Испытание смертью или Железный филателист

Но о том, что повстанцы врываются прямо в клубы для белых, Отто не предупреждали. Он быстро посадил марки в прозрачные кармашки альбома, спрятал альбом в желтый портфель и щелкнул замком.

— То, что они не ворвутся, тебе гарантировал деревенский колдун? — повысил на официанта голос англичанин.

И тут в паузе между куплетами местной Эллы Фицджеральд, Отто отчетливо услышал выстрелы и увидел обращенные к нему с мольбой глаза Тианы.

— Они не ворвутся, сэр! Хозяин усилил охрану! — замотал головой Кумбени. — К тому же я не хожу к колдуну, я протестант, сэр. Иначе меня не взяли бы сюда работать!

— Чего хотят эти повстанцы? — спросил Отто.

— Они здесь всегда воют, а сейчас упали цены на табак и чай или что-то в этом роде, — махнул рукой англичанин. — И их диктатор Хастингс Банда — точно такой же папуас, как этот Кумбени!

— Не такой же, он получил в Америке степень бакалавра философии и исторических наук! А еще окончил медицинский колледж Мехарри! — возразила Тиана тоном, подчеркивающим невежество собеседника, и села за стол.

— Перестаньте! — махнул рукой англичанин. — Черный, получивший образование, все равно не становится белее! Ноги бы моей здесь не было, если бы не их дешевый сахарный тростник!

— Согласен с вами. Не понимаю, как здесь живут? Просто каменный век! — поддержал его Отто. — Я предлагаю самые современные машины-химчистки, работающие на фторхлористых углеводородах! А они отказываются и при этом чистят дорогую одежду керосином, после чего отправляют ее на помойку! Мне, как немцу, непонятна подобная логика. — И стряхнул микроскопическую пылинку со своих белоснежных брюк.

— Еще бы, у немцев «Ordnung muss sein» — «Порядок превыше всего», — засмеялся англичанин.

— Зря смеетесь! Благодаря немецкому национальному характеру мы быстро пришли в себя после Второй мировой, восстановили города, подняли экономику! — напомнил Отто. — А здесь, на юге Африки, люди живут вне цивилизации. Спросите хоть этого Кумбени, представляет он, что происходит в мире? Знает ли, что человек полетел в космос? Слышал ли о том, что такое атомная бомба?

— А вы большой специалист по атомным бомбам? — с вызовом посмотрела ему в глаза Тиана.

— Нет. Я большой специалист по тому, как чистить мех, кожу и замшу, не разрушая цвет и рисунок ткани! — обезоруживающе улыбнулся Отто. — Можете думать, что я тупой немецкий коммивояжер, но я готов доказать, что нация, которая пользуется современной химчисткой, — это нация, за которой будущее!

— Отто, все-таки вы совершеннейший мальчишка, — покачала головой Тиана. И бросила на него долгий многообещающий взгляд, который пообещал бы еще больше, если бы дверь бара с грохотом не распахнулась и внутрь не ворвались несколько орущих на своем языке повстанцев.

Один из них начал ожесточенно палить по зеркалам, а остальные — по потолку и окнам. Певица завизжала голосом напуганной Эллы Фицджеральд и спряталась за роялем, который никак не мог скрыть ее объемные формы.

Пианист бросился на пол и прикрыл голову крутящимся табуретом от рояля. Кумбени, закрываясь подносом, начал что-то кричать повстанцам на своем языке. Англичанин проворно метнулся в туалет. Но при этом люди, сидевшие за рулеткой, не двинулись с места, а привычно подняли руки вверх и продолжили игру.

Все это Отто видел боковым зрением, потому что в момент появления повстанцев автоматически сгреб Тиану в охапку, практически взлетел вместе с ней за массивную дубовую барную стойку, а приземлившись, накрыл ее своим телом.

Глава третья

БЛАНТАЙР. КЛУБ ДЛЯ БЕЛЫХ. ПРОВОДЫ

Прячась за стойкой, Отто и Тиана отчетливо слышали стрельбу, удары дерущихся, грохот падающей мебели, крики на разных языках. По интонации все это больше походило на импровизированную акцию устрашения, в которой нападающие пугали чуть больше, чем запланировали, а жертвы пугались чуть меньше, чем предполагала их безопасность.

На спину белого пиджака Отто сыпались осколки стекла и летели брызги алкоголя, кто-то из повстанцев с подростковым наслаждением палил по бутылкам на барном прилавке.

Градус конфликта постепенно понижался, а потом, судя по шуму, в зал влетела толпа полицейских. Глаза Тианы были совсем близко, кокетство в них сменилось неподдельным ужасом. И Отто подумал, что без позы завоевательницы она значительно привлекательнее.

— Все в порядке, сэр! — Радостный Кумбени с поцарапанной щекой, наконец, свесился за стойку. — Можно выходить! Все безопасно!

Отто посмотрел в недоверчивые глаза Тианы и сказал:

— Кажется, обошлось… — Встал, подал ей руку, отряхнулся. — Кумбени, еще одно виски с содовой! — И бросился проверять, все ли в порядке с портфелем.

— Мне тоже виски с содовой! — жалобно попросила Тиана, поправляя платье.

— Ваш столик! — Кумбени торопливо смел полотенцем осколки стекла со столешницы и схватил пепельницу, в которой еще дымился окурок, брошенный Отто до прыжка за барную стойку.

Официанты за соседними столиками делали то же самое такими же привычными жестами.

— Обратите внимание, сэр! Ни одного рикошета! Это наша местная особенность, ведь стены и потолок из пробки! Повстанцы это знают! — заговаривал зубы Кумбени. — Уже несу виски! Ваш сосед покинул туалет и ушел, как только вошли полицейские, но не просил ничего вам передать!

— Повел себя как истинный джентльмен, — попробовал пошутить Отто, но Тиана не смеялась, она была бледна как полотно.

Бармен выскочил из подсобки, привычным жестом выхватил уцелевшие бутылки и начал очень быстро разливать напитки по уцелевшим бокалам, так что Кумбени прибежал с подносом через полминуты. Было даже странно, что он умеет так быстро обслуживать.

— Почему охрана дрыхнет, как мухи, напившиеся соком маракуйи? — прикрикнула на него Тиана.

Отто отметил, что пальцы у нее все еще дрожат.

— О нет, мэм! Они связались с полицией по уоки-токи! — убеждал Кумбени. — Никто не думал, что повстанцы выломают дверь! Они всегда лезли через окна, но теперь хозяин приказал укрепить окна пуленепробиваемой смесью!

В «укрепленных» окнах не было половины стекол, и вентиляторы не справлялись с потоками душного воздуха.

— И сколько из них спасла эта смесь? — криво усмехнулся Отто. — Посоветуй хозяину купить пуленепробиваемую смесь для окон у другого колдуна! Если бы они прострелили мой альбом с марками, я объявил бы Малави войну!

Ему совершенно не нравилась перспектива погибнуть от шальной пули куражащихся повстанцев. С возрастом Отто все меньше и меньше жаждал подобного адреналина.

Пожилой белый пианист встал с пола, поправил пробор, тренькнул по клавишам; и певица, одергивая и оглаживая юбку мощными черными руками, низко запела:

— Summer time…

Отто был не только немцем, но и специалистом по чистой одежде, и белый летний пиджак в осколках стекла и разноцветных липких пятнах ликеров выводил его из себя. Он снял его, встряхнул, свернул и спрятал в портфель, обнажив мощный торс, обтянутый светлой тенниской. Вызвал такси и подвез Тиану до ее отеля. И все никак не мог распрощаться, стоя на крыльце отеля.

— Я не понял, почему этот официант — как его? Кумбени? — совсем не боится повстанцев? — спросил Отто.

— Возможно, они родственники… или их деревни дружат. У них практически первобытнообщинный строй. Повстанцы ненавидят белых потому, что здешний диктатор Хастингс Банда учился в США, — напомнила Тиана. — Они врываются куда ни попадя потому, что кровь кипит. Могут расстрелять первого попавшегося, особенно если пьяные или под наркотиками…

— Если б не эти черные психи, Блантайр был бы похож на маленький английский город, — заметил Отто.

— Вы вели себя как герой! Не ожидала такого от продавца химчисток! — Тиана подняла на него обожающие глаза.

Отто сдержанно ответил:

— Я немец и помню, что такое люди с автоматами. К тому же долго жил в Алжире в очень горячий сезон!

— Алжир — это северная страна?