Девятая драгоценность (девятая столица) (СИ)

Ода уходящему в века, красиво не правда ли? Впрочем, это не мои слова, я так красиво изъясняться не умею. Все это я вычитала в газетах и Интернете и поделилась с вами. Однако вернемся к настоящему, сейчас мой сихуань выглядел так, как вероятно в то время, когда его только построили. Двор был чист, ничего не свисало, не мешало проходу и не оскорбляло взор. Из рассказа бабушки я помню, что в конце шестидесятых, за особые заслуги перед страной дедушке предложили квартиру в новом благоустроенном доме. Однако он отказался переезжать из хутуна. Посчитал что в Пекине еще много людей более достойных и нуждающихся в улучшении жилищных условий. Впрочем, об этом я кажется уже рассказывала.

Но вернемся к настоящему. Побродив по двору, я вошла в свой дом. Было грустно, но уже не так больно.

Попрощавшись еще раз с дорогими стенами, я пошла к выходу, как вдруг дверь распахнулась и меня швырнуло назад в коридор! Но это было еще не все, чуть помедлив, ветер вдруг поменял свое направление и меня буквально высосало из дома, что бы тут же впихнуть в соседний дом! Дверь третьего домика оказалась закрытой. Однако невидимая сила не растерялась, миг и стекло в окне разлетелись в мелкую крошку. Когда стихия впихнула меня в четвертый домик, я потеряла сознание.

Очнулась я оттого, что меня тошнило. Кое-как добравшись до своего дома, я легла прямо на пол в комнате дедушки и бабушки и отключилась. Солнце било по глазам сквозь окна, которые лишились штор, в дверь кто-то колотил так, что дрожал пол. Открыв глаза, я сразу вспомнила все и попыталась резко встать. Тело болело после ночи, проведенной на полу. Только я подошла к двери как стук прекратился. Помедлив еще чуть-чуть, я приоткрыла дверь и осмотрелась. Почтальон, тетушка Цзы уже почти достигла ворот хутуна, когда я попыталась ее окликнуть. Голоса не было, вместо слов изо рта вылетал какой-то сип. Морщась от боли, я побежала следом за тетушкой. Она уже садилась на велосипед, когда я выбежала из ворот

-Это что с тобой такое? - удивилась тетушка Цзы, - Откуда ты взялась и почему долго не открывала?

-Я…Я спала.

-Спала в двенадцать часов утра? - тетушка потрогала мой лоб, - Ой, да ты вся горишь! Тебе в больницу надо, а не дома отлеживаться! Садись на мой велосипед, а я рядом пойду!

-Нет. Я…Мне надо доделать кое-какие дела, и я…Тетушка, - увидев, что женщина пристраивается в седле велосипеда, заволновалась я, - а чего вы приходили?

-Заговорила ты меня. Я все и забыла! Письмо тут тебе! Я несколько раз заезжала, а дома никого не было. И до соседей достучаться не смогла. Вчера заходила, позавчера.

-Переехали мы, велели в недельный срок освободить домики.

-А, вот в чем дело! А я все стучу, стучу…Ну значит повезло тебе что я сегодня мимо проезжала. Сегодня то день еще не рабочий, а я думаю…А какой адрес то у тебя теперь будет? Куда почту пересылать?

Адрес на письме был надписан знакомым почерком. Я влетела в дом, села прислонившись к стене, и надорвала конверт

Первые же строки письма заставили меня зарыдать. Я читала и вытирала слезы;

«Дорогая Линь, дорогая внученька! Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет в живых. Верный человек обещал переслать это письмо тебе, если в течение трех месяцев я не объявлюсь или не пошлю ему весточку! Было бы жестоко оставить тебя один на один с теми вопросами, которые я уверен, накопились у тебя к этому времени. Я тебе все расскажу, а ты уже будешь мне высшим судьей. Надеюсь, ты не осудишь меня строго. Наш род, вернее род твоей бабушки ведет свое начало от императора Хуан-ди. В моих жилах тоже течет кровь императоров, но это уже другая ветвь. С детства и она и я знали, что предназначены друг другу и в отличие от других семейных пар, которые иногда до свадьбы и не видели друг друга, нам повезло. Ты наверно слышала о печати императора Хуан-ди? Эта печать должна была храниться в семье твоей бабушки, но ветры истории много раз создавали такие завихрения, что след печати потерялся. В 1937 году японцы оккупировали Китай. Было создано марионеточное государство Манжоу-го. Наш последний император Пу-и был вынужден встать во главе этого фарса. Я не знаю, какие способы были применены к Пу-И, что бы он отдал печать. Жестокость этих людей не имеет границ, и я не осуждаю Пу-И, я лишь скорблю. Ты наверно слышала о Пинфане, этой цитадели зла? Если не слышала, то отложи письмо и найди все что можешь о том времени. Прости, но я просто не смогу рассказать тебе об этом. До сих пор меня по ночам мучают кошмары, а воспоминания не оставляют ни на один день. В 1945 году, перед самым приходом русских нас привезли сначала в Харбин, а потом в Пинфан. В лаборатории номер девять проводились эксперименты над потомками императоров. Нас было девять человек. Семейная пара была только одна- это были мы с твоей бабушкой, остальные шестеро были посторонними друг другу людьми. Девятым, его привезли последним, был мальчик пяти лет.

