Реестр убийцы

Перед глазами сцена того заседания.

— То есть вы хотите сказать, что не можете определить, имеем ли мы дело с убийством или самоубийством через повешение?

Адвокат доктора Селф повышает голос:

— Не можем при отсутствии свидетелей или обстоятельств, проясняющих, что произошло в действительности.

— Каких, например?

— Таких, которые указывали бы, что жертва не могла сделать это самостоятельно.

— Точнее?

— Например, когда жертва была обнаружена висящей на высоком столбе у парковочной стоянки и без лестницы.

— Вы ссылаетесь на реальный случай или сами только что это придумали? — язвительно спрашивает адвокат.

— Тысяча девятьсот шестьдесят второй год. Линчевание в Бирмингеме, штат Алабама, — отвечает Скарпетта перед присяжными, семь из которых чернокожие.

Доктор Селф убирает изображение с монитора. Потом снимает трубку телефона и набирает номер офиса Бентона Уэсли. Отвечает незнакомый женский голос, и чутье моментально подсказывает доктору Селф, что на том конце провода молодая, скорее всего излишне самоуверенная и переоценивающая свои способности женщина, вероятно, из богатой семьи, взятая сюда на работу в виде одолжения и служащая для Бентона источником постоянного раздражения.

— Доктор Селф? — спрашивает женщина, как будто она не знает, кто такая доктор Селф, когда весь мир это знает.

— Надеюсь, доктор Уэсли наконец-то вернулся, — говорит доктор Селф. — Он ждет моего звонка.

— Его не будет до одиннадцати. — Как будто имя Селф ничего для нее не значит. — Позвольте узнать, по какому поводу вы звоните?

— Конечно. А кто вы? Мы, кажется, не знакомы. Когда я звонила в прошлый раз, голос был другой.

— Ее здесь больше нет.

— А вас как зовут?

— Джеки Майнор. Я его новый научный ассистент.

Тон снисходительный и важный. А ведь докторской степени скорее всего нет. И может быть, никогда и не будет.

— Большое спасибо, Джеки, — ласково воркует доктор Селф. — Я так полагаю, что раз уж вы взялись за эту работу, то наверняка будете помогать ему в исследованиях. Как это… ДА. Дорсолатеральная активация.

— ДА? — В голосе ассистентки звучит удивление. — Кто это так называет?

— Кто? Да вы сами. Только что. Мне и в голову не приходило. А вы остроумная, сразу подметили. Был такой поэт… Постараюсь процитировать… «Остроумие есть гений восприятия и метафора выражения». Или что-то вроде этого. Кажется, Александр Поп. Что ж, мы еще встретимся, Джеки. Надеюсь, очень скоро. Я, знаете ли, тоже часть проекта. Того самого.

— Я знала, это что-то важное. Поэтому, наверное, доктор Уэсли и остался здесь на уик-энд и попросил меня прийти. В расписании значится просто «ВИП».

— Работать с ним, должно быть, нелегко.

— Очень нелегко.

— Человек с такой репутацией…

— Поэтому мне и хотелось попасть именно к нему. У меня сейчас интернатура, готовлюсь стать судебным психологом.

— Браво! Вы молодец. Когда-нибудь я приглашу вас к себе па шоу.

— Я об этом и не думала.

— А думать нужно, Джеки. Я вот много думаю о том, чтобы расширить рамки передачи, предложить зрителям «Другую сторону ужаса». Я имею в виду обратную сторону преступления, ту, которую люди обычно не видят, — криминальное мышление.

— Это сейчас всех интересует, — соглашается Джеки. — Стоит лишь телевизор включить. В каждом ток-шоу только о преступниках и говорят.

— Так вот, мне может понадобиться консультант.

— Я готова в любое время, можете рассчитывать.

— Вам уже приходилось общаться с преступниками? Или, может быть, присутствовать на интервью доктора Уэсли?

— Пока нет. Это у меня еще впереди.

— Тогда мы обязательно встретимся, доктор Майнор. Я не ошиблась?

— Осталось только сдать квалификационные экзамены и найти время, чтобы сосредоточиться на диссертации. Мы уже планируем выпускной.

