Забавы Палача

— Продолжай, Сиг, — раздался глубокий баритон Осман Ба.

Осман Ба приехал из северной части Судана и был лучшим другом шведа. Из-за контраста цвета кожи их прозвали “День и ночь”. Остальные закивали в знак согласия. В комнате находилось около пятидесяти студентов разных национальностей, и поскольку стульев на всех не хватило, часть из них сидела на ящиках или просто на полу. Около двери были сложены пустые тарелки и стаканы. Несколько студентов уснули, измотанные долгим, напряженным днем. Остальные были вымотаны не менее, но возбуждение и чрезвычайность происходящего держали их в напряжении. Глаза их, воспаленные от бессонницы, выражали предвкушение опасности.

— Я набросал матрицу, — сказал Сиг. — Всего заложено шестнадцать фамилий добровольцев, и мы должны сократить этот список до десяти, как нас о том попросили. Я не могу предложить ничего иного, как обсудить эти имена, вычеркнуть кого-нибудь, если будут возражения, а оставшиеся фамилии внесем на листки, бросим их в шапку и вытянем оттуда имена первой десятки.

— Разумно, — сказал Осман Ба.

— А каковы критерии? — спросил один из мексиканцев. — Мне кажется, мы должны это узнать, прежде чем переходить к обсуждению кандидатур.

— Конечно, — ответил Сиг. — В них нет ничего особенного. Если у вас будут какие-нибудь дополнения, можете внести.

Последовала пауза, прежде чем Сиг заговорил вновь. Послышались звуки ружейной стрельбы и взрывов. Перспектива покинуть безопасное убежище становилась менее привлекательной с каждой минутой.

— Кандидат не должен быть членом лыжного клуба, — сказал Сиг. — Если вы вспомните, все “жертвенники” были членами этого клуба.

— Значит, я вне игры, — заметил студент-поляк, — но, тем не менее, я не “жертвенник”.

— Возраст его — восемнадцать лет или старше, — продолжал Сиг, — доброволец должен владеть оружием, иметь хорошую реакцию, острое зрение, говорить по-английски — на этом языке говорят все защитники замка, — быть выносливым. И он не должен быть единственным ребенком в семье.

Он перечислил еще двенадцать пунктов.

— И мы должны ему доверять. Внутреннее чутье, — добавил он.

Он зачитал список из шестнадцати имен. Три кандидатуры были отклонены. По предложению Сига, их вывели из списка без обсуждения. Листки с оставшимися тринадцатью именами были помещены в пустую хлебницу. Три минуты спустя отобранная десятка смотрела в глаза друг другу, полностью осознавая, что к рассвету кто-то из них, а возможно, все будут ранены или убиты.

Сиг был избран командиром добровольцев.

— Интересно, а почему нас всего десять? — спросил Осман Ба. — Почему, скажем, не двенадцать, как апостолов?

— Один из двенадцати апостолов оказался предателем, — ответил Сиг, — Фицдуэйн решил избежать этого.

Сигу пришло в голову, что его небольшое воинство оказалось более чем интернациональным. Может, это пойдет на пользу, исторические враги — русский и поляк, кувейтец и израильтянин, француз и немец — будут сражаться по одну сторону? И имеет ли значение национальность, когда ты мертв?

В горле у него пересохло. Он с трудом проглотил слюну. Он заметил, что Осман проделал то же самое. У него стало немного легче на душе.

— Ну и вечерок, — сказал Килмара в микрофон, укрепленный на шлеме.

— Ты подоспел вовремя, — послышался голос Фицдуэйна.

Слышимость была хорошей, и он старался, чтобы голос его звучал бесстрастно, но не мог скрыть облегчения.

— Надеюсь, ты прилетел не один, — сказала он. — Палач прибыл сюда во всеоружии.

— Доложи обстановку, — приказал Килмара. Отчет Фицдуэйна был сжатым и точным. Он только не упомянул о страхе, боли и о сжигающем нутро напряжении битвы.

— Вы сможете продержаться? — спросил Килмара. — Мне надо разместить свой Д7 к северу от вас, иначе калибр 12.7 разнесет нас на части. Это может занять больше часа.

