Крутой вираж [дайджест]

Остаток ночи Харальд провел в полицейском участке. В восемь утра его отвели из камеры в кабинет. За столом сидел сержант и читал рапорт.

— Ученик Янсборгской школы, так? — сказал он. — Надо было головой думать. Где ты напился?

— В джаз-клубе, господин начальник.

— И часто это с тобой случается?

— Нет. В первый раз.

— А потом ты увидел будку постового, случайно нашел банку с краской…

— Мне очень стыдно.

И тут вдруг сержант улыбнулся:

— Ладно, не убивайся ты так. Мне и самому смешно стало.

— И что со мной будет? — озадаченно спросил Харальд.

— Ничего. Полиция ловит преступников, а не шутников. — Сержант скомкал рапорт и бросил его в мусорную корзину. — Возвращайся в школу.

— Благодарю вас!

Харальд не верил своему счастью. Сержант встал:

— Один совет напоследок. С выпивкой поосторожнее.

— Обещаю! — горячо воскликнул Харальд.

Сержант открыл дверь, но на пороге Харальда поджидала неприятная неожиданность в лице Петера Флемминга.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, инспектор? — спросил сержант.

Петер, не обращая на него внимания, обратился к Харальду:

— Просто замечательно! А я еще подумал, прочитав в списке задержанных имя Харальда Олафсена: уже не наш ли это Харальд Олафсен, сын пастора с острова Санде. — Он обернулся к сержанту. — Я сам с ним разберусь.

Сержант замялся:

— Господин инспектор, старший инспектор решил, что к ответственности его привлекать не стоит.

— Это мы еще посмотрим.

Харальд чувствовал, что вот-вот расплачется:

— Что вы собираетесь делать?

— Думаю отвезти тебя обратно в школу, — сказал Петер.

В Янсборгскую школу они прибыли в полицейской машине. Харальд ехал сзади, как настоящий преступник. Петер показал секретарю свое удостоверение, и их с Харальдом отвели в кабинет Хейса.

Там Петер, ткнув пальцем в Харальда, спросил:

— Это ваш?

Хейс слегка поморщился:

— Да, это Олафсен, наш ученик.

— Он был арестован за нанесение ущерба немецкому военному объекту.

Хейс остолбенел:

— Весьма прискорбно это слышать.

— Вдобавок он был пьян.

— О господи!… Я не знаю, чем…

— Честно говоря, нам бы не хотелось привлекать парнишку к суду за мелкую шалость.

— Что ж, я рад…

— С другой стороны, наши друзья наверняка захотят убедиться, что с нарушителем поступили по всей строгости.

— Да-да, разумеется.

— Все зависит от вас, — продолжал Петер. — Если мы его отпустим, вы исключите его из школы?

— Исключение — слишком суровая мера… — начал было Хейс.

— Не суровее суда и, возможно, тюремного заключения.

— Да, вы правы. Учебный год заканчивается. Если его сейчас исключить, он немногое пропустит.

— Но это понравится немцам, — сказал Петер. — Если вы пообещаете, что он будет исключен, я освобожу его из-под стражи. В противном случае мне придется отвезти его обратно в полицейское управление.

Хейс виновато посмотрел на Харальда:

— Похоже, у школы нет выбора, так ведь?

— Да, господин директор, — ответил Харальд.

— Что ж, я его исключу.

Петер удовлетворенно улыбнулся:

— Я рад, что мы пришли к разумному решению.

Он пожал Хейсу руку и вышел. Тут Харальд понял, что можно наконец расслабиться.

— Случилось ужасное, Олафсен. — сказал Хейс.

— Я понимаю, что поступил отвратительно…

— Я не об этом. Ты, наверное, знаешь двоюродного брата Мадса Кирке, Пола. Вчера он попал в авиакатастрофу.

— Боже… Я же летал с ним всего несколько дней назад!

— Мне горько сообщать тебе об этом, но Пол Кирке погиб.

— Погиб? — переспросил Герберт Вуди. — Как это — погиб?

— Его «Тайгер мот» разбился, — ответила Гермия. Они с Дигби Хором сидели в кабинете у Вуди в Блечли-Парк. — Сегодня пришло известие от Пенса Токсвига, одного из помощников Пола. Происшествие представили как несчастный случай, но на самом деле Пол пытался скрыться от полиции и его подстрелили.

