Игры с палачами

Роберт Хантер позвонил. Детективы подождали с минуту, прежде чем Оливия открыла перед ними дверь. На женщине было черное платье без рукавов, доходившее до колен, и такого же цвета туфли. Волосы были собраны сзади в конский хвост. На лице — слой косметики, под которым, впрочем, явно проступали следы бессонной ночи, проведенной в слезах.

Когда Оливия увидела Хантера и Гарсию, ее глаза вновь наполнились слезами, но, сделав над собой усилие, она все же не разрыдалась.

— Спасибо, что согласились с нами встретиться, мисс Николсон, — сказал Хантер.

— Я же просила вас называть меня Оливией, — растянув губы в подобии улыбки, сказала женщина. — Прошу, входите.

Следом за ней детективы прошли в отделанную с большим вкусом прихожую. Вазы с цветами и изысканная мебель делали помещение очень уютным.

Оливия провела посетителей в первую комнату направо. Это был кабинет. Помещение было просторным. Всю южную стену от пола до потолка занимали стеллажи с книгами. Все здесь дышало элегантностью. Впрочем, суровость стиля могла бы стереть улыбку с лица всякого, кто сюда вошел. Даже если на улице с ясного неба ярко светило солнце, закрытые окна и опущенные шторы создавали гнетущую, мрачную атмосферу. Единственным источником света была лампа, стоявшая в углу на высокой подставке.

Возле массивного письменного стола с двумя тумбами стояла еще одна женщина в черном. На вид ей было около тридцати. Когда в кабинет вошли детективы, женщина обернулась и посмотрела на них.

Эллисон Николсон была женщиной привлекательной, хотя и чересчур худой. Прямые черные волосы доходили ей до плеч. Темные живые глаза свидетельствовали о знакомстве с мрачными сторонами жизни, которое редко встретишь в ее возрасте. Они покраснели от слез.

— Моя сестра Эллисон, — представила женщину Оливия.

Младшая сестра стояла, переводя взгляд с Хантера на Гарсию и обратно, но руки им не подала.

— Это детективы Хантер и Гарсия, Элли, — подходя к сестре, сказала Оливия.

— Мы сочувствуем постигшему вас горю, — начал Хантер. — Мы прекрасно понимаем, как вам сейчас тяжело, и не станем отнимать у вас много времени. — Он выудил из кармана черный блокнот. — Вы не против, если мы зададим вам несколько вопросов?

Женщины промолчали, и Хантер продолжил:

— Вы обе в последний раз виделись с отцом в субботу?

— Да, — ответила Оливия.

— Помните, когда вы туда приехали и в котором часу уехали?

— Я приехала раньше Элли. Днем я ездила по делам. Мы как раз открываем новый магазин…

Хантер знал, что Оливия является владелицей сети магазинов «Здоровая пища», отделения которой расположены в центре Лос-Анджелеса. Эллисон же пошла по стопам отца и теперь работала в прокуратуре.

— Я приехала где-то между половиной пятого и пятью часами, — продолжала Оливия. — Элли…

— Я приехала в пять пятнадцать, — сказала Эллисон.

Хантер их не перебивал.

— Мы сели рядом с папой и, как обычно, стали разговаривать, — продолжала младшая сестра, — вернее пытались разговаривать. По выходным готовит Леви, — Эллисон кивнула в сторону сестры, — а я иногда ей помогаю. На кухне от меня мало проку.

— Значит, это вы готовили ужин в субботу? — спросил детектив у Оливии.

— Да. А потом мы поели.

— А Мелинда Уоллис? — задал вопрос Гарсия.

— Она всегда ужинает с нами. Мелинда очень хорошая девушка… заботливая…

— В котором часу вы уехали?

— Леви уехала немного раньше, — сказала Эллисон, — а я около девяти.

Оливия кивнула.

— Вы случайно не видели постороннего человека на улице возле дома вашего отца? Или, быть может, вы заметили что-нибудь еще, что привлекло ваше внимание?

— Не помню ничего такого, — первой ответила Эллисон.

— Я тоже не помню, — вторила ей старшая сестра.

— Сегодня мы беседовали с Эмми Доусон. Она рассказала нам, что около трех с половиной месяцев назад к вашему отцу приезжали гости. Это были два человека… мужчины… Ваш отец говорил вам об этих встречах? Вы знаете, кто это может быть?

