Тест для убийцы

Мэри не знала, что делать с новой информацией, равно как и с тем фактом, что в уравнении появилась новая переменная: взрослый покровитель, Свин. Мэри попыталась представить его. Толстяк с переменчивым настроением, который, когда хотел, мог быть мягким, но при необходимости свирепел. Что же он сказал Майку тогда у бассейна? Что убьет его, если тот еще раз тронет Полли? Может, Свин был тайно влюблен в Полли? Ответила ли она ему взаимностью, или у них даже начался роман? Не потому ли Майк, узнав обо всем, ударил Полли, и ей пришлось вызвать полицию?

Кроме все еще непрочитанных глав «Стеклянного города», к завтрашней лекции Мэри должна была прочесть еще несколько, но никак не могла сосредоточиться на книге. Герой Остера, Квинн, записывал все факты, наблюдения, предположения, эмоции и переживания в красный блокнот. Мэри повезло не так сильно: на данном этапе записывать было почти нечего. Она видела фотографию Полли, однако необъяснимым образом уже забыла, как выглядит эта девушка, и теперь Полли убьет Майк, или Свин, или, не дай Бог, собственный отец. Что бы сказал Леонард Уильямс о ее забывчивости?

Неожиданно Мэри уснула. Ей приснилось, как Уильямс входит в тускло освещенную комнату. В центре стоит диапроектор. Профессор включает его. На первом снимке ничего, только желтый квадрат стены. На втором тоже пусто. Уильямс вставляет листы один за другим. Лишенные всякого изображения, они кажутся бессодержательными желтыми прямоугольниками на голой стене. Профессор очень рассержен. Его лицо краснеет, искажается, на шее вздуваются вены. Вдруг Мэри оказывается в той же комнате: она сидит на стуле перед диапроектором. Она празднично одета, как будто для какой-то презентации или торжества. Пока Уильямс просматривает листы, Мэри прячет лицо в ладони. Затем чувствует на себе острый, проницательный взгляд профессора. Теперь Мэри в его власти. Уильямс стал ее полноправным господином и повелителем. Он что-то говорит, но голос заглушен, словно его вырезали. Слова, хоть и беззвучные, причиняют боль. Внезапно Уильямс направляется к ней, пересекая свет диапроектора. Он так рассержен, так озлоблен…

Мэри очнулась в сером свете раннего утра. Безмолвный Браун-Холл тонул в безбрежной тишине, царившей вокруг. По цвету штор Мэри определила, что вставать еще не время. Но снова уснуть не могла. Встав с постели, Мэри почувствовала, что все тело затекло. Пол был холодный. На улице стояла осенняя погода, и скоро, чтобы принять душ, придется включать отопление.

Как обычно по утрам, Мэри проверила почту.

Оказалось, вчера она не все просмотрела. Одно письмо пришло через несколько минут после подсказки про Свина, но, прочитав первое сообщение, Мэри забыла проверить остальное. Новое письмо было озаглавлено просто: «Доказательство». Вспомнив о фотографии с повешенным, Мэри осторожно нажала на ссылку.

К тексту прилагалось два файла. Открыв первый, Мэри увидела снимок стоящего у дороги красного автомобиля. Машина Полли, найденная на Стрибблинг-роуд, догадалась Мэри.

Она щелкнула по второй ссылке, и на экране возникло второе фото. Обстановка напоминала вечеринку в доме одного из братств. На переднем плане все залито светом от ослепительной вспышки. Снимок оказался полной версией фотографии Майка, которую показывал Уильямс: с воспаленными глазами и взлохмаченной шевелюрой на диване сидел Майк.

А рядом с ним, положив руку на его обгоревшие плечи… Саммер Маккой.

Мэри едва не задохнулась.