— Понимаю. Один из прекраснейших моментов в жизни.

Когда-то в здании нынешней компьютерной лаборатории, расположенной за старым кирпичным корпусом морга, размещались лошади и конюхи.

К счастью, прежде чем комиссия по архитектуре успела собраться и сказать свое решительное «нет», здание перепрофилировали в совмещенный со складом гараж, где Люси устроила теперь компьютерную лабораторию. Масштабные работы развернулись на другом берегу реки Купер, где земли много, а законы по вопросам функционального зонирования городской территории, как выражается Люси, беззубы. В новых лабораториях будет стоять передовое оборудование, отвечающее самым строгим требованиям современной криминалистики, но пока они неплохо справляются с анализом отпечатков, токсикологическими, баллистическими и трасологическими исследованиями, а также проводят тестирование ДНК. У федералов ничего подобного пока нет. Так что пусть краснеют от стыда.

В лаборатории со старыми кирпичными стенами и сосновыми полами, отделенной от внешнего мира пуленепробиваемыми стеклами, жалюзи опущены всегда. Люси сидит перед мощной рабочей станцией. Операционная система, осуществляющая взаимодействие «софта» с «железом», разработана ею самой на ассемблере, так что, творя свой кибермир, Люси могла разговаривать непосредственно с материнской платой, тем, что она называет «Бесконечностью внутреннего пространства», прототип которого продала за сумасшедшую, неприличную сумму. О деньгах Люси не говорит.

Вдоль стен стоят плоские мониторы, соединенные беспроводным способом с системой микрофонов и камер слежения. То, что Люси наблюдает в данный момент, настолько ужасно, что ей не хочется верить в реальность происходящего.

— Ах ты ж дурачина! — бросает она в монитор.

На экране Марино проводит с Шэнди Снук экскурсию по моргу, и Люси не только видит их одновременно с нескольких точек, но и ясно, как будто сама с ними, слышит каждое слово.

Бостон, Бикон-стрит, пятый этаж кирпичного особняка середины девятнадцатого века. Бентон Уэсли сидит за письменным столом и смотрит в окно на белый воздушный шар, неспешно плывущий над древними, как сама Америка, вязами. Поднимаясь над центром города, он похож на огромную луну.

Звонит сотовый.

— Уэсли, — говорит он.

Только бы не срочный вызов, связанный с доктором Селф, ставшей для госпиталя сущим наказанием и, возможно, самой опасной из всех его нынешних пациенток.

— Это я, — звучит в ухе голос Люси. — Войди в сеть. Я на связи.

Бентон не спрашивает, в чем дело, и подключается к беспроводной сети Люси, передающей видео- и аудиоинформацию в режиме реального времени. Ее лицо заполняет экран ноутбука на письменном столе. Выглядит она, как всегда, бодрой и деловитой, глаза сверкают — Люси в ярости.

— Попробую кое-что другое, — говорит она. — Соединяю с охранной системой. Ты будешь видеть то, что вижу в данный момент я. Готов? Твой монитор должен разделиться на четыре части для приема с четырех точек. В зависимости от того, что я сама выберу. Полагаю, этого будет достаточно, чтобы ты увидел, чем занимается наш так называемый друг Марино.

— Понял, — отвечает Бентон, и экран разделяется, позволяя ему видеть одновременно четыре находящиеся под наблюдением камер зоны.

Зуммер в зоне морга.

В левом верхнем углу экрана появляются Марино и молодая, сексуальная, но довольно потасканного вида женщина в кожаном прикиде мотоциклиста. Парочка наверху, в коридоре, рядом с кабинетом Скарпетты.

— Пока она не отметится, оставайся здесь, — говорит Марино спутнице.

— А почему с тобой нельзя? Мне не страшно.

Голос — хрипловатый, с сильным южным акцентом — звучит ясно и отчетливо из динамиков на столе Бентона.

— Что там такое? — спрашивает он Люси по телефону.

— Просто смотри. Это его последнее завоевание.

— С каких пор?

— Сейчас прикину. Думаю, спят они с прошлого понедельника. С того самого вечера, когда познакомились и вместе напились.

Марино и Шэнди входят в кабину лифта, и теперь их показывает другая камера.