Магия кошмара

— Мы могли бы разделить его. А еще можно принести бутылочку вина. У меня есть что отпраздновать.

Девушка бросила взгляд на его сумку:

— Вы закончили то, что пишете?

Она явно расспрашивала о нем хозяина.

— Закончу сегодня к вечеру.

— Я никогда раньше не встречала писателей. У вас, наверное, интересная жизнь. Очень романтичная.

— Вы даже не представляете, — сказал он. — Я расскажу вам кое-что. В прошлом году я писал рассказ в Бора-Бора и там разговаривал с молодой девушкой, похожей чем-то на вас. У нее были прекрасные темные глаза и волосы. Должно быть, она искупалась в чем-то особенном, перед тем как прийти ко мне в комнату, потому что пахло от нее лунным светом и цветами. Она выглядела, как королева.

— Я могу быть похожей на королеву гораздо больше, чем кто-то в Бора-Бора.

— Я бы ничуть не удивился.

Она опустила глаза и, покачивая бедрами, удалилась назад в кухню.

Припарковавшись на боковой улице недалеко от площади Марше, N прогулялся по магазинам, пролистал «Кима» и выпил menthe а l'eau в кафе, поглазел на прохожих, на уличное движение в древнем городишке. В магазине под названием «Баскские головные уборы» он увидел японцев из таверны, меняющих свои кепки для гольфа на желтые и зеленые береты, в которых они выглядели как чудаки из комедийного фильма. Японцы не обратили внимания на его улыбку. Европейцы все выглядят одинаково.

Шагая мимо широкой террасы заведения, которое считалось лучшим рестораном в городе, N обратил внимание на мистера Дэниэла Хьюберта и авантюрную Мартин, которые о чем-то оживленно спорили. Черный шелковый костюм и черная шелковая водолазка мистера Хьюберта красиво подчеркивали его благородную седину, а свободный белый свитер, короткая желто-коричневая юбка и огромные очки Мартин создавали впечатление, что она только что читала лекцию. Здесь причина для наблюдения не была тайной, но как ее можно было бы интерпретировать?

N вернулся назад, вошел в ресторан с центрального входа и уселся позади них. Он пил минеральную воду за дальним столиком и позволял их жестам и движениям оседать в его памяти. После трезвого рассуждения о своем месте в пищевой цепи мистер Хьюберт заказал лягушачьи лапки. Улыбающаяся, умная, образованная и вдобавок ко всему желанная Мартин держала Хьюберта в игре.

N проследил, как парочка пешком вернулась домой к мистеру Хьюберту, и его блуждающий взгляд все время искал скрытого игрока, о чьем существовании Мартин не подозревала, как он сам когда-то в наивной молодости. Окруженный заботой Мартин Хьюберт успокоился. Остановившись на самом виду, словно восхищаясь каким-то особенно впечатляюще оформленным окном, N видел, как Хьюберт открыл свою резную дверь. Он знал, что этот черт собирается добиться своего. Интересно, если бы его «консультант» не был таким привлекательным, справилась бы природная осторожность Хьюберта с амбициями? Почти наверняка, подумал N. Хьюберт еще не заходил так далеко, игнорируя собственные сигналы тревоги. Они знали, что делают. Хьюберт никогда бы не позволил себе показать слабость перед женщиной, с которой надеялся переспать. Но и у тех, на кого работал N, есть одно существенное слабое место. Они верят в свою способность предугадывать поведение.

Под видом хорошо одетого туриста, поглощенного разглядыванием каменной кладки шестнадцатого века, N попятился в обратную сторону через арки и засек слежку в cafe tabac, что доказывало его теорию.

Стоя или, скорее, привалившись к задней стенке бара, парень диковатого вида, с лохматыми, до плеч, светлыми волосами следил за ним через открытую дверь. Его мотоцикл косо стоял в тени колонны. Словно приходя в себя от восторженного внимания, N бесцельно осмотрел площадь. Парень тут же сдвинулся с места и быстро глотнул пива. С неожиданно нахлынувшим хорошо знакомым удовольствием N сунул руки в карманы плаща и пошел по площади, подождал, пока проедут машины, и легким шагом направился в ту сторону, откуда пришел. Парень оставил пиво и вышел из кафе. N дошел до дальнего края площади и обернулся. Парень с рассеянным видом застыл между колоннами.

