Сезон охоты

Фансворту пришлось достаточно долго объясняться со своими боссами в Ричмонде и Вашингтоне, а также с БАТО. Последнему он впарил какую-то совершенно головоломную историю по поводу того, что делал той ночью в арсенале его агент в компании с гражданским лицом, и, несмотря на все усилия и ухищрения противной стороны, неуклонно держался своей версии. Дженет потратила немало времени, репетируя с Линн допрос, так что в итоге они дали немногословные и абсолютно идентичные показания. Отправились выручать Крейса, попали в аварию. После нее все как в тумане. Как выбрались из «канавы», не помнят. Головы-то у обеих разбиты, вот, смотрите, можете удостовериться. Крейса так и не встретили. Вообще никого не видели. Перестрелки не слышали. Ожоги от кислоты? В «канаве», наверное, получила, там полно всякой дряни. Почему в БАТО позвонила? Что-то не припомню такого, хотя очень может быть, видимо, была уверена, что они-то точно приедут... В отличие от коллег из ФБР. Такой выпад, надо сказать, Фансворта обидел до смерти. Нет, никакого Макгаранда там не было...

Билли Смита после происшествия в арсенале временно перевели в Вашингтон. Дженет собиралась проверить свою догадку, что он был давно завербован ЦРУ для слежки за Крейсом. Однако Билли срочно уехал, а у Фансворта нашлись дела поважнее. Через три дня после волнующих событий в арсенале лавина гневных посланий из Вашингтона внезапно прекратилась, будто ее и не было. Поговаривали, шепотом ссылаясь на самого куратора Управления уголовных расследований, что дело прикрыли. Только что Дженет была в опале, и вот, словно по мановению могущественной длани, все встречают ее счастливыми улыбками, и контора работает как ни в чем не бывало. Дженет предположила, что большим боссам теперь не до какого-то богом забытого Роанока – в столице заварилась крутая каша.

Линн разрешили вернуться к учебе, однако лишь после того, как Дженет объяснила финансовой дирекции университета причины, по которым данная студентка в течение трех месяцев отсутствовала на занятиях, а главное, по которым плата за обучение в указанный период с нее взиматься не должна. Финансовая дирекция отнеслась к ее аргументам с высокомерным пренебрежением, и Дженет пришлось пригрозить, что она обратится за поддержкой к прессе. Только тогда в конфликт вмешалась вышестоящая инстанция и вынудила бухгалтеров пойти на уступки. Линн согласилась сопровождать Дженет и Ларри Тэлбота на встречу с родителями ее погибших приятелей, в начале которой все участники были напряжены и скованны, а потом расчувствовались до слез. Теперь Линн все субботы и воскресенья проводила в хижине отца в надежде, что однажды ночью он бесшумно выйдет из лесной чащи. Дженет на выходные тоже уезжала туда, объясняя себе это просьбой Крейса присматривать за дочерью и желанием отдохнуть от опостылевшей городской суеты. На самом деле в глубине души она понимала, что просто хочет быть там в тот момент, когда появится Эдвин Крейс, однако тот о себе знать никак не давал.

Дженет, между всем прочим, было поручено совместно с детективами округа Монтгомери участвовать в подготовке заключения по делу Джереда Макгаранда. От имени ФБР она в письменном виде изложила свою версию произошедшего: смерть наступила в результате несчастного случая во время ссоры между потерпевшим и Эдвином Крейсом. К этому документу она приложила свидетельские показания Линн Крейс относительно сексуальных домогательств и покушения на изнасилование со стороны потерпевшего, захватившего ее в заложницы. Окружная полиция уведомила ее, что официально закрыть дело не представляется возможным, однако в частном порядке заверила, что на дальнейшее расследование гибели такого урода свое драгоценное рабочее время никто тратить не станет. Поскольку в материалах встречалось имя Эдвина Крейса, округ переправил заключение в Вашингтон, после чего этот документ больше нигде и никогда не фигурировал и не упоминался.

