Невидимые бои

Новая родина радушно приняла Ирэн. Вместе с родителями она получила советское гражданство. Без труда попала в институт иностранных языков в Москве, училась в нем за счет государства, народа — в США получить такое образование стоило бы очень дорого. Незадолго до войны Матунова устроилась переводчицей в группу военно-морского атташата посольства США.

Довольно привлекательная, Ирэн сразу же обратила на себя внимание Мулларда. Он оказывал ей многочисленные знаки внимания, «красиво» ухаживал, преподносил цветы, подарки. Началась война, стало туго с продуктами и промтоварами. Муллард, пользуясь этим, все больше опутывал молодую женщину. Вскоре Ирэн не только помогала Мулларду в работе, но и скрашивала его одиночество: долгие русские зимние ночи казались ему теперь слишком короткими. Он все реже писал письма жене. Правда, его роман с Ирэн был явной разведывательно-сексуальной авантюрой. Муллард ни на минуту не забывал, что дома, в Техасе, его ждут миловидная жена и три сына, из которых один мечтает стать пожарным, второй — полицейским, а третий — подводником.

Подарки-подачки, лживые обещания сделали свое дело. Муллард уверял Ирэн, что их роман непременно завершится браком. Он разведется с женой, вывезет Ирэн в Америку, они заживут там на славу. Ему удалось окончательно превратить женщину в свое послушное орудие во всех шпионских делах…

В Архангельске Ирэн действовала уже как активная помощница Мулларда. По его заданию она начала завязывать широкие связи среди моряков, работников Архангельского порта.

Официально задачей американского военно-морского представительства было обеспечивать быструю разгрузку прибывающих судов. Матунова с Муллардом, а часто и без него бывала в порту и портовых учреждениях. Любезная, живая, общительная, она старалась нравиться морякам, сближаться с ними. Не прочь была пофлиртовать, особенно с молодыми офицерами. Направо и налево раздавала пахучие американские сигареты: с табаком в Архангельске в то время обстояло неважно.

И вот в областное управление государственной безопасности стали поступать заявления советских граждан. В беседах с работниками порта, таможни и моряками Матунова проявляет подозрительное любопытство, задает вопросы, не имеющие никакого отношения к работе представительства.

Чекисты установили: Матунова старалась заводить знакомства и с прибывающими в Архангельск в командировку работниками различных оборонных предприятий. И им она задавала вопросы разведывательного характера.

Чекисты установили также, что с некоторыми моряками и работниками таможни Матунова завязывала мимолетные романы.

Выяснилось, что, стремясь выполнить задания Дроува, Муллард толкал свою «будущую жену» на связь с некоторыми моряками и таможенниками. Этот «нежный влюбленный» не только не возражал против сожительства Ирэн с новыми знакомыми, но даже побуждал ее к этому. Он даже подвозил Ирэн на своей машине на ее любовные свидания.

Этой женщине, запутавшейся, опустившейся, казалось, что у нее не осталось иного выхода, кроме как повиноваться Мулларду.

Наталкиваясь после кропотливого изучения какого-либо «объекта» на отпор, Матунова прекращала встречи. С небольшим же кругом людей, располагающими, как она знала, доступом к интересующим ее боссов сведениям, она продолжала упорно встречаться, стремясь закрепить отношения, перевести их в интимную фазу.

Чурсин едет кататься

После долгого предварительного изучения Матунова познакомила Мулларда с неким Чурсиным, одним из работников таможни, с которым она часто встречалась.

Вот как состоялось это знакомство.

В один из темных зимних вечеров Муллард подвез Матунову на своей машине на окраину Архангельска. Затем он вернулся в центр города, долго кружил по площадям и переулкам, явно проверяя — не следят ли за ним и его машиной.

Тем временем Матунова, встретив Чурсина, медленно прогуливалась с ним по одному из окраинных переулков.

Примерно через полчаса, убедившись в том, что опасности нет, Муллард вернулся на окраину. В заранее условленном месте он быстро взял в машину свою любовницу-помощницу и ее любовника и на большой скорости выехал на загородное шоссе.

