Убить Ганди

Малко вспомнились восхитительные губы Ведлы. У юной пенджабки культ фаллоса был, должно быть, врожденным.

Они свернули на улицу Махатмы Ганди, по обеим сторонам которой расположились ужасающие трущобы. В основном это были сколоченные из досок бараки, а одна семья устроилась в багажном контейнере, украденном у какой-то аэрокомпании. Наверху — дети, внизу — взрослые. В помещении, рассчитанном на два десятка чемоданов, ютилось пять-шесть человек...

— Посмотрите вон на ту улочку, — сказала Амарджит.

Разрушенные лачуги, обгоревшие стены, развороченные фасады. С другой стороны текла река Джамна.

— Здесь, — сказала молодая женщина, — с помощью полиции была проведена зверская расправа с сикхскими семьями. Насиловали женщин, забивали ногами детей. Людей наваливали кучами в машины и поджигали...

Малко смотрел на женщин, что сидели прямо на улице на своих лежанках, уставив глаза куда-то в пустоту. Прошел год, а здесь ничего не было восстановлено. Были видны даже пятна крови, которые не удалось смыть муссонным дождям. Мужчин здесь почти не было.

— Сикхи ничего не забыли. Видите эту надпись на стене? — спросила Амарджит.

На обрушившемся фасаде одного из домов Малко увидел яркую надпись санскритскими буквами. Амарджит наклонилась к нему.

— Там написано: «Пусть пролитая кровь породит ненависть!»

Они повернули направо и внезапно оказались буквально нос к носу со слоном. Потом увидели второго, третьего и, наконец, четвертого... За слонами двигались десятки грузовиков, переделанных в карнавальные повозки, между ними шли музыканты в потрепанных униформах, изо всех сил дуя в трубы. Шум стоял ужасный. На грузовиках ряженые индийцы изображали различных богов.

— Вот тот фестиваль, который я ищу! — сказала Амарджит.

Она принялась делать записи. Прошел час, прежде чем они, оглохшие от шума и все в пыли, отправились, наконец, обратно к центру.

— Завтра мы выезжаем очень рано, — сказала Амарджит. — Я прикажу шоферу заехать за вами в шесть часов.

Малко вспомнил надпись на санскрите. Да, в Амритсаре ненависть, по-видимому, была жива.

Поперек дороги лежал вдребезги разбитый грузовик с овощами, передний мост его был сплющен в лепешку. Водитель еще сидел за рулем. Он врезался в ветровое стекло, и по белой дверце кабины текла кровь. Место аварии было огорожено небольшими камнями, и машинам приходилось его объезжать. Автомобиль, ставший причиной аварии, превратился в груду железа и мертвых человеческих тел, напоминавшую какую-то модернистскую скульптуру.

Виджай, шофер Алана Праджера, объехал место происшествия с полнейшим безразличием, и они снова покатили по ухабистой, но прямой как стрела дороге, обсаженной эвкалиптами. С тех пор, как они выехали из Дели, это был уже шестой несчастный случай. Ездить по индийским дорогам опаснее, чем воевать под Сталинградом. Можно подумать, что одна половина здешних водителей грузовиков играет в кинокартине «Плата за страх», а другая — в «русскую рулетку». Последствия такой езды «украшали» обочины дорог вдоль пенджабских рисовых плантаций... Двадцатью километрами дальше они увидели водителя, которому во время столкновения оторвало ногу. Он печально смотрел, как из обрубка льется кровь. Еще один, которому предстоит сменить «карму»...

Малко закрыл глаза. Кроме разбитых машин, смотреть здесь было не на что. Абсолютно плоская пенджабская земля с бесконечными полями, чаще всего засаженными рисом... Если бы не чалмы, верблюды, сари и тракторы, можно было подумать, что находишься где-нибудь в Юго-Восточной Азии. Рядом с ним дремала Амарджит. Теперь на ней было сари из набивного хлопка, волосы были спрятаны под белым шарфом, лак на ногтях старательно смыт.

На переднем сиденье, рядом с водителем, лежал маленький узелок — ее вещи. Ведь она должна была якобы прибыть в Амритсар поездом, вместе с другими бедными паломниками... Малко взглянул на часы: осталось еще три часа езды.

Молодая женщина приоткрыла глаза.

— Все в порядке? — спросил Малко.

— Да... Все будет хорошо. Сегодня вечером, в пять часов, не забудьте прогуливаться перед моей гостиницей. Я буду ждать на наружной галерее, как раз напротив своего номера. Как только стемнеет, я приклею бумажную тику рядом с замочной скважиной. Чтобы вы не ошиблись комнатой...

