Человек без лица

Над баром была крыша из пальмовых листьев на деревянных подпорках. Стен никаких не было. Вокруг овальной стойки располагались бамбуковые столики и стулья, и перед несколькими компаниями любителей выпить открывался вид на лежащее во тьме море в белых барашках волн. Крылья здания отеля окаймляли сад, так что Бьюкенен и его сопровождающие могли попасть на пляж, только пройдя мимо бара.

— Не жди, что эти люди тебе помогут, — пробормотал первый близнец справа от Бьюкенена, когда они приблизились к бару. — Если поднимешь шум, мы застрелим тебя у них на глазах. Они нас не волнуют.

— Они пьяны, а мы находимся в тени. Как свидетели они будут бесполезны, — добавил второй близнец слева от Бьюкенена.

— И они не могут видеть моего пистолета. Я прикрыл его курткой. Но не сомневайся: нацелен он на твой позвоночник, — сказал за спиной у Бьюкенена телохранитель.

— Постойте, давайте-ка кое-что проясним. Я чего-то тут не понимаю. К чему все эти разговоры о стрельбе? — спросил Бьюкенен. — Неплохо бы вам всем троим расслабиться и сказать мне, что происходит. Я пришел к вам с чистым сердцем. Без оружия. Никакой угрозы для вас не представляю. И вдруг, ни с того ни с сего…

— Заткнись, пока не пройдем мимо тех людей в баре, — тихо сказал по-испански первый близнец.

— Скажи еще хоть слово, и больше уже никогда не заговоришь, — пригрозил второй. — ¿Entiende? Понял?

— Против вашей логики просто нечего возразить, — согласился Бьюкенен.

Несколько туристов взглянули на Бьюкенена и его спутников, когда те проходили мимо. Потом один из собутыльников кончил рассказывать анекдот, и вся компания за столиком захохотала.

Этот взрыв смеха получился таким громким и неожиданным, что заставил близнецов вздрогнуть и резко повернуться в сторону бара. Предположительно такой же была и реакция телохранителя, хотя Бьюкенен не мог этого знать точно. И все же преимущество было на его стороне. В тот момент он мог бы воспользоваться их оплошностью, одновременным ударом ребрами ладоней сломать хрящи гортани обоих близнецов, ударом левой ноги назад разбить коленную чашечку телохранителя и, крутнувшись, рывком переломить запястье руки, держащей «беретту». Все это он мог сделать меньше чем за две секунды. Мучительная боль от сломанных гортаней не даст близнецам даже дышать. Они будут отчаянно пытаться наполнить легкие воздухом, и им некогда будет думать о том, чтобы стрелять в Бьюкенена. Это даст ему время покончить с телохранителем и развернуться для окончательного расчета с ними. Для этого потребуется еще пара секунд. Значит, максимум четыре секунды, и он в безопасности.

Но даже будучи настолько уверенным в успехе, Бьюкенен не стал ничего предпринимать. Потому что дело было не в его безопасности. Если бы он пекся лишь о собственной безопасности, то вообще не брался бы за это задание. Задание. Вот о чем надо думать. Смех в компании туристов постепенно утих, близнецы и их телохранитель восстановили дисциплину в своих рядах, и их маленький отряд, миновав освещенный пятачок возле бара, вышел на темный пляж. Пока они шли, Бьюкенен говорил себе: «Как бы ты объяснил это начальству? Можно представить их физиономии, когда ты доложишь, что провалил задание, потому что сильно перенервничал и убил тех людей, на которых вышел. Твоя карьера будет кончена. Можно подумать, что в тебя впервые целятся из пистолета. Ты ведь знал, идя на это задание, что такое рано или поздно случится. Эти парни не лопухи. К тому же они ни за что не станут тебе доверять, пока не узнают, можешь ли ты выстоять в критической ситуации. Вот пусть сейчас и узнают. А ты будь хладнокровнее. Веди роль до конца».

Но интересно, как бы поступил Эд Поттер? Разве вставший на путь коррупции бывший сотрудник УБН не попытался бы сбежать, если бы понял, что торговцы наркотиками, у которых он отбирал хлеб, решили, что безопаснее и спокойнее будет его убить, чем принять в дело?

