, — и я не хочу тебя от него отрывать.

— Ты не обидишься? Я возьму с собой телефон, и если ты позвонишь, я примчусь через двадцать минут.

— Конечно, не обижусь, — сказала Трейси, — наоборот, я бы расстроилась, если бы ты не поехал из-за меня.

Марша и Ким довольно долго ехали молча, но потом ей наконец удалось завести разговор о Бекки: ей казалось, так ему будет легче. Ким расписывал потрясающие успехи Бекки в фигурном катании. Трейси ей об этом не говорила.

Когда тема была исчерпана, Марша рассказала немного о себе. После ветеринарного училища она решила пойти работать в Министерство сельского хозяйства. Но поступить туда можно было только на должность инспектора. И лишь через год или около того она надеялась перевестись в ветеринарный отдел.

Начался дождь, и Марша включила дворники. Темнота стояла — хоть глаз выколи, а ведь было только начало седьмого.

— Как вы меня проведете в «Мерсер митс»? — спросил Ким.

— Я же сказала, что это будет нетрудно, — ответила она. — Они еще ни разу не попросили меня показать удостоверение, так что если потребуется, я просто скажу, что вы мой начальник или, наоборот, стажер.

Марша свернула со скоростного шоссе и поехала через Бартонвилл.

Почти сразу перед ними замаячило белое здание «Мерсер митс». Сейчас перед фабрикой стояло всего несколько автомобилей. Марша подъехала прямо ко входу, заглушила двигатель и вылезла из машины.

— Пойдемте, — сказала она.

Дверь была заперта, и Марша постучала. Охранник, пожилой усатый мужчина, читавший за стойкой журнал, встал и подошел к двери.

— Закрыто, — сказал он через стекло.

Марша достала удостоверение. Охранник, прищурившись, рассмотрел его и открыл дверь — она тут же протиснулась внутрь.

— Спасибо, — кивнула она охраннику.

Ким последовал за ней. Ему показалось, что охранник посмотрел на него с подозрением, но тот ничего не сказал, только запер дверь. Чтобы догнать Маршу, Киму пришлось побежать.

— Что я вам говорила, — сказала она. — Ничего сложного.

Когда они скрылись из виду, охранник вернулся к своей стойке и поднял трубку телефона.

Ким притопывал ногами и хлопал себя по бокам. Казалось, что в цехе не два градуса тепла, а по меньшей мере четыре мороза. Марша копалась в журналах уже больше пятнадцати минут. Кроме них в цехе было еще два человека, струями пара чистивших формовочную машину.

— Ага, вот оно! — воскликнула Марша. — Двадцать девятое декабря. — Она провела пальцем по столбцу до второй партии, затем по строчке — к упаковкам от первой до пятой.

— Тьфу ты, — сказала она. Ким подошел посмотреть. — В упаковках с первой по пятую смесь свежего бескостного мяса от «Хиггинса и Хэнкока» и импортного замороженного фарша. Тут ничего не узнаешь, разве что страну-экспортера.

— Что такое «Хиггинс и Хэнкок»?

— Местная бойня. Одна из самых больших.

— А что со второй партией? — спросил Ким.

Марша перевернула страницу.

— Вот эта дата. Партия номер шесть, упаковки с девятой по четырнадцатую. Ага, если заражена партия от двенадцатого января, то нам повезло. Вся она сделана из свежего мяса, полученного девятого января от «Хиггинса и Хэнкока». Может, есть способ узнать, какая именно партия нам нужна — первая или вторая?

— От повара в «Онион ринг» больше ничего не добиться, — сказал Ким, — но я отвез образцы обеих партий в лабораторию. Результаты будут в понедельник.

— Хорошо, а пока будем считать, что нам нужно январское мясо, — сказала Марша, — потому что только его происхождение можно установить точно. Теперь надо поехать в «Хиггинс и Хэнкок» и по выпискам из счетов узнать, с каких ферм к ним поступали животные.

— Дайте сюда этот чертов журнал! — вдруг раздался громовой голос Джека Картрайта.

Марша и Ким подскочили от неожиданности, а Джек ринулся вперед и выхватил у них увесистую книгу. Из-за шума пара они не услышали, как вице-президент компании «Мерсер митс» вошел в цех.

— Вот теперь вы точно вышли за рамки, мисс Болдуин, — торжествующе ухмыльнулся Джек.

Марша старалась сохранять спокойствие.

— В чем дело? — спросила она. — Я имею право просматривать журналы.

— Вы имеете право проверять, ведем ли мы их, но сами журналы являются частной собственностью компании. Главное же, вы не имеете права приводить сюда посторонних и показывать им журналы.

— Перестаньте, — сказал Ким и встал между ними. Джек не обратил на него внимания.

— Так что могу вас заверить, мисс Болдуин, что Стерлинг Хендерсон очень скоро узнает о вашей выходке. А теперь убирайтесь отсюда, пока я не велел вас арестовать.

Ким гневно смотрел на Джека, и Марше пришлось потянуть его за рукав, чтобы заставить уйти. Джек поглядел им вслед, а затем расставил журналы по полкам и вышел в приемную как раз в тот момент, когда машина Марши выезжала со стоянки.

Он вернулся к себе в кабинет и позвонил Эверетту Соренсону домой.

— Все, как я предполагал, — сказал он. — Они смотрели журналы. Боюсь, что эта парочка может добраться до «Хиггинса и Хэнкока». Я слышал, как они об этом говорили. Думаю, надо предупредить Дэрила Вебстера.