— Бедняга, — вздохнул Дигби.

— Когда вы за мной послали, мистер Вуди, я как раз собиралась идти к вам, чтобы об этом сообщить, — сказала Гермия.

На самом деле, когда ее вызвали, она сидела у себя в кабинете и рыдала. Ей было безумно жалко Пола, такого молодого, полного сил.

— Очень печальная новость, — сказал Дигби и положил руку ей на плечо. — Умирают многие, но особенно больно, когда погибает человек, которого ты знал.

— Так с чем же мы остались? — спросил Вуди.

Гермия заставила себя сосредоточиться:

— Если верить Йенсу, «Ночные стражи» решили на время залечь на дно и посмотреть, как глубоко станет копать полиция. Так что на ваш вопрос я могу ответить следующее: мы остались без источников информации о Дании.

— Что выставляет нас в весьма невыгодном свете.

— Это-то пустяки, — сказал Дигби. — Мы считали, что на годы обогнали нацистов в создании радара, а теперь узнали, что у них тоже имеется радар, причем гораздо мощнее нашего! Плевать, в каком свете это вас выставляет. Нам необходимо как можно больше узнать про их установку.

Вуди обиженно промолчал.

— А как насчет других источников? — спросила Гермия.

— Мы пытаемся задействовать все. И у нас теперь есть еще одна подсказка. В шифровках Люфтваффе появилось слово himmelbett.

— Himmelbett? А что это такое? — спросил Вуди.

— Так по-немецки называется кровать с пологом, — объяснила Гермия. И спросила Дигби: — А в каком контексте?

— Как мы поняли, их радар действует как himmelbett. Подробнее пока не разобрались.

У Гермии созрело решение.

— Мне придется отправиться в Данию самой. Я знаю страну лучше, чем любой другой сотрудник МИ-6. Я без акцента говорю по-датски.

— Не глупите, — сказал Вуди. — Мы не посылаем женщин на такие задания.

— Нет, посылаем, — сказал Дигби. — Вы отправитесь в Стокгольм сегодня же вечером. Я еду с вами.

Герани и Дигби бродили по знаменитой стокгольмской ратуше и, изображая из себя туристов, рассматривали мозаики на стенах.

Выйдя, они прошли по крытой галерее и оказались в саду на берегу озера Маларен. Оглянувшись якобы полюбоваться стометровой башней, возвышавшейся над красным кирпичным зданием, Гермия заметила: хвост никуда не делся.

Усталый мужчина в сером костюме и не пытался скрыть своего присутствия. Как только Дигби с Гермией на лимузине с шофером выехали из ворот британской миссии, за ними следом двинулся «Мерседес-230».

Британский военно-воздушный атташе предупреждал, что немецкие агенты держат под наблюдением всех британских граждан, находящихся в Швеции. Они легко могли избавиться от хвоста, но это было бы недальновидно. Тех, кто уходил из-под наблюдения, хватали и обвиняли в шпионаже.

Гермии надо было исчезнуть так, чтобы хвост ничего не заподозрил. Согласно заранее разработанному плану Гермия с Дигби подошли, прогуливаясь по саду, к памятнику над могилой основателя города Ярла Биргера. За памятником стояла женщина того же роста и сложения, что и Гермия.

— Быстрее, — сказала женщина по-английски.

Гермия сняла плащ и красный берет, отдала их женщине. Потом достала из кармана темно-коричневый платок.

Шведка взяла Дигби под руку, и они вдвоем вышли из-за памятника. Гермия подождала несколько минут. Она видела, как Дигби со спутницей направляются к дальним воротам. Хвост следовал за ними. План сработал.

Дигби с дамой сели в «вольво» и уехали. Хвост на «мерседесе» последовал за ними.

Гермия быстрым шагом пошла в сторону центра.

Поскольку Швеция была нейтральной страной, оттуда можно было звонить в Данию. Гермия решила связаться с женихом. Телефонистке на переговорном пункте она дала телефон летной школы. Пока телефонистка ее соединяла, Гермия напряженно думала. Странно будет наконец, после целого года разлуки, снова поговорить с Арне. Задание, конечно, прежде всего, но ее волновало и то, как Арне к ней сейчас относится. А что, если он ее разлюбил? Вдруг он будет с ней холоден? Такого она не перенесет.