Если бы в обязанности N входило обучать парня их нелегкому делу, он сказал бы ему: «Всегда оставляй себе свободу выбора, до самого последнего момента. Катайся на мотоцикле, болван, пока я не скажу тебе, что делать».

Малыш думал, что принятие решения происходит каждую минуту: типично хулиганское представление. N удалялся прогулочным шагом все дальше, и парень решил пойти за ним пешком. Какая-то коварная нервозная бравада была в его медленном движении вперед. Не хватало только мишени на груди. Наслаждаясь собой, N неторопливо бродил по улицам, с туристическим интересом разглядывая прекрасные, словно космические здания, потом вернулся в ресторан, где Мартин совсем недавно уговаривала мистера Хьюберта снова вступить в игру. Он прикинулся, что разглядывает меню в витрине. Через два магазина от N парень крутился у полки открыток с пейзажами. Его мешковатая, неряшливая кожаная куртка достаточно свободна, чтобы спрятать под ней оружие, но, вероятнее всего, оно засунуто под ремень — еще одна хулиганская привычка. N вошел на террасу и занял столик в последнем ряду.

Парень украдкой выглянул из-за угла, нашел его взглядом и скрылся. N открыл сумку, достал роман и кивнул официанту. Официант грациозно склонился перед ним и подал меню. Парень опять появился на другой стороне улицы, сгорбившись вошел в кафе и уселся за столик возле окна. Сделано неплохо, жаль, что все остальное просто ужасно. N переворачивал страницы меню, вчитываясь в название каждого блюда.

Неужели ты не видишь? Я же говорю тебе, что делать. У тебя достаточно времени, чтобы сходить за мотоциклом, вдруг он тебе понадобится, когда я буду уходить?

Парень тяжело уронил подбородок на руку. N заказал грибной суп, баранью отбивную, стакан красного бургундского и бутылку минеральной. Он открыл книгу. Храбрый Кимбалл О'Хара, известный как Ким, находился в данный момент в Гималаях и скоро должен украсть пакет с секретными документами у двух русских шпионов.

Парень прошелся пятерней по волосам, встал, сел. От тарелки грибного супа с пирамидкой сливок распространялся восхитительный земляной запах. Наконец парень, сгорбившись, вышел на тротуар.

N вернулся к Киму, русским и чудесному супу.

Он уже приступил к отбивной, когда услышал грохот подъезжающего к террасе мотоцикла, который перекрывал все остальные звуки. Мотор заглох. N сделал глоток вина. Через дорогу, не скрываясь, прямо перед рестораном парень слез с мотоцикла. Он тряхнул волосами и опустился на колени у своей машины — старого «кавасаки» с толстыми картонными коробками, свисающими с седла. В течение нескольких минут неумело изображал возню с двигателем, потом куда-то убрел.

N отрезал кусочек отбивной, открыв срез ароматного, нежного мяса идеального розового оттенка.

Заплатив за ленч, он убедился, что парень скрылся из виду, и нырнул внутрь ресторана. Мужская уборная находилась в небольшом помещении в коридоре рядом с кухней. N закрыл дверь, облегчился, помыл и вытер руки и лицо и сел на крышку унитаза. Прошло пять минут, в течение которых он совершенно игнорировал стук в дверь и дерганье ручки. N подождал еще две минуты и затем открыл дверь. Хмурый мужчина снаружи торопливо протиснулся в туалет и быстро захлопнул дверь.

N не стал возвращаться в зал, он пошел вдоль коридора к служебной двери и выбрался через нее в узкую мощеную аллею. Из вентиляционного отверстия над переполненными мусорными баками вырывался жар. N отправился в ту часть аллеи, где мотоцикл набирал обороты и ревел, как обманутый зверь.

Парень должен был выполнить инструкции ночью, в горах или на какой-нибудь маленькой дороге назад в Монтори, но, увидев N, он панически боялся потерять его. Звук мотоцикла приблизился и перешел в низкий непрерывный рокот.

N плавно повернул назад. Может быть, малыш захочет посмотреть, есть ли в ресторане задняя дверь, — не так глупо с его стороны.