Возможно, думал Бьюкенен. Эд Поттер мог попытаться сбежать. Ведь все-таки он — это не я. У него нет той подготовки, какую прошел я. Но если я буду вести себя так, как действительно вел бы себя Эд Поттер, то у меня большой шанс стать трупом. Придется по ходу внести поправки в характер персонажа. Пока же моя публика проверяет меня на вшивость.

Но, черт побери, они ничего не найдут.

У отеля «Клуб интернасьональ» была прогулочная дорожка, проходившая параллельно пляжу. Звезды светили ярко, но луна еще не взошла. Прохладный ветерок дул из темноты, со стороны океана. Прислушиваясь к доносящимся издали отголоскам новых взрывов смеха из бара, от которого их отделяли теперь ряд высоких кустов и стена высотой по пояс, Бьюкенен остановился на краю дорожки.

— Ладно, — сказал он. — Вот мы и на пляже. Здесь хорошо. Просто чудесно. А теперь уберите-ка ваши пушки и скажите мне, во имя Господа, что все это значит? Что я такого сделал?

10

— Имя Господа? — переспросил первый близнец и столкнул Бьюкенена с дорожки на песок. — Да, имя. Много имен. Вот что все это значит. Эд Поттер. Джим Кроуфорд.

Бьюкенен почувствовал, как его туфли погрузились в песок, и резко повернулся, чтобы встать лицом к близнецам и их телохранителю, которые несколько возвышались над ним, стоя на дорожке.

— Да вы что? И все из-за того, что какой-то пьяный дурак думает, что знает меня? Вас самих разве никогда не принимали за…

— Единственный человек, за которого меня принимали, это мой брат, — сказал второй близнец. — Я не верю в простые совпадения. И не думаю, что посреди разговора, где речь идет о моем деле и моей безопасности, я вправе отмахнуться от человека — неважно, пьян он или нет, — если он подходит и говорит мне, что человек, с которым я разговариваю, не тот, за кого себя выдает.

— Да будет вам! Тот пьянчуга признал, что ошибся! — настаивал Бьюкенен.

— Но он не казался убежденным, — резко возразил первый близнец.

Два темных силуэта приближались к ним по пляжу. Бьюкенен и его оппоненты замолчали. Латиноамериканцы настороженно замерли. Вот силуэты оказались совсем близко, и Бьюкенен рассмотрел, что это были мужчина и женщина, американцы, лет двадцати с небольшим, и что они держались за руки. Поглощенные друг другом, они, казалось, не замечали ничего вокруг. Влюбленные прошли дальше по пляжу и растворились в темноте.

— Мы не можем оставаться здесь, — сказал второй близнец. — Тут все время будут ходить. Надо отойти подальше от отеля и особенно от бара.

— Но я хочу разобраться с этим делом, — заявил первый близнец. — И хочу разобраться с ним сейчас.

Телохранитель окинул взглядом весь пляж и показал:

— Роr alli. Вон туда.

Бьюкенен посмотрел в том направлении. Почти у самых волн с их белыми барашками он разглядел характерные очертания нескольких palapa, укрытий от солнца. Каждое из этих небольших укрытий состояло из наклонной круглой крыши, сделанной из пальмовых листьев и установленной на семифутовом деревянном столбе. Пластмассовые столики и стулья, такие же белоснежные, как барашки волн, были расставлены между ними.

— Да, — согласился первый близнец. — Пошли туда.

Латиноамериканец шагнул с бетона на песок и довольно сильно толкнул Бьюкенена — Эд Поттер никак не устоял бы на месте после такого толчка. Поэтому Бьюкенен позволил себе попятиться, спотыкаясь.

— Шевелись! Проклятье тебе и твоей матери, шевелись! — сказал первый близнец.

Продолжая спотыкаться, Бьюкенен повернулся в сторону зонтиков, под которыми сейчас не было ни души. Латиноамериканец тут же снова его толкнул, и Бьюкенен пошатнулся, стараясь удержаться на разъезжающихся в песке ногах.

От выброса адреналина ему показалось, будто в животе разлился огонь. Правильно ли он сделал, не начав защищаться раньше? Пока ситуация еще не вышла из-под контроля. Но первый близнец постепенно распалялся все больше и больше. Оскорбления и толчки, которыми он награждал Бьюкенена, становились все грубее и случались все чаще, так что Бьюкенен вынужден был спросить себя: притворяется тот или разозлен на самом деле?