Пермские чекисты (сборник)

Пермяки знают свой Ленинский райсовет, что в центре города, на улице Кирова, 57. Здесь с осени 1926 года помещался Пермский окружной отдел ОГПУ, и с той же поры его начальником был П. П. Покровский — коммунист с 1907 года, бывший тульский подпольщик.

Петр Петрович перед назначением на эту должность был начальником Златоустовского окротдела ГПУ, в порядке партийного поручения еще и преподавал политдисциплины в местном экономтехникуме. Он больше походил на педагога, чем на военного, хотя прошел всю гражданскую войну, имел опыт партизанской борьбы с врагами. Этот требовательный к себе и подчиненным человек не допускал бестактности в отношениях с людьми, никогда не повышал голоса в разговоре и даже к арестованным обращался на «вы». Взысканий к сотрудникам у него не практиковалось, но дисциплина в отделе держалась крепкая.

Заместитель Покровского — Коллегов Иван Карпович, собранный и тактичный человек, коммунист с 1918 года. В составе Тюменского Красного кавэскадрона дрался с белочехами, рвавшимися на Урал. В сентябре 1918 года тюменцы влились в Стальной Путиловский кавэскадрон, вскоре развернутый в Стальной Путиловский кавалерийский полк. Прикрывая отход 29-й дивизии, полк этот не выходил из боев, в одном из которых один эскадрон его был целиком изрублен белоказаками.

Враг ненавидел путиловцев, терпя от них большой урон. Так, совершив обходный маневр, путиловцы почти целиком уничтожили 3-й барнаульский полк врага у деревни Верхний Кутамыш, близ железнодорожной станции Комарихинская. А в дни падения Перми, пройдясь по тылам белых, путиловцы сорвали их план окружения наших войск в пермском Закамье. В одном из этих боев, в деревне Ломаки Ильинской волости, был убит заместитель командира полка латыш Рэдис, а Иван Коллегов ранен.

Когда партия послала Покровского и Коллегова работать в органы ЧК, свой боевой опыт они перенесли на борьбу со скрытыми врагами. У них здесь учились, с них брали пример молодые чекисты.

Ликвидацией банд вообще-то занимались мы, сотрудники Особого отдела, но сигнал из Нердвы пошел не к нам, а в другой отдел. Что ж, будем работать сообща. Вначале решили скрытно проверить все и лишь потом действовать. За дело взялся лично начальник отдела Василий Иванович Павлов, чекист с уже немалым опытом. С тремя своими и одним нашим сотрудником он отбыл в глухой Нердвинский район. Под видом шатающихся бродяг наши разведчики внимательно изучали обстановку. В июньскую жару ночевали то в стогах сена, то в лесу. Павлов в гриме старика ходил в школу к учителю за сведениями о бандитах. На многих из них удалось выйти. Опасаясь, что они, заподозрив неладное, могут исчезнуть, Павлов решился на их арест, но главарь банды Иван Коуров из-под конвоя бежал.

Привезя бандитов в Пермь, Павлов сдал их в наш отдел. Мне поручили розыск Коурова и других членов банды. В ту пору я вел также дело о колчаковской контрразведке, по которому проходило тридцать обвиняемых. Для экономии времени допросы по двум этим крупным делам пришлось вести в канцелярии тюрьмы. Случайно здесь повстречался мне сослуживец по Пермской ЧК Михаил Чазов. Он сообщил, что со мной очень хочет поговорить один заключенный. Бывший красноармеец Терехов, осужденный за должностной проступок, рассказал, что в числе лиц с малым сроком заключения его намечают к отправке на заготовку дров и что кое-кто склонен к побегу. Его сосед по камере Николай Коуров посоветовал: лучше всего спасаться от поимки в глухих нердвинских лесах. Бандит обещал Терехову приют у своих друзей и денежную помощь, если тот увезет к ним его весточку. Наше начальство санкционировало мнимый побег Терехова, и явка в бандитское логово попала в наши руки.

