Ловушка для «Осьминога»

Черный «крайслер» пересек Бруклин и приближался к Манхеттэну. Время от времени Эдди Картер, встре­тивший Джона Бриггса и Олега Давыдова в аэропорту, поворачивался с переднего сиденья и сообщал, мимо какого достопримечательного здания или памятника они проехали. Олег Давыдов все ждал небоскребов, хотя и знал, что они собрались в основном на острове Манхеттэн. Впрочем, он бывал в бразильском супергороде Сан-Паулу, где небоскребов, пусть и поменьше ростом, хватает тоже.

– У нас есть время, – сказал Эдди Картер два часа назад. – Небольшая обзорная прогулка по Нью-Йорку? Джентльмены не возражают?

– Ты как, Арго? – спросил Сократ у Давыдова. – Не устал с дороги?

– Голосую за экскурсию, – улыбнулся Олег. – В какие еще века удастся посмотреть Нью-Йорк…

И тогда Эдди Картер показал им Таймс-сквер, Центральный парк, здание ООН, таможню, прокатил по Бродвею, завернул на Уолл-стрит, обратил внимание гостей на французскую таверну, в которой была написана песня американской революции и где 4 декабря 1783 года генерал Джордж Вашингтон произнес прощальную речь перед офицерами.

У Рокфеллер-центра Эдди Картер велел водителю, хмурому рыжему здоровяку, не произнесшему ни слова, остановиться неподалеку от фонтана со скульптурой парящего в воздухе Прометея.

– На первый раз достаточно, – сказал Эдди Картер, когда они приняли его предложение размяться, вылезли из машины и принялись прогуливаться вокруг потоков льющейся в бассейн воды. – Сейчас отвезу вас в «Дофин» – короткий отдых, ванна, кофе… Потом поедем обедать в Чайна-таун, попробуете китайские деликатесы. Затем новый бар на 5-й авеню, сверхмодное заведение под названием «Секс по-венериански». Говорят, нечто грандиозное. Сам я еще там не был… Вечером – новая программа в кабаре «Лотос Мериленда». Ну а завтра с утра поедем на скачки, за­тем Кони-Айленд… Можно и…

– Стоп, – прервал гида Джон Бриггс. – Твоя программа, как говорят в России, не в коня корм. Ты забыл, с кем имеешь дело. Китайскую пищу мы с моим другом вкушали в московском ресторане «Пекин». Сексуально-венерианский бар нам ни к чему – сов­сем недавно мы с нашим гостем состояли в Обществе борьбы за трезвость. Поэтому обедаем где-нибудь в русском ресторане поскромнее – я соскучился по настоящему борщу. И отвезите нас, Эдди, в тот район, где поселились новые эмигранты из России.

– В Брайтон-Бич?

– Совершенно верно, – подтвердил Джон Бриггс. – Это будет для нас шоу «Русские в Америке». Вечером хотелось бы пойти в театр на Бродвее, хорошо бы посмотреть Чехова в американской подаче…

– Кто есть Чехов? – смешно выговаривая последнее слово, спросил Эдди Картер.

– Хороший русский писатель и весьма приличный человек, – ответил Джон Бриггс. – Можем, впрочем, согласиться и на Шекспира. Только никаких театров абсурда! Далее. Скачки отпадают, мы к ним не привыкли, тотализатор нас тоже не интересует. А вот побывать в музеях Нью-Йорка… Скажем, Бруклинский, Метрополитен, естественной истории. Что еще?

– Я бы заглянул и в музей современного искусства, – заметил Олег Давыдов. – И обязательно музей Рериха. А потом… Где-то в этом городе есть коттедж Эдгара По, в котором великий поэт написал знаменитые поэмы.

– Найдем, – кивнул Эдди Картер, изо всех сил старавшийся скрыть удивление. – В «Дофине» я за­пишу ваши пожелания, джентльмены. И пока вы приведете себя в порядок, составлю конкретный план действий.

– Тогда в машину, – сказал Джон Бриггс.

«В этом что-то есть, – размышлял он, усаживаясь рядом с Давыдовым. – Когда русский парень, впервые попав в Нью-Йорк, интересуется задрипанным домиком, где, видите ли, творил некий Эдгар По, до которого добрым трем четвертям американцев нет никакого дела, не означает ли это, что вряд ли мы когда-нибудь переиграем этих людей».

