Ночные грехи

Митч позвонил ей почти за два часа до своего приезда сказать, что Гарретт Райт арестован. Он пообещал заехать, чтобы самому все ей объяснить. Она попросила его сообщить об этом Полу, который был в офисе, а затем принялась ждать, ошеломленная и оцепенелая.

Митч посмотрел на свои ботинки и тяжело вздохнул.

— Нет. Пока он этого не сказал.

Холт просил его проявить хоть каплю сострадания и сказать только, жив ли Джош, но в этой нелюди, видимо, такое чувство отсутствовало напрочь. Он встретился с Митчем взглядом, но в его холодных, темных глазах не было ничего, кроме пустоты; ни единая эмоция не промелькнула и на красивом, с тонкими чертами лице Гарретта.

— Гарретт Райт, — бормотала Ханна. — Гарретт Райт… Вы уверены, что…

— Ни капельки не сомневаюсь, — перебил ее Митч. — Он играл с нами все время, дразнил нас, подбрасывая улики. Он собирался использовать Меган — агента О’Мэлли — в таком же качестве сегодня вечером, чтобы показать нам всем свое превосходство, но на сей раз он танцевал слишком близко к пламени. Я лично преследовал его, Ханна. Он именно тот человек, или, возможно, один из них. Был ли Оли Свэйн его сообщником или кто-нибудь еще, мы пока не знаем.

Митч решил не сообщать ей пока, что студент колледжа Харриса по имени Тодд Чайлдс был вызван им для дачи показаний и что пока нет никаких результатов. Он также не упомянул, что они сделали ориентировку на Кристофера Приста, для полной уверенности. Профессор не вернулся из Сент-Питера, если он вообще туда ездил. Полиция Сент-Питера сейчас проверяла мотели, чтобы узнать, не было ли его среди автомобилистов, задержанных бураном.

— О, мой Бог! Гарретт Райт. — Ханна покачала головой. Это казалось невообразимым. Он был их соседом. Мужем Карен. Профессором в Харрисе. Он звонил ей только вчера вечером и дал имя врача-консультанта по семейным вопросам. — Почему?

— Я не могу ответить на это, милая, — прошептал Митч. — Хотел бы, но не могу.

— Почему он причинил боль именно нам? — продолжала она, будто не слыша слов Митча.

— Потому что он — сумасшедший! — закричал Пол, вскакивая с дивана. — Потому что он безумен!

И его достал этот кошмар. Этого не могло произойти. Гарретт Райт арестован. Нет. Это не может быть Гарретт. Он не хочет, чтобы это был Гарретт.

— Любой, кто смог бы совершить такое, безумен! — настаивал Пол. Он отвернулся от камина, где с каминной доски на него смотрела фотография Джоша в рамочке из вишневого дерева. На полке рядом с видеомагнитофоном стояла стопка видеоигр Джоша. Везде, куда бы он ни поворачивался, были напоминания о Джоше. И в голове слова Джоша прокручивались, словно заезженная пластинка. Папа, ты не смог бы забрать меня с катка после тренировки? Папа, ты не смог бы забрать меня с катка после тренировки? Папа, ты не смог бы…

— Я не могу в это поверить, — бормотал Пол. Он уставился на ковер, боясь взглянуть на что-либо еще. Он больше не мог выдерживать напоминания о Джоше. Он не мог смотреть на Митча Холта. Особенно он не мог смотреть на Ханну. Он не мог думать о Гарретте Райте. Вина, паника и жалость к себе застряли в горле. — Я не могу поверить, что это происходит со мной.

Никто не слышал его.

Внимание Ханны было приковано к Митчу. Он выглядел, как будто спустился в ад и прибежал обратно. Волосы взъерошены, куртка распахнута и перекосилась на плечах, один рукав порван выше локтя, и вылезший гусиный пух испачкан кровью. От усталости и напряжения черты лица заострились, темные тени появились под глазами, ярко прорезались морщинки. Глаза лихорадочно блестели от сожаления, сочувствия, сопереживания.

— Ты думаешь, Джош мертв, да? — чуть слышно прошептала она.

Митч опустился в кресло. Они все молились, чтобы дело завершилось, но никто не хотел, чтобы оно закончилось так. Без следов Джоша, со взятием под стражу одного из соседей, с Меган в больнице.

— Не все выглядит хорошо, милая, — ответил он.