Многие и многие часы Дженет провела в размышлениях, обдумывая свое решение уйти из ФБР. К окончательному решению ее подтолкнули малоприятные события вокруг решения Фансворта представить ее к награде. Его инициатива вызвала неудовольствие наградного отдела штаб-квартиры, который отверг рекомендации резидента, сославшись на факты явного неподчинения специального агента Дженет Картер прямым оперативным приказам и нарушения ею установленной процедуры, в результате чего пострадало имущество ФБР в виде транспортного средства, а именно служебного автомобиля. Строптивый Фансворт отправился скандалить в Ричмонд, однако по возвращении смог лишь смущенно промямлить, что, мол, лбом стену не прошибешь. Лично против Дженет, уверял он, эти бюрократы гребаные ничего не имеют, а ощетинились потому, что дело Крейса не просто закрыто, но наглухо захоронено в могильнике. «Типа Чернобыля», – добавил эрудированный босс.

Именно тогда Дженет бесповоротно решила уйти из ФБР. Она не могла понять, почему государственная организация так стремится замять дело Эдвина Крейса. И не могла забыть того, что произошло в арсенале. На какое-то мгновение она поддалась инстинкту. Нет, она не корила себя за то, что начала стрелять, это было вполне оправданно. Но как объяснить то наслаждение, с каким она, глядя в глаза Мисти, выпустила в нее всю обойму, да что там говорить, ведь она была готова задушить ее. Дженет не забыла и охватившее ее торжество, даже ликование, когда она увидела изумление на изуродованном пулями лице Мисти. Беспощадно копаясь у себя в душе, она призналась, что, столкнувшись с диким зверем, превратилась в зверя сама.

– Мистер Фансворт ждет вас, специальный агент Картер, – возвестила секретарша, смерив ее высокомерно-презрительным взглядом.

Отгоняя воспоминания, Дженет тряхнула головой и вернулась в действительность. Посмотрела в глаза секретарше таким долгим взглядом, что та, невнятно бормоча себе под нос, отвернулась. Одержав эту легкую победу, Дженет прошла в кабинет Фансворта. Там уже находился Бен Кинэн, оба пребывали в благодушном настроении. Дженет села в предложенное ей кресло.

– Ну что ж, настала минута прощания? – игриво обратилась она к боссам.

Фансворт кивнул. Он в этот раз даже не пытался уговорить ее остаться, чем подтвердил догадку Дженет – для ФБР она стала опаснее атомной радиации.

– Да, Дженет, – ответил Фансворт. – Жаль, конечно, что все так получилось, но, надеюсь, ты сама понимаешь, что после дела Крейса тебе будет... неуютно здесь работать. Да, неуютно, лучше не скажешь. Если это тебя хоть как-то утешит, могу сказать, что к концу года я тоже последую за тобой.

– Неужели они посмели предложить вам...

– Да нет. Просто после таких дел всегда проводят чистки. И если я уйду по-хорошему, у остальных ребят в нашей конторе будет шанс, что их не тронут.

– Остальные ребята просто делали свою работу, – возразила Дженет. – Почему они должны страдать из-за дела Крейса?

– Сама знаешь, Дженет. Крейс служил в ФБР и поставил его в очень неприятное положение. Все тут же вспомнили наше старое правило.

– Это какое же?

– Заключил сделку, руби концы, чтоб без всяких последствий. Крейса вот оставили... И видишь, как все обернулось?

– А я-то думала, что тот документ заслуживает куда большей благодарности...

– Какой документ? – без всякого интереса переспросил Фансворт.

– Да ладно вам, – склонила голову к плечу Дженет. – Тот документ из архива Марченда. Неопровержимая улика. Петля на шее. Который разобла...

– Впервые слышу, – решительно перебил ее Фансворт и с нарочитым удивлением взглянул на Кинэна.

Тот в недоумении тряс головой: мол, тоже слыхом не слыхивал ни о каком документе, вы что вообще, он и слов таких даже не знает...

– Что?! – возмутилась Дженет.

– А то, что ничего подобного не было! – непоколебимо подтвердил Фансворт. – И отставка заместителя министра юстиции есть самый заурядный случай, когда высокопоставленный чиновник уходит со своего поста в связи с завершением срока пребывания у власти действующей администрации. И ничего, ничего более!