— Сегодня вечером? Но ведь встреча назначена на завтра.

Молодая женщина натянуто улыбнулась.

— Я знаю, что это неразумно, но так мне будет спокойнее.

Они замолчали. Их автомобиль зажало между двумя медленно ползущими тракторами, на которых тряслось не меньше дюжины одуревших от тряски крестьян. Резко тормознув и чудом избежав столкновения, Виджай снова нажал на педали, и машина ринулась дальше, проскрежетав всеми шестеренками. Амарджит наклонилась к Малко:

— Рабочие здесь все еще получают по восемь долларов в месяц, а если плохо работают, их бьют.

Что и говорить, хороша демократия и социальная справедливость!

До сих пор они не увидели на дороге ни одного заграждения. А ведь считалось, что Пенджаб находится в состоянии осады. Старый «Амбассадор» хоть и грохотал, словно мешок с персиковыми косточками, но держался неплохо. Малко, конечно, предпочел бы комфортабельный «Мерседес», но выбора не было. Когда они, выехав из города Дёра Баба, свернули на Амритсар, было уже почти два часа. А еще через двадцать минут они увидели щит с надписью: «АМРИТСАР, высота 750 футов».

Окрестности города производили угнетающее впечатление. Старые, почерневшие от времени, гниющие лачуги, покосившиеся дома. Множество велорикш, а моторикш почти не видно. Автомобилей совсем мало. Всеобщая нищета. И ни единого иностранца. Виджай остановился перед вокзалом, где ждали сотни велорикш и несколько такси. Слегка побледнев, Амарджит повернулась к Малко:

— До вечера.

Она быстро вышла из машины и затерялась в толпе. Вот они и приступили к выполнению задания.

В отеле «Интернэшнл», выстроенном недавно, но уже успевшем поблекнуть, было совершенно пусто и относительно чисто. И когда Малко, выдвинув ящик стола, раздавил таракана, он оказался довольно скромных для этой страны размеров. Спрятать кольт 45 было некуда, и он решил оставить его в дорожной сумке. Посмотрел на часы.

До темноты оставалось часа два: ночь здесь наступала рано.

Повесив на шею «лейку», выданную Аланом Праджером, он снова уселся в «Амбассадор». Виджай оставался за рулем. Они поехали к Золотому Храму.

Священных коров здесь было еще больше, чем в Дели. Ни одного современного здания, зато тысячи лавчонок, где торгуют всякой всячиной. Внезапно машина выехала на площадь перед храмом. Следуя наставлениям Амарджит, он направился к раздевалке, чтобы оставить там обувь, намотал на голову шарф и, ополоснув ноги в маленьком очистительном бассейне, поднялся по ступенькам, ведущим ко входу в храм. Наверху он на мгновение остановился, чтобы полюбоваться волшебным зрелищем.

Посреди квадратного, стометровой длины, бассейна высился Харимандир, Золотой Храм из белого мрамора. Крытый листовым золотом купол сверкал на солнце... По мостику из такого же белого мрамора, украшенному венецианскими фонарями, бесконечной вереницей текли посетители, входившие и выходившие из святилища. Заунывная и пронзительная музыка, впрочем иногда довольно мелодичная, лилась из десятков репродукторов, заглушая все прочие звуки. Малко смешался с толпой паломников, медленно прогуливавшихся вокруг бассейна по проложенной там дорожке все из того же белого мрамора, испещренной многочисленными обетами на санскрите и на английском языке.

Огромный бородатый сикх, совершенно голый, если не считать тюрбана, спустился по специально устроенным для этой цели ступенькам в бассейн и принялся совершать ритуал омовения, чтобы смыть с себя грехи.

Паломничество в Золотой Храм для сикхов — это то же самое, что для мусульман хождение в Мекку. Полагалось совершить его хотя бы раз в жизни... Несмотря на то, что Малко был здесь единственным иностранцем, никто, казалось, не обращал на него внимания. Он пошел вместе с паломниками, повесив на плечо сумку с кольтом 45. Ведь у этого мирного места было и другое лицо... Он направил объектив своего аппарата на две кирпичные башни, возвышавшиеся к востоку от бассейна, и увидел, что их верхушки изрешечены пулями и снарядами, выпущенными во время проведения операции «Голубая Звезда». Прямо перед ним у дорожки стояло полуразрушенное, черное от копоти строение... Маленький бородатый сикх, с копьем в руке, подошел к Малко я сказал ему на ломаном английском: