Эфирное время

он плешив и толст, страдает подагрой и несварением желудка, что его Крестовоздвиженский прииск давно истощился, там больше нет ни золота, ни алмазов, из двух имений одно заложено, другое полностью разорено вором-управляющим.

За месяц граф Иван Юрьевич не только влез в огромные долги, но и проиграл уникальную семейную коллекцию алмазов. Обнаружив, что сыпать в кедровый ящичек больше нечего, граф впал в черную меланхолию, потом сделался буен, рвал без разбора бумаги в своем секретере, жег в камине одежду и белье, чуть не спалил дом. Первого января 1900 года граф Иван Юрьевич скончался в лечебнице для душевнобольных.

Сын его, Михаил Иванович, обнаружил, что все наследство составляют долги отца, расплатиться с кредиторами он никогда не сумеет, а пощады ждать не приходится. Единственным разумным выходом могла бы стать только спешная выгодная женитьба.

Графский титул стоил дорого, Михаил Иванович был хорош собой, однако выбор оказался невелик. О том, что имущественные дела аристократического жениха обстоят более чем скверно, знала вся Москва.

В красавца графа давно и безнадежно была влюблена единственная дочь купца-золотопромышленника Болякина, Ирина Тихоновна, дородная, всегда немного сонная тридцатилетняя барышня с пышным бюстом и темными усиками. Дело решилось очень скоро, Ирина Тихоновна на робкое предложение графа ответила живым пламенным согласием.

Батюшка, купец Болякин, сначала отнесся к сватовству графа настороженно. Он даже поспорил с дочкой, но та привела неоспоримые доводы в виде короткого обморока и обещания отравиться. А поскольку Ирина Тихоновна в ранней юности уже пыталась травиться морфином из-за какого-то петербургского гуляки-корнета, и доктора сказали, что психика ее весьма неустойчива, Тихон Тихонович не стал возражать.

Он пригласил графа в свой кабинет и имел с ним непродолжительную беседу.

– Ваше сиятельство, – сказал купец, – я считаю своим долгом предупредить вас, что моя дочь не совсем здорова.

– Да что вы, – искренне удивился граф, – она выглядит совершенно здоровой.

– Я имею в виду не физический, а нервный недуг. У нее случаются приступы меланхолии и тяжелой подозрительности.

– Смею вас уверить, Тихон Тихонович, что мое искреннее чувство победит этот недуг, – ответил граф, – я люблю Ирен.

– Да будет вам, ваше сиятельство, – купец укоризненно покачал головой, – вы женитесь на моей Ирине потому, что у вас денег нет. Положение у вас безвыходное, но у меня тоже. Моя Ирина засиделась в девках, доктора говорят, ей надо замуж скорей, иначе совсем занеможет. Но за купца она не пойдет, а кроме вас, титулованные особы к ней пока не сватались, да и вряд ли посватаются. К тому же она вбила себе в голову, что влюблена в вас до смерти. Дочь у меня одна, и ради ее счастья я готов расплатиться с долгами вашего покойного батюшки, графа Ивана Юрьевича, Царство ему Небесное, – купец встал, истово с поясным поклоном, перекрестился на красный угол, потом сел, тяжело уставился на графа и продолжал:

– Я готов спасти