— Продержимся, — ответил Фицдуэйн, — но мы висим на волоске. У нас не хватает живой силы, чтобы держать оборону по всему периметру замка. Нам, наверное, придется отступить к центральной башне.

— Понятно, — сказал Килмара.

Экран IR-18 запылал. Практически одновременно с сигналом пилот отбросил рукоятку и, успев отклониться от направленной в “Оптику” ракеты, начал серию маневров, завершившихся крутым пикированием.

— Проклятая SAM, — сказал пилот несколько секунд спустя, когда стало ясно, что ракета не сможет причинить им вреда.

— Кто бы мог подумать? Я думаю, что это SAM с тепловым отражателем. Хорошо, что мы успели удрать, не то из нас бы устроили фейерверк.

— Приготовься к новым сюрпризам, — предупредил Килмара. — Нам надо по возможности не привлекать к себе внимания.

Он прервал разговор, чтобы отдать приказ двум транспортным самолетам, которые направлялись к зоне, где рейнджеры должны были совершить прыжки. Выполняя его приказ, ведущий самолет накренился на правый борт, а второй “Айлэндер” продолжал полет в направлении HZ [36]. Они сейчас находились вне досягаемости пулеметов, но SAM-7, или “Стрела”, как ее называют русские, имела радиус действия до 4,5 тысячи метров. “Айлэндер” медленно и уверенно направляющийся к зоне броска, представлял собой очень удобную мишень. Можно было лететь на небольшой высоте, потому что SAM-7 обычно не поражает цель, находящуюся ниже ста пятидесяти метров над землей, но в этом случае могло не хватить времени на раскрытие парашютов. К тому же, из-за бюджетных ограничений, самолеты не были оборудованы автоматическими распределителями светящихся бомб, но на борту имелись обычные ракетницы и они могли бы пригодиться.

Килмара опять вызвал Фицдуэйна, чтобы вкратце обсудить с ним тактику и расположение сил Палача. Первоочередными мишенями должны были стать ракетная установка и брустверы с пулеметами. Остальное могло пока подождать.

К несчастью, противник не стал ждать. Пока “Оптика” готовилась к штурму, а рейнджеры направлялись к HZ, Палач предпринял новую атаку на замок, выпустив вперед танк.

Танк приближался очень медленно. Вряд ли он двигался медленно из-за веса брони, не было и никаких видимых причин для такого ползка. Значит, либо танк не был отремонтирован как следует, либо у террористов в запасе были еще какие-либо сюрпризы.

На расстоянии ста пятидесяти метров Андреас открыл огонь из “хока”, помня, что у него осталось всего четыре бронебойных снаряда. Первый снаряд отрикошетил от узкого отверстия в стене замка, и он промахнулся. Раздосадованный Андреас прицелился и, когда танк приблизился на сто двадцать метров, выстрелил снова. На этот раз снаряд опустился на бронированную плиту и разорвался, но танк продолжал движение.

На расстоянии восьмидесяти метров Андреас выпустил два бронебойных снаряда, 40-миллиметровая граната угодила в переднюю броневую плиту ближе к месту соединения с боковой. Снаряд, как консервный нож, сорвал сварную конструкцию, обнажив внутренности танка. Но танк продолжал следовать вперед и только тут стала понятна причина его низкой скорости и сопротивляемости бронебойным снарядам. За стальными плитами было устроено многослойное ограждение из бетонных блоков и мешков с песком. Вся эта физическая масса была неуязвима для легкого оружия защитников замка.

Срезанная броня и близкое расстояние предоставляли кое-какие возможности. Андреас опустил точку прицела немного ниже. Может, ему удастся попасть в колесо и вывести из строя это чудовище. Его последний бронебойный снаряд не принес успеха, но три высоковзрывные гранаты, выпущенные по переднему правому колесу танка, вывели из строя передний мост и танк отклонился от прямого курса на ворота.

Но он продолжал движение. Стрельба теперь велась отовсюду. Террористы почувствовали, что цель близка, а защитники, отбросив всякую предосторожность, решили использовать приборы ночного видения и огневую мощь в полную силу.