Убить Ганди

Отрицать было бесполезно.

— Я это не так понял, — сказал Малко. — Но она мне показала очень милый образчик своих возможностей.

— У индианок это в крови, — улыбнулся Алан Праджер. — Но несколько веков арабского и английского правления, приучили их к целомудренности. Их бывает очень трудно расшевелить. Во всяком случае, если вы хотите взять ее к себе в гостиницу...

— Это деликатный вопрос, — заметил Малко.

Алан Праджер кивнул.

Ну хорошо. Тогда давайте поговорим о делах серьезных.

Он сходил в другую комнату и вернулся с кожаной сумкой, которую протянул Малко.

— Вот то, что вам понадобится в Амритсаре.

В сумке лежал фотоаппарат «Лейка» и автоматический кольт 45 с тремя обоймами. Из-за таможенного досмотра Малко не смог взять на этот раз свой миниатюрный пистолет. ЦРУ же, за исключением экстренных случаев, отказывалось провозить оружие по дипломатическим каналам в такую страну, как Индия.

Малко взвесил огромный пистолет на руке.

— Такую пушку не просто спрятать...

Алан Праджер улыбнулся.

— Хотите, я покажу вам фотографии Лала Обероя? Вернее, того, что от него осталось? Я хочу, чтобы вы вернулись из Амритсара живым. Эта штука стреляет ядрами, но зато она эффективна. Этим кольтом очень давно никто не пользовался, он в прекрасном состоянии, а номер вытравлен кислотой.

Малко тоже хотелось вернуться из Амритсара живым. Он взял сумку, продолжая думать о Ведле. Жалко, что она так плохо говорит по-английски. Она была бы очень приятной спутницей...

Высокая и голубоглазая молодая блондинка в роскошном сари прошла перед Малко под руку с красавцем индийцем в костюме типа «Мао», на шее у него была надета гирлянда из цветов шафрана. В холле отеля «Тадж-Махал» толпились индианки в разноцветных сари, чернобородые индийцы в чалмах. Была суббота, день свадеб, и из сада доносились звуки музыки. Разукрашенные, словно новогодние елки, женщины поглощали в огромных количествах миндаль, печенье и орехи или сплетничали по углам холла.

— А вот и Амарджит, — объявил Алан Праджер.

К ним подошла молодая женщина в джинсах и белой кофточке, с распущенными по плечам волосами. Очаровательная брюнетка с матовой кожей, великолепно очерченным ртом и умными глазами. Ее вполне можно было принять за испанку или итальянку.

Американец представил их друг другу.

— Амарджит Охри. Малко Линге, мой сотрудник.

Он не стал уточнять, какой именно сотрудник — по продаже библий или по шпионажу... В отличие от большинства индианок, молодая женщина вела себя с мужчинами очень непринужденно. Взгляд ее с нескрываемым интересом задержался на Малко.

— Я везу вас в «Маглай», — заявил Алан Праджер. — Это не самый худший вариант...

«Мерседес» двинулся к северной части Дели, переехав через величественную площадь, на которой высились так называемые Индийские Ворота — Индиа Гейт, памятник погибшим индийцам. Затем, проехав по Джан Патх, они оказались на площади Коннот Плейс, в коммерческом центре Нью-Дели, и свернули, наконец, на мрачную улочку, Кеннот Серкл, где под арками, покоящимися на некогда белых колоннах, расположился ресторан «Маглай». Рядом, у дверей банка, стоял на страже бородатый сикх, перевязанный лентами с блестящими патронами, с огромным черным револьвером на боку и с дубинкой в руках.

Сидя на корточках на тротуаре, продавец листьев бетеля предлагал свои товар, завернутый в бумажные кулечки. Жители соседних домов, пользуясь жаркой погодой, вытащили на улицу свои лежанки. В стороне, под фонарем, пристроились четверо картежников. В ресторане «Маглай» музыканты развлекали посетителей пронзительной музыкой, сопровождавшейся грохотом барабанов. Кроме Малко и Праджера, иностранцев здесь не было.

Алан заказал несколько местных блюд. В ресторане было очень прохладно: кондиционер работал на полную мощь. Малко начинал находить свою индийскую миссию вполне приятной. Амарджит была не менее привлекательна, чем Ведла, но гораздо умнее. Шелковая кофточка соблазнительно обтягивала бюст. От ее грудного смеха внутри у Малко что-то пощипывало.

