Убийство в ЦРУ

Он покачал головой.

— Да нет, мне самому хочется. Вы едва с жизнью не расстались из-за меня. Такое, полагаю, заслуживает объяснений.

В голове у Кэйхилл промелькнуло: Барри Мэйер. Не из-за него ли она с жизнью рассталась?

Эдвардс подвинул кресло назад, так, чтобы можно было сидеть закинув ногу за ногу и лицом к Кэйхилл. Она уселась в такой же позе, сложив руки на коленях и не спуская с него глаз.

— Даже не знаю, с чего начать. — Улыбка. — С начала. В этом есть определенный смысл, так ведь?

Она кивнула.

— Наверное, для начала будет лучше всего, Коллетт, если я признаюсь вам, что я не тот, кем представляюсь. Да, здесь на БВО я занимаюсь сдачей яхт внаем, но это всего лишь вывеска.

Кэйхилл убедила себя ничем не помогать разговору, а выслушать все, что он скажет, и уж потом, позже, разбираться что к чему.

Эдвардс продолжил:

— Я работаю в Центральном разведывательном управлении.

В голове у нее тут же зашевелилась мысль: он ведет себя совершенно честно, он понятия не имел, что она знала о его причастности к делам ЦРУ. Очевидно, Барри не рассказала ему, чем ее закадычная подружка Коллетт зарабатывает себе на жизнь. Что ж, приятно в том убедиться. С другой стороны, в этой ситуации сама Кэйхилл делалась бесчестной. Она почувствовала себя неловко.

Ее очередь подать какую-нибудь реплику.

— Это… интересно, Эрик. Вы этот… агент?

— Думаю, можно и так назвать. Мне платят за то, чтобы я здесь глядел во все глаза и ушки держал на макушке.

Кэйхилл воспользовалась моментом, чтобы показать, будто она раздумывает над следующим своим вопросом. Вообще-то в уме она держала их больше десятка.

— ЦРУ, — заговорила она, — держит своих людей по всему свету, верно? — Ей не хотелось выглядеть чересчур наивной. В конце концов Эдвардс знал, что она когда-то работала в ЦРУ. Ясно, что она должна быть хоть сколько-нибудь осведомлена, как такие дела делаются.

— Смысл не просто в том, чтобы втихую рассовать по всем углам на земном шаре своих людей и дожидаться от них сведений о том, что там происходит. Меня заслали сюда с особой целью. Помните, я показывал вам островок, тот, которым русские завладели?

— Помню.

Не услышав от него продолжения, Коллетт подалась вперед:

— Вы думаете, русские взорвали яхту?

— Такое объяснение прозвучало бы логично, так ведь?

— Мне это кажется вполне вероятным, учитывая, что вы агент противника. Но вас, по-моему, такое объяснение не убеждает?

Эдвардс пожал плечами, добавил в оба бокала вина и поднял свой для тоста.

— Выпьем за дикую догадку.

Она взяла бокал и тоже подняла его, поддерживая тост.

— Какую дикую догадку?

— Надеюсь, вы не поймете неправильно, зачем я скажу вам то, что собираюсь сказать. Знаете ли, в конце концов мы оба работаем на правительство Соединенных Штатов.

— Эрик, я ведь не выпускница колледжа, впервые отведавшая, почем фунт бюрократии.

Он кивнул.

— Ага, понял, поехали. Я думаю, заряд на яхте установило ЦРУ или они нашли кого-то, чтоб это сделать.

После взрыва и до этого самого момента ей и в голову не приходило, что люди, для которых она работала, способны сделать такое. Про русских, конечно же, мысли в голову лезли в первую очередь, прикидывала она также, не подстроила ли взрыв какая-нибудь из конкурирующих компаний по сдаче яхт внаем. Приходилось задаваться и вопросом, а устраивал ли катастрофу вообще кто-нибудь. Доказательств, связывающих взрыв с чьими бы то ни было происками, имелось не больше, чем тех, что объясняли его естественными причинами.

Однако в данный момент такие рассуждения уже мало что значили. Она задала единственный сам собою напрашивающийся вопрос:

— Почему вы так думаете?

— Думаю я так, потому… потому что знаю кое-что. И ЦРУ больше бы устроило, если об этом я не рассказал бы никому другому.

— Что же вы знаете?

