Ночные грехи

— Ханна, ваш муж обвинил правоохранительные органы в бездействии, в том, что они плохо справляются с расследованием дела. Вы разделяете его точку зрения?

— Нет. Я знаю, что они сделали все, что в их силах. Некоторые вопросы, которые они должны были задать, оказались достаточно трудными, иногда болезненными, но я знаю Митча Холта с того дня, как они с дочерью переехали в наш городок, и я уверена, все, что он делал по этому случаю, преследовало только одну цель: найти Джоша и отдать его похитителя под суд.

— Спасибо, Ханна, — пробормотал Митч.

Он сидел на диване Меган и смотрел интервью по девятнадцатидюймовому цветному телевизору, установленному на коробке у противоположной стены гостиной. Рядом с ним лежал, как лев, черно-белый кот и тоже смотрел телевизор. Маленький серый котик свернулся у него на коленях и спал.

Он говорил по телефону каждые пятнадцать минут, находясь в постоянном контакте со своими людьми. По-прежнему не было обнаружено никаких признаков Флетчера, и для всех групп, за исключением патрульных машин, поиск по городу и окрестностям был прекращен из-за экстремального холода. Если дьякон прятался там, где поисковики могли бы взять его без ордера на арест, то им не стоило бы волноваться, что он сбежит куда-нибудь — к утру он был бы таким же окоченевшим и холодным, как Дорис. Звонки в дорожно-патрульную службу штата через каждый час также не приносили новой информации. Если Флетчеру удалось ускользнуть из Оленьего Озера в автомобиле, на магистралях штата Миннесота никто его не заметил.

То, что Холт лично не принимал участия в поисках Флетчера на территории, угнетало его. Он понимал, что не смог бы сделать ничего более того, что уже делалось. Но бездействие шло вразрез с его характером уличного полицейского. И теперь, когда старые инстинкты вновь пробудились, он чувствовал, что старая беспокойная нервозность возвращается в его жизнь.

Он оставил Меган, глубоко спящую, и надеялся — ради нее! — что она проспит всю ночь. Он все еще вздрагивал каждый раз, когда думал о боли, которую она испытывала… и как это повлияло на него. Он захотел заботиться о ней, успокоить ее, защитить. Он хотел бороться за нее, за ее работу — то, что так много значило для нее, значило больше, чем он, больше, чем что-то еще в мире. Те отдельные компоненты составили в целом что-то, к чему он не чувствовал себя готовым.

Митч посмотрел на свою руку, лежащую на спине серого котика, на кольцо. Он до сих пор мог слышать горькую боль в голосе Меган: «Господи! Да ты даже не потрудился снять свое обручальное кольцо, когда затащил меня в постель!» И до сих пор он чувствовал вину за тот путь, полный уловок, какими достиг этого.

Господи, и до чего же он действительно довел себя? До моральных страданий. Он и Меган потащил туда за собой. Независимо от того, чего она искала в их отношениях, этого она, уж точно, не заслуживала.

Эллисон ушла. Навсегда. Митч мог бы предотвратить ее смерть, но он не может воскресить ее. Как долго он расплачивается за это? Как долго он хочет платить?

Жизнь может меняться слишком быстро. Внезапно. Мгновенно. В мгновение ока.

…достаточно только одного неправильного действия в неподходящий момент, чтобы изменить наши жизни навсегда. Слова Ханны, словно эхо, повторили, что Холт знал с того дня в Майами, когда слишком устал, чтобы остановиться купить молока по дороге домой. Одна секунда, одно спонтанное решение — и мир бешено завертелся вокруг оси, как волчок.

Так что же лучше, жить потихоньку и никогда больше не рисковать получить такую боль или хватать все, что появляется, и жить на полную катушку, пока судьба позволяет? Он знал, что было безопаснее, что принесет меньше боли, однако это и наказало его сильнее.

Он смотрел на Ханну на телевизионном экране, прилагающую все силы, чтобы быть сильной, чтобы по-своему искупить воображаемую ошибку, которая обошлась ей слишком дорого. Боль нарисовала темные круги под глазами и резко обозначила изящные скулы. Стресс сломал ее брак. Если бы она могла выбирать, приняла бы она решение никогда не иметь в своей жизни Джоша, чтобы избежать всего этого? Митч был уверен, что знает, каков был бы ее ответ. Ведь он и сам никогда бы не променял время жизни с Эллисон и Кайлом ни на что. Даже на всю вселенную.