Печать Хуан-ди была раздроблена на девять кусков. Я не буду рассказывать, какие муки испытывали те, кто оказался прямым потомком Хуан-ди. После того как нефрит был раздроблен, его грубо обточили до размера бусин и вживили нам. Операционная лаборатории №9 еще помнит наши крики боли. Операцию проводили без анестезии. Я…Прости, я просто не могу удержать свои эмоции в руках. Страшно вспоминать об этом. Среди нас было три женщины. Но послабления не получили и они. Горошины нефрита были вживлены и им. И тоже без всякого обезболивания. После этого, над нами проводились всяческие эксперименты. Нас были током, облучали рентгеновскими лучами, замораживали и нагревали те части тела, куда был вживлен нефрит!

В один из дней не разрешали сесть ни на минуту, в другой приковали к койкам и не разрешили шевелиться. Прости меня, моя маленькая, что я посвящаю тебя в эти подробности, но у меня нет выхода. Твоя бабушка, тогда естественно молодая женщина 20 лет, была беременна. Врач-гинеколог должен был осматривать всех трех женщин именно в тот день, когда в Пинфан вошли солдаты Красной Армии. Мы были спасены и в отличие от остальных «бревен», как японцы называли, китайских, корейских и русских пленных, живы и относительны здоровы. Конечно, этого нельзя было сказать о нашем психическом состоянии, но кто тогда смотрел на такие мелочи?! Однако всех девятерых поместили в госпиталь. К сожалению, в разные. К счастью я успел узнать адреса пятерых. Мальчика поместили вместе с нами, в один госпиталь. Только адрес одного из девятерых остался неизвестным. Мужчина после опытов был в бессознательном состоянии…»

Погрузившись в письмо, я совершенно потеряла счет времени и страшно испугалась, когда услышала стук в дверь. Чжан Ли был очень обижен на меня и не собирался больше этого скрывать. Кое-как объяснившись, я показала ему письмо, но он не стал ничего слушать, а попросил меня подняться с пола. Напомнив, что я перенесла страшный стресс и высокую температуру, он посоветовал мне дочитать письмо в нормальной обстановке. Там, где можно сесть в кресло или даже прилечь. Бережно закрыв дверь дома, я ушла вместе с Чжан Ли.

Мне не терпелось дочитать письмо до конца, но Чжан Ли заставил меня сначала поесть, выпить лекарство, которое выписал доктор и лишь потом, устроив меня поудобнее, ушел. А я осталась ночевать в моем новом доме.

Я читала и перечитывала письмо. Такого чувства ненависти я не испытывала никогда и ни к кому в жизни. Это было невыносимо. Но ведь дедушка написал это письмо не для того, чтобы я истратила все свои силы на слезы и эмоции? Конечно нет. Собравшись, я развернула письмо и стала читать дальше.

«…твой отец родился с рыжими как кленовый лист волосами. То, что происходило с ним в детстве, очень напоминает твои детские ужасы. Только в десять раз хуже. Он мог поджечь пластмассовые кубики, если у него не получалась пирамида. Мог перенестись в мгновение ока в другую комнату, если не хотел есть еду, которой кормила его мама. Если во дворе ему нравилась игрушка другого ребенка, она в мгновение ока исчезала из рук малыша и оказывалась в руках моего сына. Эти способности, слава богу, не передались тебе, однако тебе досталось кое-что похуже. Ты не могла бороться с ужасами, а ему хватило одного раза, чтобы разделаться с невидимым обидчиком. Однажды, когда твой отец был совсем маленьким, (ему было примерно годика четыре), стены нашего домика подверглись деформации. Это произошло после полуночи. Мы спокойно спали, и вдруг на нас посыпалась труха и кусочки штукатурки. Я включил свет и не поверил своим глазам. Стены нашего дома выгнулись. Ворвавшись в комнату сына, которая позже стала твоей детской, мы увидели, что малыш плачет, стоя в кроватке. Стены в его комнате были особенно выгнуты, а за окном слышались возбужденные голоса. Наверно со стороны наш дом выглядел так, будто его надули.