Янтарное море

— Не надо очень надеяться на английские данные. Никаких массовых отрядов в лесах сейчас уже нет. Если и есть две-три группы по два-три человека, то они только отсиживаются в лесах от ареста.

— Но мы же налаживаем переброску денежных средств для них! Я, например, привез пятьсот тысяч рублей!

— Кстати, о привезенных вами деньгах… Вы не знаете, откуда берут их англичане? Вот хотя бы такие?

Будрис вынул из кармана бумажник, достал пачку денег разного достоинства и разложил их на столе. На всех ассигнациях были отчетливо видны следы кнопок, которыми деньги когда-то были где-то приколоты. Может быть, в коллекции страстного нумизмата, а может быть, на доске объявлений банка где-нибудь в Сити или на Уолл-стрите как образцы советских денег.

Лидумс, взглянув на эти деньги, откровенно рассмеялся.

«Гости», склонившиеся над столом, смущенно молчали, словно были в ответе за своих хозяев. Будрис насмешливо продолжал:

— Как вы думаете, Петерсон, не удивится ли кассир советского магазина, заподозрив в вас коллекционера? А от подозрения до расследования один шаг…

— Я не мог предполагать… — растерянно произнес Петерсон.

— И я не мог. Мне их вернул мой легально проживающий единомышленник. Кстати, эти подозрительные деньги находились в той пачке, которую следовало вручить рыбаку, согласившемуся вывезти Вилкса в море. Хорошо, что они к нему не попали! — с нажимом добавил он.

— И… и много таких денег? — неуверенно спросил Петерсон.

— Вы вручили Лидумсу пятьдесят тысяч рублей. В трех пачках было по несколько таких купюр. Вам придется осмотрительнее обращаться и с теми деньгами, что остались в тайнике.

— Из-за такой мелочи могла полететь к черту вся операция! — Вилкс возмущался все громче и яростнее. — Этот рыбак не раздумает, Будрис, как вы считаете?

— Лодка и рыбак подобраны. Остается только назначить день, чтобы отправить вас.

Петерсон собрал со стола опасные деньги и протянул Будрису. Воспользовавшись тем, что Вилкс заговорил об отъезде, напомнил:

— Англичане просят вас направить к ним своего представителя и вручить ему письмо о положении в Латвии. Согласитесь ли вы послать вместе с Вилксом Лидумса?

— Это можно будет решить только после того, как я выясню целесообразность такого вояжа.

— Мы очень просим вас ускорить решение, — сказал Вилкс. — Англичане будут ждать нас в середине мая. Я получил от них радиограмму, предназначенную вам… Позвольте мне огласить ее…

— Пожалуйста, Вилкс. Вилкс начал читать:

— Хорошо. Я обдумаю этот вопрос, — повторил Будрис.

— У меня есть еще одна просьба, — заторопился Петерсон. — Помогите перебросить вещи мои и Густава, оставленные на побережье. Я подготовил описание и схему места, где расположен тайник.

Он, кажется, снова утерял всю свою посольско-эмиссарскую важность и возвращался из царства грез в трудный мир действительности.

На этом совещание закончилось. Лидумс вышел из комнаты, позвал молодых «братьев», и они начали накрывать на стол.

Петерсон с некоторым удивлением наблюдал, как хозяин хутора и Граф с Делиньшем ставили на стол большие блюда с рыбой, копченым угрем, жареным беконом, как затем Граф принялся вышибать пробки из бутылок. Готовилось пышное пиршество: как говаривал латинист в гимназии, где когда-то учился Петерсон: «Лукулл в гостях у Лукулла!»

Петерсон осторожно спросил Вилкса:

— А кто это нас угощает?

— Сегодня угощает Будрис! — важно сообщил Вилкс. — Он всегда помнит о том, что в лесу бывает очень не сладко! И каждый раз устраивает маленький пир.

— Ничего себе — маленький! — улыбнулся Петерсон. — Я сбился со счета в этих блюдах и бутылках.

— Погоди еще! Придется посидеть на похлебке из грибов, так захочется съесть целую свинью!

Вилкс действительно норовил побыстрее пришвартоваться к столу. Петерсон, уяснивший, наконец, что это почти официальный банкет, затеянный к тому же едва ли не в его честь, внимательно и чуть ли не ревниво следил, чтобы не было никакого умаления его эмиссарской особы.

Умаления не было. Наоборот, Будрис и Лидумс усадили его между собой, подкладывали лучшие куски, стакан его ни минуты не оставался пустым, и Петерсон сразу почувствовал себя почитаемым и уважаемым гостем. Когда за опустевшим от яств столом остались только он да Будрис — Вилкса быстро сморило и он ушел спать на сеновал, Лидумс вышел варить кофе, а молодые «братья» ушли снова на охрану дома, — Петерсон вдруг сказал:

— И подумать только! Эти англичане до сих пор думали, что Вилкс ходит по Латвии в наручниках, а его рацию таскают за ним чекисты в форме!

— Что? Что? — не понял Будрис.

— Я говорю, что у англичан такая маниакальная подозрительность ко всему происходящему в Советском Союзе, что они не верили даже Вилксу!

— Ну-ну! — Будрис покачал головой. — Теперь я понимаю, почему они заставили больного Вилкса мучиться целое лето! И, пожалуй, оставят здесь еще и на зиму.

— Ну, этого не будет! — с гордостью перебил Петерсон. — У меня есть чрезвычайные полномочия! Стоит мне выйти в эфир и передать условную фразу, как тут же все изменится словно по волшебству: к вам сразу приедут и люди с новыми рациями и оружием, и в ваши «почтовые ящики» станут поступать деньги и ценности. Для этого меня сюда и направили…

— Да, ваши хозяева не очень благодарны, — с усмешкой сказал Будрис. — А что, если мы будем учиться у них подозрительности и перестанем принимать их людей?

— Вот, вот! Я им это самое и передам!

— А может, лучше не торопиться? Они ведь ждут от вас основательной проверки! — поддразнил Будрис.

— Такие люди, как вы! Да что я говорю! С такими людьми, как вы и Лидумс, как ваши «лесные братья», мы могли бы давно всю Латвию перевернуть!

— Может быть, может быть! — засмеялся Будрис. — Но сейчас лучше всего отдохнуть. Впереди длинная дорога…