Тайные убийцы

— Они говорили, куда направляются?

— Они просто сказали, что возвращаются в Англию.

— А маршрут?

— По пути они собирались останавливаться в парадорах, [94] а потом через Биарриц и Луару двинуться к туннелю под Ла-Маншем. Им всем на будущей неделе на работу.

Фалькон мерил шагами патио, страстно желая, чтобы его мобильный начал вибрировать. Грегорио перезвонил незадолго до десяти утра.

— Прежде всего: это испанское удостоверение украли в прошлом году, и по нашим досье не проходит человек с таким лицом. Он ехал на «мерседесе», который был взят напрокат в Херес-де-ла-Фронтере пятого июня, в понедельник, днем, и был возвращен сегодня утром, в девять пятнадцать. Я попросил прокатчиков не прикасаться к машине, пока мы им не разрешим. Вы не собираетесь рассказать мне, что все это значит?

— Как насчет британских номеров, какие там модели машин?

— Как раз сейчас поступают данные, — ответил Грегорио и прочел: — «Фольксваген-туарег», «порше-кайенн», «мерседес М270» и «рейндж-ровер».

— Помните автомобильные руководства, которые видел Якоб?

— Давайте прямо сейчас встретимся у вас в кабинете. Я смогу подключиться оттуда к защищенным телефонным линиям.

Сорок пять минут спустя Фалькон все еще дожидался в своем кабинете, делая заметки по мере того, как в его голове появлялись возможные усложнения сценария. Грегорио позвонил из кабинета Эльвиры и сказал, что он организовал конференц-связь с Хуаном и Пабло, которые были сейчас в Мадриде.

— Первым делом я бы хотел увидеть во всем этом логическую линию, — заявил Хуан. — Грегорио уже рассказал нам, но я хочу услышать это от вас, Хавьер.

Фалькон заколебался; ему казалось, что они могли бы обсудить вещи поважнее, чем механизм работы его мозга.

— Дело срочное, — продолжал Хуан, — но мы не паникуем. Эти люди возвращаются домой не спеша, и благодаря этому у нас будет время понять, с чем мы боремся. Я послал ребят из отдела взрывотехников в Херес, чтобы они взглянули в прокатной компании на этот «мерседес». Давайте сначала получим информацию, а потом будет планировать наши действия. Рассказывайте, Хавьер.

Фалькон посвятил его в свои мыслительные процессы прошедшей ночи, сообщил о диалогах с Якобом, об автомобильных руководствах, о заметках насчет Росио, о которых он чуть не забыл, о высокой бризантности гексогена, об идее расшатывания мощи Евросоюза с помощью атак на курорты и финансовые центры. Хуан то и дело раздраженно перебивал его. Когда Фалькон случайно упомянул, что видел себя по телевизору, Хуан саркастически заметил:

— Мы здесь тоже это видели. Очень мило, Хавьер. Мы в СНИ не позволяем себе впадать в излишнюю сентиментальность.

— Людям нужна надежда, Хуан, — возразил Пабло.

— Политики и без того льют им в мозги достаточно всякой чуши, людям незачем еще и выслушивать версию полиции.

— Пусть говорит дальше, — сказал Грегорио, взглянув на Фалькона.

— Я лег в постель и через несколько часов проснулся. Я смотрел фильм «Троя», — произнес Фалькон и подпустил шпильку Хуану: — Вы ведь знаете историю про Трою, Хуан?

Грегорио потряс рукой в воздухе, словно чувствуя, что обстановка накаляется.

— Греки набили воинов в деревянного коня, оставили его у ворот Трои и сделали вид, что отступили. Троянцы затащили коня внутрь и таким образом предрешили свою участь, — отбарабанил Хуан.

— Первая мысль у меня была такая: как в наш век развитых систем безопасности исламские террористы могли бы поместить бомбу в важное здание в финансовом центре крупного города?

— А! — отозвался Пабло. — Вы обращаетесь к людям, которые работают в центре города, и они ее туда доставляют.

— И как именно это сделать? — осведомился Хуан.

— Вы набиваете чей-нибудь автомобиль высокоэффективной взрывчаткой, пока хозяин машины этого не видит, — ответил Фалькон. — Туристы, которые направляются на Росио, останавливаются в Севилье до и после праздника. Главная паломническая церемония завершается пятого июня. Хаммад и Сауди привезли гексоген в Севилью шестого июня, они планировали упаковать его в «тару» и поместить в автомобили этих людей, чтобы те отвезли их обратно в Британию, в самое сердце Лондона.

— Первое и, вероятно, самое важное обстоятельство касательно этой версии, — проговорил Хуан, вновь обретая контроль над беседой. — У террористов есть своя разведка. Четыре человека, которые владеют этими машинами, все работают в одной компании — «Краус, Мейтленд и Пауэрс». Они управляют одним из крупнейших в Сити хеджированных фондов, [95] который специализируется на Японии, Китае и Юго-Восточной Азии. Это означает, что все они — люди богатые. Все они живут в больших домах под Лондоном, а значит, им приходится каждый день ездить на работу на машине; и они не попадают в пробки, потому что рабочий день у них начинается в три утра и заканчивается к обеду. Поэтому есть гарантия, что их машины будут в сердце Сити в час пик. Их офис — очень приметное здание, его прозвали «Огурец».

— Откуда у вас вся эта информация? — поинтересовался Фалькон.

— К делу уже подключились «МИ-5» и «МИ-6», — ответил Хуан. — Теперь они перебирают различные кандидатуры, ищут, кто мог предоставлять террористам разведданные.

— Как насчет этой женщины, Моуны Чедади, той, что бронировала номера для Аманды Тернер? — спросил Фалькон.

— Они как раз сейчас изучают материалы по ней. Она не входит в число подозреваемых в терроризме. Живет в Эссексе, в Брейнтри, это совсем рядом с Лондоном. Она мусульманка, но не очень ревностная и уж точно не радикальная, — сказал Хуан. — Она работает в рекламном агентстве Аманды Тернер всего лишь с начала марта. Конечно, она могла бы все знать об их планах на отпуск.

— Но вряд ли она много знала о дружке Аманды Тернер и его коллегах по фонду, — заметил Пабло. — А значит, у террористов, скорее всего, было два или больше источников.

— Но мы не знаем, кто эти источники, поэтому не можем говорить ни с кем из компаний, как-то связанных с этими восемью людьми, — произнес Хуан.

— Мы проконсультировались с британцами, и они согласились, что нам нельзя говорить и с теми, кто сейчас едет в этих автомобилях, — добавил Пабло. — Только хорошо тренированный солдат может адекватно себя вести за рулем машины, зная, что она набита взрывчаткой.

— Что подводит нас к финальной проблеме, — заявил Хуан. — Поскольку «тару» постоянно держат отдельно от взрывчатки и она, скорее всего, доставляется из какого-то иного места, британцы беспокоятся, что внутри этой «тары» может содержаться что-то токсичное, например ядерные отходы. Кроме того, они предполагают, что машины будут сопровождать при их движении к пункту назначения. А значит, мы вряд ли сможем убрать людей подальше от этих автомобилей.

— Вас вызывают по четвертой линии, Хуан, — сказал Пабло в Мадриде.

— Подождите минуту, — попросил их Хуан. — Не разговаривайте, пока буду на другой линии. Нам всем надо знать все, что будет говориться.

Грегорио поискал глазами пепельницу, но в этом кабинете курить было запрещено. Он вышел в коридор. Фалькон стал смотреть вниз, на ковер. Одно из преимуществ подпольного мира — в том, что для тебя нет ничего реального. Если бы они действительно увидели Аманду Тернер, как она сидит в пассажирском кресле «порше-кайенна», несущегося мимо испанских деревень, все было бы по-другому. Она бы стала для них элементом видеоигры.

Хуан вернулся в общий разговор. Грегорио смял сигарету.

— Взрывотехники звонили из Херес-де-ла-Фронтеры, — сообщил Хуан. — Они нашли в багажнике прокатного «мерседеса» следы гексогена, смешанного с пластмассой. Кроме того, они обнаружили два воздушных отверстия, просверленных в заднем сиденье, и свидетельства того, что в багажнике ели и пили. Похоже, он въехал на парковку отеля, а в багажнике у него были бомбы и один-два механика. Механиков оставили там на ночь, чтобы те поставили бомбы в автомобили британских туристов.