— Как она?

Все еще бледная, Меган стояла в дверном проеме, протирая глаза. Ее волосы перепутались, фланелевая рубашка скрутилась на коленях.

— Учитывая все произошедшее, нормально, — ответил Митч, сбросил Гэннона на пол и поднялся с дивана. — Как ты? Как сама себя чувствуешь?

Меган слегка пожала плечами.

— Как пьяная. Все будет в порядке. Это для меня не ново.

Митч кончиками пальцев приподнял голову Меган и заглянул в лицо с пристальным вниманием.

— Зато ново для меня. Как часто это происходит?

Меган отвернулась. Теперь, когда худшее было позади, она хотела поскорее забыть, как беспомощно она себя чувствовала и как сильно нуждалась в его сострадании. Если бы она смогла одолеть мигрень в одиночку, ей было бы намного проще ускользнуть из города и из его жизни. Теперь же Меган раскисла от его сострадания и стала слишком сентиментальной, чтобы сделать это. Выплеснувшиеся эмоции не так-то легко припрятать.

— Как сказать! — смутилась она и опустилась на уголок дивана, скосив глаза на экран телевизора, где рекламный гений сумел каким-то образом объединить пиццу со старой леди, красящей губы помадой в туалете самолета. Бред какой-то! — Каждый раз, когда я теряю свою работу или мне предъявляют иск на пять миллионов долларов.

От выражения его лица у нее внутри все оборвалось. Митч присел на корточки рядом с подлокотником дивана; его пристальный взгляд был таким же, как тот, что пронзал ее слишком глубоко прежде. Она отказывалась встретиться с ним. Все ее чувства лежали на поверхности, а она слишком устала, чтобы быть в состоянии что-то скрывать.

— Меган, я хочу…

— Не беспокойся; это не приведет ни к чему хорошему.

Он наклонился к ней.

— Почему ты не разрешаешь мне помочь или хотя бы посочувствовать тебе?

— Потому что ты не можешь ничего исправить, — сказала она устало. — Ты ничего не сможешь сделать, чтобы изменить мнение Де Пальмы. Ты не сможешь изменить тот факт, что Пэйдж Прайс — продажная шлюха, или мои слова по телевидению. Да, ты не сможешь ничего изменить, а просто сочувствия я не хочу.

Кипя от негодования, Митч вскочил на ноги.

— Посмотрите-ка, она не хочет! Тебе не нужно ничье сочувствие! Тебе не нужен никто! Но разве это правильно?

Меган упорно смотрела мимо него на экран телевизора. Ему захотелось встряхнуть ее. Митч хотел, чтобы она нуждалась в нем и сама сказала об этом. Она попросила его обнять ее, когда ей было так больно, что она не могла разлепить глаза. Но та Меган и эта женщина были два разных человека, как пара матрешек, где одна прячется в другую и очень редко выходит на всеобщее обозрение.

Ему надо бы просто пнуть себя за проявление заботы. Разве он не убеждал себя, что ему нравится такая жизнь — ясная, управляемая, безопасная… пустая?

Рекламный блок закончился, и на телевидении собирались возобновить интервью с Ханной. Митч опустился на диван рядом с Меган, заставив Пятницу освободить ему место. Кот мрачно взглянул на него и зашагал прочь, чтобы прыгнуть на коробку, отмеченную маркерами БАРАХЛО, КОТОРЫМ Я НЕ ПОЛЬЗУЮСЬ.

Кэти Курик наклонилась вперед в своем кресле, в ее глазах зажглось сочувствие.

— Ханна, — сказала она очень тихо. — Вы думаете, Джош жив?

Камера наехала на лицо Ханны, выдавая крупный план.

— Я знаю, что он жив.

— Откуда вы знаете?

Ханна взяла время на размышление, очевидно обдумывая и вопрос, и последствия своего ответа. Когда она заговорила, ее голос звучал четко и твердо.

— Потому что он мой сын.

— Она не была так уверена в тот вечер, — заметила Меган, покусывая ногти. — Переспрашивала меня дважды, верю ли я, что Джош жив. Спрашивала так, как будто нуждалась в моей уверенности. Что случилось теперь?