Джон Бриггс с горечью подумал, что и сам он напитался духовными раритетами от тех, с кем жил, и теперь ему до конца не избавиться от русского влияния.

«Главное – помалкивать об этом», – решил он и усилием воли заставил себя забыть о крамольных мыслях.

V

– В шляпе высокой, рассветной порой в Дитмарск въехал Фредрик Второй, – объявил, входя в кабинет шефа «Осьминога», Майкл Джимлин. – Здравствуйте, дорогой папа Стив!

– Что это вас потянуло на датские баллады, Майкл? – отозвался вопросом вместо приветствия Стив. – И с каких это пор я стал «папой»?

– Вы стали им с той минуты, как вообразили в собственной голове это учреждение, – ответил политический советник, пожимая руку Фергюссону, который не замедлил отметить, что на этот раз дипломат-разведчик трезв, как стеклышко.

«Ничего, – вздохнув, подумал Стив, – все еще впереди».

Будто заранее предвидя, какой удар алкоголем он получит к вечеру, у него заныла вдруг печень.

– Голову саблей дамасской вмиг снес ему Фредрик – и в лодку прыг! – продолжал резвиться Джимлин. – В каком чудесном месте я побывал, дорогой мистер Фергюссон!

– В Лапландии в это время года неуютно…

– Уже после того, Стив! Я позволил себе пять дней безмятежного отдыха на родине вашего отца…

– Вы были в Хяменлинна?

– Да, именно в этом чудесном городе. Гулял в парке Ауланко, в одиночестве обедал в ресторане Поп Хялляпюеря, заходил в дом, где родился великий Ян Сибелиус, побывал в музее старых автомобилей и картинной галерее на улице Арви Каристонкату…

– Знакомые места, – тихо проговорил Стив Фергюссон, и всегда стальные, неулыбающиеся глаза его вдруг потеплели.

«Черт возьми, – подумал Майкл, – наш железный Рутти, оказывается, может расчувствоваться…»

– Но к делу, дорогой Стив. Как говорит наш потенциальный противник: делу время, потехе час. Сообщу вам только, что все пять дней в Хяменлинна у меня во рту не было ни капли алкоголя.

– И даже пива? – не поверил Фергюссон.

– Тем более. Разве вы не знаете, что по эффективности приобщения к пьянству пиво стоит на первом месте?

– Никогда его не любил… Но вы-то, Майкл?! Что случилось?

– Готовлю духовную сущность к серьезному делу. Словом, опять работаем вместе. По своему официальному ведомству я получил приказ содействовать вам в нейтрализации некоего гражданина, который, будь он в скором времени у власти, причинит нашему правительству массу хлопот и беспокойства, а так называемым акулам аэрокосмического бизнеса – прямые убытки.

– Вы говорите о…

– Именно о нем, Лассе Огрене.

Стив Фергюссон усмехнулся.

– Парадоксы терминологии, – сказал он. – Вы называете это нейтрализацией, а организация более откровенно: executive action [21] или попросту execution [22]. Вы пришли ко мне с конкретными предложениями, Майкл? Или ограничитесь рассказом о безмятежной жизни в долине Ванаевеси… Устраивайтесь поудобнее. Вы знаете, что я люблю общаться с вами в любом ка­честве. А пока сварю кофе.

Сделав глоток кофе из чашки и зажмурив от удовольствия глаза – Стив отлично готовил кофе, – Майкл Джимлин сказал:

– Нам стало известно, что здесь, в Ухгуилласуне, народно-демократическая партия решила провести предвыборный съезд, на котором она выдвинет Лассе Огрена кандидатом на пост премьер-министра страны.

– Это упрощает дело, – заметил Стив Ферпоссон. – В Ухгуилласуне наши люди чувствуют себя уверенно.

– Хорошо… Мои шефы считают, что убрать Огрена надо до начала работы съезда, пока он только председатель партии и не выдвинут еще кандидатом на пост главы правительства.

– Резонное пожелание. Понимаю ваших боссов, Майкл. Правда, это сокращает время на подготовку. Но Лассе Огрен получит свое.

– У вас есть уже определенный план?

– Пока черновой вариант. Но для полной гарантии успеха операции этим розовым пацифистом будут заниматься сразу три группы специалистов.

– Бог любит троицу, – усмехнулся политический советник.