Безграмотная записка Николая Коурова, старшего брата главаря банды, к своему дружку Александру Паисову была паролем для встречи с ним. Вот дословный ее текст: «Алексан, помнишь на сарае или мед, ты, Алексан дал мне пистоны. Увирься на эти слова, Алексан...» А на словах бандит просил вызволить его из тюрьмы. На прогулках он заметил, что лишь один охранник стоит у входа в тюрьму, еще шесть солдат приходят только на ночь. Учтя это, он решил, что если под видом конвойников, но несколько раньше, придут его «лесные братья», то, пущенные во двор тюрьмы, они легко освободят его. Оружие в банде имелось, а солдатская одежда была тогда почти в каждой семье. Чтобы в тюрьме больше поверили в подлинность «караула», Коуров просил прихватить имевшийся в банде пулемет. Тот, хотя и не действовал, но несомненно придал бы «оборотням» более внушительный вид.

Стремясь смыть с себя вину, Терехов склонен был сам рискнуть жизнью, пойдя в логово банды, но Павлов предложил найти для этого своего разведчика и вызвал всех сотрудников. Он заявил, что с явкой в банду пойдет лишь тот, кто сам решится на этот, безусловно, очень опасный шаг. Павлов дал людям подумать. Наконец один из них — Зонов — сказал, что согласен, выразив, однако, сомнение, не раскусят ли бандиты, его — интеллигента, бывшего офицера царской армии. Примут ли за беглого уголовника? Снабдить мозолями его руки мы не могли, но кое-что придумали.

По делу, что вел я тогда, сидело много офицеров, и Зонов, по нашей легенде, стал одним из них. Боясь расстрела, он якобы бежал из тюрьмы, скрыться решил в глухих нердвинских лесах, что будто бы посоветовал ему сосед по камере Коля Коуров. А чтобы знать его внешность, если спросят, Зонов дважды присутствовал на допросе бандита в окротделе ОГПУ.

Офицерской выправки Зонову было не занимать, военных знаний тоже. Пришлось лишь ввести его в курс мнимых тяжких преступлений против Советской власти. Зонов хорошо справился с заданием. Добыв нужные сведения, он ушел из нердвинских лесов.

Операция по окончательной ликвидации банды была поручена мне.

В конце июля 1927 года я выехал с двумя милиционерами угрозыска — Дедовым и Толкачевым — в Нердвинский район. На месте нам придавалась вся милиция местных сельсоветов: Тимшатского, Первомайского, Паздниковского, в помощь организовывалась группа местных коммунистов и комсомольцев. В созданный из них небольшой отряд охотно пришли и беспартийные из бывших красноармейцев и солдат царской армии. Всем им хотелось как можно скорее избавить свой край от ненавистных бандитов.

В ходе следствия выяснилось, что в 1919 году, уклонившись от призыва в РККА, братья Коуровы скрывались в лесах, сколотив из подобных себе дезертиров вооруженную банду, разбойничавшую на проезжих дорогах.

Село Тимшата было в центре их «деятельности», там мы и обосновались. Пустовавшая летом школа и сельсовет стали нашим «штабом». Здесь я получал все сообщения о бандитах, допрашивал задержанных, отсюда вел поиск в окрестных лесах.

Недавний пограничник, тимшатский комсомольский секретарь Герасим Старков отлично знал родные места. Кудрявый русый молодец безусловно обладал даром перевоплощения. Раз поздно вечером встретил я женщину на лесной тропе с грибной корзиной, и не задень та меня слегка рукой за бок, вряд ли признал в ней нашего Герасима.

В соседнем, Первомайском сельсовете нашу поисковую группу возглавлял секретарь партячейки Югов, в первую мировую войну воевавший на французской земле. Там, под Верденом, на Марне, он не раз видел смерть в лицо. Вернувшись в 20-м году в Россию и став коммунистом, сражался на Южном фронте.

И Герасим Старков, и Василий Югов затем стали работниками ОГПУ.

Из добровольцев Паздниковского сельсовета нам много помогал мой однофамилец Алексей Егорович Паздников. Это был человек большой выносливости, всегда оптимистичный. В 1913 году призванный на действительную военную службу в царскую армию, он служил в 1-м Финляндском полку. Здесь и застала Алексея первая мировая война. Корпус армии генерала Самсонова, куда входил полк, в августе 1914 года ворвался в Восточную Пруссию, но, далеко оторвавшись от своих, был окружен крупными силами врага.

Паздников попал в плен. После многих бесплодных попыток к побегу лишь в конце войны бежал-таки Алексей из «Ермании», как он всегда называл ее.