Здесь, на шоссе, и произошло официальное «оформление» Чурсина «на должность» агента американской разведки. Именно во время этой продолжительной загородной автомобильной «прогулки» Мулларду удалось окончательно склонить таможенника к измене своей стране.

Матунова считала, что она хорошо подготовила Чурсина для решающего разговора. Тем не менее любитель легких любовных похождений перепугался до полусмерти, когда понял наконец, почему так «дьявольски мила» была с ним, ничем не примечательным служащим, эта изящная, красиво одетая женщина. Простак побледнел, когда до него полностью дошел смысл происходящего.

Муллард говорил властно и решительно. Чурсин должен немедленно приступить к систематическому сбору военно-политических сведений. Нужны все данные о работе торгового порта и военно-морских баз, подробные сводки о моральном состоянии советских моряков и населения Архангельска и области. Только теперь уразумел Чурсин, какая петля затягивается вокруг его горла. Он попытался пойти на попятный, начал отказываться от дальнейшего сотрудничества с американцами.

Видя, что не берет лисий хвост, Муллард решил показать волчьи зубы. Американский разведчик выпустил когти.

— Поздно уже вам отступать, господин Чурсин, — процедил он сквозь зубы. — Слишком глубоко вы увязли. Сведения, которые вы сообщали Ирэн на протяжении последних месяцев, навсегда связали вас с нами. Будете сопротивляться — выдадим вас вашим властям. Раздавим! Уничтожим! — орал Муллард.

— Вы не сможете доказать, что я сотрудничал с вами, — мямлил Чурсин.

— Не притворяйтесь наивным человеком, вы — простак! — небрежно бросил Муллард. — Послушайте-ка лучше вот это.

Разведчик вынул из кармана портативный магнитофон размером чуть побольше папиросной коробки, нажал белую пластмассовую кнопку. Завертелись колесики, на которых была туго намотана тонкая блестящая проволочка.

Напялив дрожащими руками миниатюрные наушники минифона, Чурсин отчетливо услышал запись своего предпоследнего разговора с Матуновой. Да, это был его голос, слегка заикающийся. Разговор записали полностью. Вот он угодливо, не скупясь на антисоветские измышления, уверяет Матунову, будто советским людям вконец осточертела война и что они ждут не дождутся, когда наконец придут немцы и наведут «настоящий порядок». Затем пошел его рассказ о кое-каких важных, секретных моментах в работе порта.

— Полагаю, вам несдобровать, если мы подарим русским эту блестящую проволочку с записью вашего не столь уж музыкального голоса, — словно гвозди вколачивал в голову Чурсина Муллард. — А к проволочке прикрепим алой ленточкой записку с вашим точным домашним или служебным адресом. Главное таможенное управление вряд ли будет вне себя от восторга, узнав об этой пикантной деятельности ее представителя.

Возможно, что на первой стадии своих отношений с Матуновой Чурсин и не представлял себе, на какую скользкую и опасную дорогу он вступал. Но теперь он понял, что американцы его крепко запутали. Конечно, еще не поздно было отступить. Если бы он пришел к работникам государственной безопасности и чистосердечно рассказал о случившемся, он мог бы еще спастись. Но на него подействовали шантажистские угрозы Мулларда. Да и по своей трусливой природе он уже, собственно, был готов предать интересы Родины, борющейся со смертельным врагом.

— Я согласен, — пробормотал он. — Что я должен делать? В чем состоит задание?

— Так-то лучше, — улыбнулся Муллард. — Слушайте внимательно, запоминайте.

Начался инструктаж.

Муллард подробно перечислил вопросы, по которым Чурсин должен был представить ему свой первый большой письменный доклад. Он называл документы, которые следовало выкрасть, переписать или сфотографировать. Выяснил во всех деталях, с кем он дружил, у кого из своих знакомых может получить интересующие американскую разведку сведения. Получив ответы Чурсина, дал подробные указания, вручил немалую сумму денег для угощения друзей только что завербованного шпиона…