— Каков же ваш план? — спросил он у Алана Праджера.

Глотнув пива, тот ответил:

— Наш приятель Кхалсар сильно струхнул, он боится, что за ним следят. Я предложил ему встретиться в отеле «Интернэшнл» в Амритсаре, но он отказался. Придется вам отправляться в Золотой Храм.

Малко закашлялся, но отнюдь не из-за острой пищи.

— Не в сам Золотой Храм, — поправился американец. — Мы будем действовать следующим образом. Амарджит выдаст себя за вдову сикха, оставшуюся без средств к существованию и прибывшую в. Золотой Храм, чтобы предаваться здесь медитации. Она попросит пристанища в «Гуру Нанак Нивазе», храмовой гостинице для паломников...

— А если они увидят, что она не из сикхов?

Амарджит успокаивающе улыбнулась:

— Я говорю на пенджаби и неплохо знаю религию сикхов. Достаточно, чтобы не допустить просчетов. Моим женихом был сикх. А внешне сикхи и индусы выглядят совершенно одинаково.

— И что потом? — спросил Малко.

— Наш друг Кхалсар сможет узнать, когда она приедет и в каком номере остановится. И на следующий день после вашего приезда он придет туда между десятью и одиннадцатью часами, чтобы передать вам свою информацию...

— Я тоже остановлюсь в этой гостинице? — спросил сбитый с толку Малко.

Праджер покачал головой.

— Нет. Вы разделитесь, как только прибудете в Амритсар. Вы открыто отправитесь в отель «Интернэшнл». Там объявите, что вы — иностранный журналист. В любом случае, на вас сразу обратят внимание, ведь в Амритсаре нет иностранцев. А ваше прикрытие позволит вам все осмотреть. Затем вы должны попасть в комнату Амарджит в назначенное время. Охраны там нет. Поедете в «Амбассадоре» и возьмете моего шофера Виджая.

— Мне кажется, было бы проще отправить туда вашего полковника из Разведбюро, — заметил Малко.

— Об этом не может быть и речи, — отвечал Алан Праджер, — по двум причинам. Во-первых, если его узнают, его тут же прикончат. Во-вторых, я предпочитаю получить информацию без посредников, от Кхалсара Сингха.

Амарджит расхохоталась.

— Есть и третья причина. Я никогда не соглашусь ехать туда с этим похотливым ублюдком Пратапом Ламбо!

Некоторое время они ели молча, затем Алан Праджер предложил:

— Пошли, выпьем стаканчик в «Тадже».

Когда они вышли, игроков в карты уже не было. Американец погладил себя по животу.

— Чувствую, что мне опять будет плохо. Чертова жратва...

В дискотеке ресторана «Тадж-Махал», в мигании разноцветных огней стробоскопа, какой-то высоченный сикх, в розовом тюрбане, джинсах и кроссовках, отплясывал дьявольский рок. В полутьме обнимались парочки. Здесь было шумно и довольно претенциозно. Девочки сменили свои сари на мини-юбки. Не иначе как чтобы подлечить свою «лихоманку», Алан Праджер принялся за французский коньяк, согревая рюмку в своих огромных, как лопаты, ладонях.

Малко спросил русской водки, но здесь ее не оказалось. Только индийская, от которой глаза могли на лоб вылезти. Воспользовавшись тем, что музыканты заиграли медленнее, он пригласил Амарджит танцевать.

— Вы живете с дядей? — спросил он.

— Да, — ответила она. — Так удобнее. Я пока не подыскала себе квартиру, а с каким-нибудь мужчиной жить не хочу. Здесь не любят сдавать квартиры одиноким женщинам. Еще очень сильны предрассудки. А я прожила в Соединенных Штатах три года...

Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Амарджит, конечно, чувствовала, что происходит с Малко, но это ее ничуть не смущало. Хотя музыканты снова заиграли рок, они продолжали стоять, покачиваясь, на краю площадки.

Наконец, Амарджит отстранилась:

— Не очень-то красиво с нашей стороны бросить Алана одного.

— Боитесь, что он будет ревновать? — спросил, смеясь, Малко.

Она фыркнула:

— Мне плевать на Алана. К тому же, женщинам он предпочитает коньяк. Он не сердцеед. И вообще, мне уже нужно уходить.