Оливия и Эллисон переглянулись.

— Я знаю, что окружной прокурор Брэдли заезжал к папе, когда узнал, что он болен, — сказала Эллисон.

— Да. Нам это уже известно, — глядя в свои записи, заметил Гарсия. — Но там был еще один… Худой. Около шести футов ростом. Такого же возраста, как и ваш отец. Карие глаза. Это описание подходит к кому-нибудь из тех, кого вы знаете?

Оливия отрицательно покачала головой.

— Половина сотрудников прокуратуры подходят под это описание, — выразила свое мнение Эллисон.

— Ваш отец не упоминал о том, что у него бывал этот человек?

— Мне он ничего не говорил, — ответила младшая дочь.

— Мне тоже, — произнесла старшая. — Странно… Папа ведь сообщил нам, что к нему заезжал мистер Брэдли…

Хантер сунул блокнот обратно в карман.

— Миссис Доусон рассказала нам: ваш отец говорил о том, что собирается примириться с кем-то, рассказать этому человеку правду.

Обе женщины нахмурились.

— Вы знаете что-нибудь об этом?

— Правду о чем? — спросила Эллисон.

Гарсия пожал плечами.

— Это мы и сами хотели бы выяснить.

— Это касается дела, которое он вел?

— Мы не знаем. Мы сказали вам все, что нам известно.

— Не помню, чтобы папа говорил о том, что собирается с кем-то помириться, — произнесла Оливия. — Эмми уверена, что он сказал именно это?

Хантер и Гарсия одновременно кивнули.

Оливия взглянула на Эллисон.

— Мне папа тоже ничего такого не говорил.

Оставался еще один вопрос. Хантер очень тщательно подбирал слова. Он старался говорить как можно непринужденнее.

— Увлекался ли ваш отец современным искусством?

По выражению, появившемуся на лицах женщин, детектив понял, что более неожиданного вопроса он просто не смог бы задать.

— Например, скульптурой? — добавил он.

Глаза сестер округлились от недоумения.

— Нет, — не глядя на сестру, сказала Оливия.

— Этим интересовалась мама, — в то же время произнесла Эллисон.

Глава 14

Вопрос Хантера удивил Эллисон и Оливию, но их ответы произвели на детектива такое же впечатление.

— А почему вы спрашиваете? — чуть прищурив глаза, поинтересовалась Оливия.

Хантер затаил дыхание. Надо было заблаговременно придумать подходящее объяснение. Дочери мистера Николсона ничего не знали о «скульптуре», которую соорудил убийца. Если они узнают о случившемся, психологическая травма будет огромной и женщины, возможно, никогда от нее не оправятся.

— В комнате вашего отца мы кое-что нашли, — сухо ответил Хантер. — Вероятно, это осколок разбитой скульптуры.

— В комнате моего отца?

Хантер кивнул.

— Его вполне могли оставить там нарочно.

Эти слова словно высосали кислород из воздуха. Обе женщины заметно напряглись.

— Это сделал убийца? — спросила Эллисон.

— Да.

На глаза Оливии снова навернулись слезы.

— Что?! — воскликнула Эллисон. — Можно его увидеть?

— Сейчас он у судебных экспертов. Надо будет провести кое-какие анализы, — сделанным спокойствием сказал Хантер. — Вы, значит, говорите, что ваша мать любила скульптуры. Современные скульптуры?

Детектив быстро повернул разговор в нужное русло.

— Да, — вытирая слезы, ответила Оливия. — Можно выразиться и так. Вообще-то мама любила гончарное дело. Этим она увлеклась в последние годы. — Женщина указала на вазу средних размеров с букетом желтых и белых цветов, стоявшую на кофейном столике. — Это одна из маминых работ. Те, что вы видели в прихожей, — тоже ее.

Оба детектива еще раньше обратили внимание на вазы.

— Но мама также любила и скульптуры, — сказала Эллисон.

Повернувшись, женщина указала на нечто, стоявшее на одной из книжных полок. Статуэтка была десять дюймов в высоту и представляла собой две бесполого вида фигуры. Первая стояла, широко расставив ноги в стороны. Обе руки были вытянуты вперед. Вторая фигура, идентичная первой, стояла напротив, вернее, создавалось впечатление, будто она падает назад. Ее негнущееся тело застыло под углом в сорок пять градусов к поверхности. Руки также простерлись вперед, сжимая первую фигуру.