Президент

Когда помощник Касьянова сказал, что с ним хочет говорить жена президента, первой мыслью было увильнуть от разговора или перенести его на другое время. Он и в самом деле ничего не знал, что там в горах происходит, и жив ли вообще президент и живы ли те, с кем он отправился туда… Но ей-то он вообще о горах и заикаться не может — президент отдыхает в Бочаров ручье и точка… Нет, пожалуй, точка с запятой: Людмила о чем-то догадывается, иначе как понимать ее слова, сказанные ею в последнем телефонном разговоре: «Я чувствую, что вы от меня что-то скрываете… Боюсь, с ним что-то случилось, он должен был мне позвонить…»

Действительно, чего уж там морочить человеку голову, не на Марс же он улетел, находится в пределах России… Да, в пределах европейской части Федерации, не далее как за тысячу верст от столицы, в теплых краях, где зеленое море, высокие пальмы и умиротворяющий стрекот цикад. Но не может же он ей сказать всю правду: что в назначенное время группу Шторма не дождались в условленном месте. Туда добрался только один человек, назвавшийся Мирченко, агент Сайгак, который и попросил командира встречающей разведгруппы соединить его с ним, главой правительства Касьяновым. И ничего удивительного в этом не было: у них с президентом такая договоренность — в крайнем случае сам Путин или кто-то из его людей по паролю выходят на прямую связь с главой правительства. И, видимо, такой крайний случай наступил.

Касьянов позвонил и, когда вошел помощник, велел ему соединить с Путиной.

Голос у женщины был спокойный, даже очень спокойный, что иногда происходит при крайней взвинченности. Он дал ей высказаться, речь шла о том же: связи нет, третий день не может до Володи дозвониться и теперь не знает, что и думать. Пока она говорила, Касьянов собирался с духом, ибо такой разговор требовал определенного мужества. И врать нехорошо и правду сказать нельзя.

— Людмила Александровна, он в горах, вы же сами знаете его страсть — лыжи… Мы туда тоже звонили, но, видимо, испортилась погода, сильный снегопад, связь нарушена…

— Но он мог бы позвонить по сотовому телефону…

— В том-то и дело, что там нет ретрансляторов сотовой связи… Если бы была такая возможность, не было бы и речи… Ради Бога, успокойтесь и ничего плохого не думайте. Он не один, в обиду его никто не даст, поэтому… — но Касьянов не договорил, потому что услышал всхлипы, за которыми прозвучало размытое «извините, пожалуйста» и гудки…

Через сорок минут у него в кабинете собрались силовики, но перед тем как встретиться с ними, Касьянов провел встречу с Патрушевым. С этим человеком у Путина особо дружеские отношения да и по принадлежности его ведомство должно первым повлиять на ситуацию.

— Я был против такой авантюры, — без увертюр сказал Патрушев. — Конечно, это смелый ход, но очень опасный…

— Надеюсь, вы его подстраховали? Какие-то меры приняли, если вдруг ситуация выйдет из-под контроля.

— Разумеется, подстраховали… У нас со Штормом была договоренность — если они 13 августа не дадут о себе знать, то есть не выйдут в пункт сбора, то на помощь им высылается разведывательно-поисковая группа… Более того, в боевой готовности находятся несколько вертолетов, которые оперативно могут доставить в квадрат Е-9 до двух рот десанта…

— А этот агент… Сайгак?

— Его послал Шторм и в этом я вижу опасность, ибо Андрей Алексеевич не из тех людей, которые паникуют. Тем более в такой момент, когда цель была так близка… Я имею в виду уничтожение главарей… Значит, у него была более чем увесистая причина для того, чтобы просить поддержки. Возможно, он знал такое, чего ни президент, ни наш агент не знали… Беда группы Шторма в том, что она пошла туда вглухую, без рации… Хотя в общем я их понимаю, они боялись, что их боевики засекут… У них современные сканеры…

— Что намерены предпринять? — раздавшийся телефонный звонок не отвлек Касьянова от разговора. Он протянул руку к одному из двенадцати аппаратов и переключил связь на секретаря. — Я бы хотел, чтобы вы лично, Николай Платонович, возглавили группу поддержки… и сделали это как можно быстрее…

Патрушев взглянул на напольные часы, стоящие в углу. Его поразил маятник: казалось, еще немного и он навсегда зависнет, замрет в какой-нибудь точке — так ленив и медлителен был его ход.

— Сейчас почти двенадцать, через час я вылетаю в Ханкалу… Вместе с Рушайло. В Ханкале возьмем с собой командующего группировкой или его зама ну и, конечно, врачей и пару рот спецназа…

— Прошу вас, как только что-то прояснится, сообщите мне лично… А главное, чтобы я мог связаться с президентом. И еще, позвоните Людмиле Путиной, возможно, она захочет с вами полететь в Сочи.

На лице Патрушева появилось недоумение, но Касьянов не дал ему задаться вопросом:

— Так надо, Людмила сейчас для него лучше любого реабилитационного центра.

«Если только он жив и не попал в плен», — пронеслась шальная мысль в голове Патрушева и он устыдился ее.