Какого черта? Как такое возможно? Ведь Саммер терпеть не может вечеринки. И этот парень в роли Майка совсем не в ее вкусе. Тем не менее на снимке ее лицо сияет загаром, и она с бокалом в правой руке обнимает Майка. Разве Саммер знакома с Уильямсом? Может, эту фотографию профессор вытащил наугад из какого-нибудь ежегодника?

И все же какова вероятность того, что эта девушка и есть Саммер?

Мэри переслала письмо своей лучшей подруге.

Мэри ждала ответа. Она знала, что нужно читать «Стеклянный город», но голова ее гудела. Закрыв глаза, Мэри потерла лоб ладонью, пытаясь…

Компьютер зазвенел, оповещая о новом сообщении.

Какие, к черту, «правила»? Девушка решила, что, по-видимому, указала неточный адрес, и попробовала отправить письмо еще раз. Она вновь стала ждать. Когда звукового сигнала не последовало, Мэри обновила экран — ни одного сообщения. Она встала и походила по комнате. Было приятно потянуть ноги. Надо бы заняться йогой, подумала она. Может, Саммер…

Зазвонил телефон.

— Саммер? — спросила Мэри.

— Мэри Батлер? — раздался резкий и в то же время спокойный голос.

— Да.

— Прекратите, — сказал мужчина.

— Что именно?

— Сами знаете. Хватит. Прекратите посылать сообщения.

— Я не понимаю, о чем вы…

— Да ладно, Мэри. Мы в Грей-брик-билдинг отслеживаем всю исходящую почту. В этом университете столько всякой дряни воруют из Интернета, что нам платят по двадцать баксов в час, чтобы мы за этим следили. А вы занимаетесь…

— Чем я занимаюсь?

— Я про фотку. Кругом одна порнуха, а тут вы еще. Вам повезло, что мы сразу не переслали все в службу безопасности. Или ректору Орману. Смотреть противно. Уверен, по-вашему, это все шуточки. Наверняка вы там с подружками ухохатываетесь, но мы выполняем свою работу.

— Это письмо мне прислал преподаватель, — убеждала Мэри незнакомца. — Я не знала… Я не…

— Слушайте, у меня нет времени на болтовню. Если не хотите вообще без Интернета остаться, удалите все немедленно. И с жесткого диска тоже. Доброй ночи.

Мэри снова отыскала оригинальный файл и открыла. На сей раз ничего не загружалось. На экране отобразились лишь непрерывные линии бессмысленного программного кода.

10

Мэри была настолько потрясена, увидев Саммер на фотографии Уильямса, что на следующий день едва нашла в себе силы отправиться на лекцию. Тем не менее ей не терпелось спросить профессора, что все это значит. Мэри вдруг пришло в голову, что, возможно, Уильямс и вовсе не слал никаких снимков. Но на сообщении значился его адрес. Может, он пытался передать какие-то сведения о Майке? Или просто хотел подсказать ей что-то?

Из последних сил Мэри вышла из комнаты, но уже на улице обрадовалась тому, что все-таки решила пойти на учебу. На удивление прохладное утро мало-помалу превратилось в самый приятный день месяца: белое солнце стояло высоко, а редкие облака казались легкой дымкой. На расстоянии ярда перед Браун-Холлом загорали несколько девушек. Все лежали на животах с раскрытыми учебниками перед носом и готовились к первой серии контрольных, которая должна была состояться на следующей неделе.

Не успела Мэри войти в учебный корпус, как из бокового входа показалась девушка, сидевшая рядом с ней на курсах Уильямса.

— Лекция отменяется, — сказала она. — Там на двери записка.

Мэри заглянула в тускло освещенное фойе Восточного зала. В другой день она бы радовалась тому, что весь остаток дня у нее свободен — ей предстояло прочесть еще пять глав «Стеклянного города», — но сегодня Мэри очень хотелось поговорить с Уильямсом о снимках и странном телефонном звонке. В это время корпус был пуст — до начала занятий в 16.00 оставалось еще много времени, а последняя лекция закончилась всего пятнадцать минут назад.