Ханна бессильно опустилась на колени у его ног и заглянула в глаза.

— На простыне были пятна крови. Мы полагаем, что это, возможно, кровь Джоша. Поэтому нам нужно, чтобы вы с Полом сдали свою кровь, тогда лаборатория постарается сделать анализы, чтобы сравнить ДНК.

— Он не умер, — прошептала Ханна почти про себя. Она медленно поднялась и коснулась пальцами правой руки внутренней поверхности левой чуть пониже локтя. — Они брали у него кровь, — сказала она. — Я видела повязку у него на руке.

— Ханна…

Пол резко повернулся к ней.

— Господи Иисусе! Ханна, да брось ты! Он мертв!

Она встретила его вспышку со стальной решимостью, с силой, поднявшейся откуда-то из глубины. В дальнем, потаенном уголке ее сознания у нее возникла мысль, что довольно странно, что у нее находятся силы теперь перед лицом таких страшных новостей. Когда подобная ситуация представлялась ей в ночных кошмарах, она разрывалась на миллион кусочков. Но сейчас она не сломилась. Она не отказалась от Джоша и до последнего момента терпела Пола.

— Он не мертв, а я сыта по горло твоими высказываниями о нем, — ледяным тоном произнесла Ханна, впиваясь взглядом в человека, который когда-то был и мужем, и любовником, и другом. — Это ты мертв — по крайней мере, та часть, которую я когда-то любила. Я не знаю, кто ты теперь, но я знаю, что меня тошнит от твоей лжи, от твоих обвинений. Я устала слушать, что только я виновата в потере Джоша, когда ты, кажется, хочешь поскорее похоронить его и надеешься, что телекамеры покажут тебя в более выигрышном ракурсе на похоронах.

Пол прижал руки к груди, как будто она вонзила нож в его сердце.

— Как ты можешь так говорить?!

— Потому что это правда!

— Я не намерен это выслушивать. — Пол отвернулся от нее, скрываясь от презрения в ее глазах.

— Отлично, — подхватила Ханна, стягивая его пальто со спинки дивана и швыряя в него с дрожащими от ярости губами, изо всех сил стараясь сдержать злые слезы. — Ты больше не обязан меня выслушивать. Но и мне не придется дальше мириться с твоим настроением и твоим задетым мужским самолюбием, терпеть твою глупую мелочную ревность. Я покончила с этим! Я покончила с тобой.

Ханна попыталась выровнять дыхание. Она не будет плакать перед ним. Может быть, она и прольет слезы за то, что они потеряли, но только в одиночестве. Пол стоял, уставившись на пальто, которое покорно продолжал держать в руках. Человек, за которого она выходила замуж, дал бы отпор. Человек, за которого она выходила замуж, сказал бы, что любит ее. Очень плохо для них обоих, что тот человек больше не существовал.

— Ты не живешь здесь больше, Пол, — сказала она. — Почему бы тебе не убраться отсюда прямо теперь. Я уверена, что вокруг еще полно репортеров, которые мечтают получить кадр дня — убитого горем отца.

Пол отступил на шаг назад, ее слова больно ударили его, пожалуй, даже сильнее, чем это можно было сделать кулаком. «Я потерял все. Я не могу поверить, что это происходит со мной».

Слова Джоша опять зазвучали у него в голове. Папа, ты не смог бы забрать меня с катка после тренировки? Пол задыхался от чувства вины. Он боролся, чтобы сдержать его или хотя бы скрыть. Он чувствовал на себе их взгляды — Ханны и Митча Холта. Они могли заметить его волнение? Они могли почувствовать запах вины, как зловоние пота? Он терял все — сына, брак… все. И всю оставшуюся жизнь ему придется оставаться со страшной тайной — в то время, когда он изменял своей жене, муж его любовницы похитил Джоша.

Тошнота и слабость овладели им.

— Я должен уйти отсюда, — пробормотал он.

Ханна смотрела ему вслед, пока за ним не захлопнулась дверь. Вскоре донесся приглушенный звук стартера. Только теперь она осознала, что Митч все это время сидел здесь в кресле с отрешенным лицом, делая вид, что его нет в комнате вообще.

— Мне жаль, что тебе пришлось увидеть это, — сказала Ханна.

Холт стоял растерянный, без сил.

— Это было слишком тяжело для вас обоих. Вам требуется какое-то время…