— Кое-что об отдельных личностях, чьи намерения и поступки не только не в интересах Центрального разведывательного управления, но и Соединенных Штатов в целом. Вообще…

Все тело Коллетт напряглось. Она была уверена, что он вот-вот скажет и про смерть Барри Мэйер.

И Эрик ее не разочаровал.

— Убежден, Коллетт, что Барри убрали потому, что она знала те же — убийственные кое для кого — вещи. — Он слегка откинул голову и, удерживая слезы, выгнул брови. — Да, знала: она от меня это узнала. Наверное, потому и говорю с вами вот так. Отвечать за смерть одной — и то худо, но увидеть, что другую вот столечко отделяло — он свел большой и указательный пальцы, оставив малюсенький зазор, — от того, чтобы потерять жизнь, это уж вовсе перебор.

Кэйхилл запрокинула голову и устремила взгляд в небо, которое, как и ее собственное сознание, заволакивалось тучами. Разум замкнуло, в цепи мыслей и чувств произошел пробой. Она поднялась, подошла к краю террасы и глянула вниз, на гавань и причал. В его словах было очень много смысла. Сказанное укладывалось в то, к чему она инстинктивно склонялась с самого начала.

Новая мысль поразила ее. А что, если он ошибается? Если считать, что яхта взорвалась от заложенного кем-то заряда, то кто сказал, что намеченной жертвой была не она, Кэйхилл? Она снова повернулась к Эдвардсу.

— Не думаете ли вы, что Барри убил кто-то из ЦРУ?

— Именно.

— А как же Дэйв Хаблер, ее помощник по литагентству?

Он потряс головой:

— Об этом я ничего не знаю, если только Барри не дала ему ту же информацию, какую получила от меня.

Коллетт вернулась к столу, села, отпила глоток вина и сказала:

— А может, жертвой должна была стать я?

— Почему вы?

— Как вам сказать… я… — Она едва не переступила черту, которую сама себе определила в том, сколько и чего имеет право открыть ему. Осторожность взяла верх: Коллетт решила остаться по свою сторону этой черты. — Я не знаю, вы же сами пили за «дикую догадку». Может, кто-то захотел меня убить вместо вас. Может, двигатель сам по себе взорвался.

— Нет, Коллетт, ничто не взрывалось само по себе. Пока вы спали, мне тут власти допрос учинили. Сейчас они докладывают, что яхта была уничтожена в результате случайной электрической искры, попавшей в топливный бак. Это мне захотелось, чтобы они так думали. Нет, поверьте, я лучше знаю: устроено все намеренно.

Кэйхилл почти страшно было задавать следующий вопрос, но она знала, что задать его придется.

— Так о каких таких страстях Барри узнала от вас, что стали причиной ее смерти и вынудили невесть кого попытаться убить вас?

Он издал горлом хриплый смешок, словно говоря себе: «Боже мой, поверить не могу, что я это делаю». Коллетт стало жаль его. Очевидно, случившееся возле острова Москито, а также смерть Барри довели его до такого состояния искренности, против которого предостерегало все обретенное им во время спецподготовки и впадать в которое вообще-то воспрещалось. Ее подготовка это тоже воспрещала, если на то пошло. Она положила руку ему на колено.

— Эрик, так о чем Барри знала? Мне страшно важно знать это. Вы же сами сказали, как близко я подошла к тому, чтобы потерять жизнь.

Эдвардс прикрыл глаза и раздул щеки. Затем, шумно пропустив воздух через губы и открыв глаза, произнес:

— Внутри ЦРУ есть люди, единственным интересом для которых является их собственный интерес. Слышали когда-нибудь о проекте «Синяя птица»?

Снова здорово. Джейсон Толкер. Неужто Эрик к тому же клонит?

— Да, — ответила она, — слышала, и про «МК-УЛЬТРА» тоже слышала. — Уже произнося это, она поняла, что перестаралась с уровнем своей осведомленности.

Его недоуменный взгляд подтвердил, что на сей раз она поняла правильно.

— Откуда вам известно про эти программы? — спросил он.

— Помню о них со времен спецподготовки в ЦРУ, еще до того как я уволилась и стала работать в посольстве.

— А ведь точно, во время обучения шел разговор про такие программы, так ведь? Тогда вам известно, что они связаны с опытами на множестве ни в чем не повинных людей?