Мотив (ЛП)

Август Дерлет

МОТИВ

Для того, чтобы набросать устный портрет Элиаса Джексона, хватило бы нескольких слов: человек среднего возраста, застенчивый и практически лысый. От прежней шевелюры остались редкие пряди рыжих волос, торчащие вокруг его лысины наподобие золотого венца. Одевался он аккуратно, носил очки, за толстыми стеклами которых прятался мягкий взгляд его выцветших голубых глаз. Мистера Джексона не переставало удивлять, что люди вообще проявляют к нему какой-то интерес, и он был им за это благодарен. Тем не менее большую часть времени он находился в одиночестве.

Вероятно, поэтому он с радостью принял приглашение одного из постояльцев гостиницы зайти к нему в номер поболтать. У его нового знакомого было красноватое лицо, седые усики и быстрый живой взгляд. Скорее всего он принадлежал к вездесущему племени коммивояжеров. Самый обычный человек, один из многих ему подобных.

В номере Джексон занял предложенное хозяином место. С некоторым неудовольствием он заметил, что его новый знакомый никак не может оторваться от газеты.

— Меня зовут Мерч, — наконец, подняв глаза от газетных строк, жизнерадостно представился хозяин номера. — Просто Мерч. Хотя это имя и коротко, оно неплохо служило мне до сегодняшнего дня. Думаю, не подведет и в дальнейшем.

Джексон улыбнулся.

— Во всяком случае, оно не так банально, как фамилия Джексон, — произнес он почти извиняющимся тоном.

Мерч поставил на столик бутылку и сифон и предложил Джексону угоститься стаканчиком «сотерно». Сам же он развалился в кресле и вновь принялся листать газету.

— Я как раз читал хронику этих необычных преступлений, — сказал он. — Это нечто ужасное.

— Вы имеете в виду несчастные случаи в окрестных деревнях? — спросил Джексон.

Да. Почти во всех близлежащих селениях имеется по жертве. Такое впечатление, что преступник продвигается по вполне определенному маршруту, и я не удивлюсь, если вскоре он появится и здесь… Надеюсь, однако, что к этому времени меня уже в этой дыре не будет.

С его губ слетел смешок, показавшийся его собеседнику несколько странным.

Мерч с доверительным видом наклонился над столиком.

— Должен вам сказать, Джексон, — заявил он, — что у меня есть теория… Неплохая теория относительно этих преступлений. По крайней мере, я могу предположить, каким образом они были совершены.

Джексон посмотрел на него с интересом:

— В самом деле?

— Да.

— Но ведь в газетах пишут, что у полиции нет никаких следов, — пробормотал Джексон.

— Действительно, у полиции нет ничего такого, от чего можно бы было оттолкнуться. Возьмем, к примеру, первое преступление. Его жертвой стала старуха, сраженная словно ударом молнии. У нее не было ни родственников, ни денег — вообще ничего. Мотив убийства напрочь отсутствовал, поскольку ее смерть не приносила никому никакой выгоды. Поэтому меня не удивляет полнейшая растерянность полиции. Если же мы обратимся ко второму убийству, то будем вынуждены признать, что оно еще более загадочно, нежели первое. На этот раз, если вы помните, жертвой оказался совсем молодой человек. Вообразите, здесь также не обнаружили мотива преступления! И вообще, при жизни эти шестеро несчастных не были даже знакомы друг с другом.

— Неужели ни в одном из этих случаев так и не нашли мотива убийства?

— Ни в одном! — с непонятной гордостью ответил Мерч и, вновь наклонившись к собеседнику, продолжал: — Но я нашел! Я знаю мотив всех шести убийств!

Джексон теперь наблюдал за своим новым приятелем с еще большим вниманием. Жуликоватое выражение исчезло из глаз Мерча; вместо этого они светились каким-то странным светом, внушая Джексону безотчетную тревогу и беспокойство.

— Вы действительно так считаете?

— Да.

Джексон замолчал в ожидании дальнейших разъяснений.

— Много путешествуя по делам, — продолжал свой рассказ Мерч, — мне удалось узнать, что во всех тех деревнях и поселках, где произошли необъяснимые убийства, останавливался продавец патентованных лекарств. Сначала он показывал фокусы, а затем продавал слабительное по бросовым ценам. В одну из коробочек он вкладывал отравленную таблетку. Цианид… Это подтвердило вскрытие во всех шести случаях. Этот тип никогда не знает, кто станет его жертвой. Впрочем, для него, вероятно, это не столь уж важно… Самое любопытное то, что ни разу не было продано более одной отравленной таблетки.

— Но ведь это абсурд!

— Может быть, — согласился Мерч. — И тем не менее, именно так поступает этот убийца. Готов биться об заклад, что я прав. Почти наверняка полиция уже навела соответствующие справки и выявила происхождение цианистого калия. Хотя этот человек очень хитер, его все равно поймают — попомните мое слово!

— Вы так думаете?

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответил Мерч, откинувшись на спинку кресла. — Это лишь вопрос времени. Но я готов ставить сто долларов против одного, что полиции до самого конца будет непонятен мотив преступлений. Для этого им придется покопаться в прошлом преступника. Этот тип является убийцей самого худшего вида, хотя сам, возможно, об этом и не подозревает.

Джексон слушал рассказ Мерча, словно завороженный, не в силах отвести от него взгляд. От волнения у него пересохло в горле; он почувствовал, как где-то в глубине души начала расти беспричинная ненависть к зловещему собеседнику. Ему вдруг захотелось как можно быстрее бежать отсюда, но он не сдвинулся с места. Облизнув сухие губы, он спросил шепотом:

— Я что-то не понимаю. Вы говорите: «он, возможно, и не подозревает»?..

— Речь идет о мотиве! — торжествующе произнес Мерч, отмахнувшись от вопроса. — Вот в чем разгадка!

— И что же это за мотив?..

— Вовек не догадаетесь. Сейчас я вам все объясню. Этот человек — маньяк, страдающий особым видом сумасшествия. Вряд ли он догадывается, что с ним происходит в помрачении рассудка. А происходит, как мне кажется, следующее: периодически он впадает в состояние, напоминающее транс. На это время он превращается в совсем другого человека, охваченного непреодолимой жаждой убийства. У одних душевнобольных в таких случаях появляется страшная агрессивность. Они хватают нож или пистолет и выскакивают на улицу в поисках жертвы. У других сумасшествие протекает скрыто. Именно к этому второму типу относится наш загадочный убийца. Вы представляете себе, как все происходит?

Джексон отрицательно покачал головой, боясь оторвать взгляд от лица Мерча.

Вполне возможно, — продолжал Мерч, все больше возбуждаясь, — что подобный припадок случается с ним во время приготовления таблеток, превращая его в опаснейшего маньяка. Итак, он приготавливает отравленную таблетку (повторяю, только одну) и кладет в одну из многочисленных коробочек, которые затем продаст в первом попавшемся на его пути селении. После этого он успокаивается. Ему неизвестно, кому достанется отрава, но он знает, что из-за него кто-то умрет. Во время помрачения рассудка он, вероятно, со всей яркостью представляет себе агонию и страдания своих жертв перед смертью. Но после того, как таблетка спрятана в коробочку, все забывается.

Рассказ Мерча ошеломил Джексона. Его беспокойство переросло в ужас, и он прилагал все усилия, чтобы скрыть это.

— Но если он делает это в бессознательном состоянии, то как можно доказать, что он преступник? — спросил он почти ровным голосом. — Что с ним в этом случае могут сделать?

— Запрут в сумасшедший дом, где он просидит до конца дней своих в какой-нибудь полутемной одиночке. Это будет для него самой настоящей пыткой, потому что большую часть времени он такой же нормальный человек, как и мы с вами. Но, пожалуй, это единственное наказание, которому его могут подвергнуть.

Говоря все это, Мерч безотрывно смотрел на Джексона немигающими блестящими глазами. Тот, не в силах более терпеть нарастающие беспокойство и ужас, вскочил на ноги. Пробормотав, что ему необходимо написать несколько срочных писем, он шагнул к двери.