По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя

– Сэр, вы успели послать мне группу? – спросил Осборн.

– Что-то случилось? Они уже там? – встревожился босс.

– Нет, наоборот. Надо отменить все.

– Что происходит?

– Со мной здесь пара моих ребят. А дом тем временем просыпается. Если начнут приходить люди, мы засветимся и провалим операцию. Срочно дайте отбой.

– Да я пока и не успел послать вам подмогу, – протянул контртенор. – Мы же договорились максимально избегать утечек. Я вызвал нужного человека – вы его знаете, это Хикс. Так вот, он с минуты на минуту появится.

– Но сейчас же, – Осборн посмотрел на часы.

– Без двадцати шесть, – уточнил начальник. – Я, разумеется, в своем кабинете, и Хикс тоже всю ночь на посту.

– Хорошо. В общем, ничего ему не говорите. Просто отменяем подкрепление.

– Вы уверены? Абсолютно уверены?

– Абсолютно, сэр. Спасибо. Я свяжусь с вами, как только будут новости.

– Удачи, Осборн.

Мы вышли сообщить хорошую весть командиру группы. Он как раз раздавал ребятам гарнитуры для связи.

– Это для вас, сэр, – протянул он одну Осборну и с немым вопросом перевел взгляд на меня.

– Нашему другу тоже дайте, – сказал мой партнер и усмехнулся. – Ему стерео не помеха.

Я зацепил гарнитуру за свободное ухо. За все это время я ни разу не обратился к своим индийцам, но они и без моих указаний пока все делали правильно.

– Проверка связи, – произнес голос в гарнитуре.

– Первый слышит, – сказал детина.

– Второй слышит, – буркнул парень, застегивающий залипалы на жилете.

Еще несколько человек отозвалось в квартире. Потом пауза – видимо, к перекличке подключились женщины на улице и снайперы.

– Я вижу, еще две гарнитуры работают, – произнес голос. – Это вы, сэр?

– Да, – откликнулся Осборн. – Кто я у вас, тринадцатый?

– Точно. И…

– И четырнадцатый, – сказал я.

– Мы готовы, сэр, – заключил голос.

– Не рискуйте. Если что не так, стрелять на поражение, – приказал Осборн. – У нас и так скоро похороны.

10

Дом действительно начинал просыпаться. Где-то поблизости, возможно, этажом выше, хлопнула дверь. Внизу проснулся лифт, загудел, прошелестел мимо нашей квартиры, а потом, уже с пассажиром, вернулся вниз. Было без четверти семь, когда ожила гарнитура англичан.

– Внимание всем! – произнес бесстрастный мужской голос. – Это одиннадцатый. К подъезду подошли парень и девушка. Остановились. Похоже, ключа у них нет – девушка ковыряется в замке.

Одиннадцатый – это снайпер из офиса. Ему лучше всего улицу видно.

– Это они, – сказал Осборн. – Готовность номер один. Девятая и десятая, выходите на позицию.

Это он женщинам, они на террасе кафе завтракали. Кафе аж в шесть тридцать открылось.

А мы с Осборном стояли на кухне. Нам тоже дали жилеты – неожиданно тяжелые. Осборн вытащил свою пятнадцатизарядную «Беретту», а мне выдал пристегнутый к лодыжке запасной «Глок-33». Небольшой такой, удобно вписывающийся в ладонь.

«Это же вряд ли сотрудники Конторы, – уговаривал себя я. – Мне же Эсквайр тогда написал, что на кладбище наши не работали. Да и не станут в Лесу рисковать своими людьми в таком деле – в случае провала неприятностей ведь не оберешься. Наняли – или это Крот нанял, вообще помимо Конторы – сорвиголов, профессионалов для которых правого дела нет. Они в меня будут стрелять, а я в них. И все дела».

– Открыли дверь, входят в подъезд, – продолжал комментировать голос. – Вышли из моего поля зрения.

Осборн передернул затвор, и я последовал его примеру.

– Это двенадцатый, вижу их, – произнес другой голос. Это снайпер с крыши. – Промелькнули в окне лестничной клетки между первым и вторым этажами. И вот еще между вторым и третьим. Сейчас будут перед вашей дверью.

– Девятая и десятая, блокируйте выход, – вполголоса приказал Осборн. – Седьмой и восьмой, врывайтесь за ними, как только они откроют дверь. Остальным стрелять только сбоку.

Седьмой и восьмой прятались на площадке между третьим и четвертым этажами. Как им удалось неслышно подкраться, непонятно, но они просто втолкнули киллеров своими телами, лишь только замок поддался.

Возможно, и получилось бы обойтись без стрельбы. Парня – он вошел вторым – тут же повалили на пол и приставили к затылку пистолет. Но девушка успела дойти до двери в гостиную, которая оставалась открытой. Она мигом прошмыгнула в нее и начала стрелять из пистолета с глушителем. Несколько выстрелов в диван: он стоял не у самой стены – за ним могли прятаться. Потом дважды в закрытый старинный комод. Детина этот вариант продумал – в первой комнате не было никого.

– Замри! – крикнул он из спальни, дверь в которую тоже была открыта. – Бросай оружие!

Однако девушка укрылась за дверной косяк, ожидая движения в спальне. Один из спецназовцев, вломившихся вместе с киллерами, перебрался через лежавшего парня и теперь оказался за ее спиной.

– Бросай пушку! – крикнул он.

Девушка резко обернулась, но выстрелить не успела. Пуля попала ей в глаз, и она по стене съехала на пол. Ее напарника с уже застегнутыми за спиной наручниками втолкнули в гостиную. Вся операция заняла пару минут. С нашей стороны – один выстрел, с той стороны – один труп.

Киллера усадили на стул. Осборн схватил его за шкирку и приставил к виску пистолет.

– Где третий? – спросил он. – Ну?

Момент истины? Хм. Киллер сглотнул слюну. Это был не тот парень, с проступающей жилой – тело не уговоришь, в такие минуты пульс зашкаливает. А этот смотрел своими холодными серыми глазами и только снова судорожно сглотнул.

– Я спрашиваю, где еще один? – повторил Осборн.

– Ай донт спик инглиш, – спокойно сказал парень.

– Дайте я попробую, – вызвался я и произнес на ломаном русском: – Где у вас есть третий человек?

– Ай донт спик рашен, – ответил парень и вытянул ноги, чтобы было удобнее сидеть.

– Ничего, поработаем с ним, – уверенно сказал Осборн и продолжил для своей группы: – Все молодцы. Забрать задержанного и труп. Остальные ищут, на чем они приехали. Это может быть мотоцикл, но скорее всего машина, если заложницу хотели увести. Прочесать весь район, никто не уходит, пока не найдем.

Все вокруг суетились, а я смотрел на убитую девушку. Тониного возраста, лет двадцать шесть – двадцать семь. Тонкие губы, острый нос, сейчас еще больше заострится. Целый глаз устремлен в пустоту. Хладнокровная убийца, басшабашная, напористая. Ей себя было не жалко. Но кому-то же дочь, кому-то сестра, кому-то, наверное, и любимая. Наверное, будет кому заплакать, когда ее в землю опускать станут.

Я вспомнил вдруг Антония Сурожского, того самого русского митрополита, лежащего на Бромптонском кладбище. Я читал его книги – ему многое было открыто. И если следовать отцу Антонию, душа этой девушки сейчас в ужасе. В ужасе от всего, что она совершила. В этой жизни она себя как-то уговаривала, находила оправдание тому, чем занималась. Но вот дела ее предстали перед нею в истинном свете, и она содрогнулась. Однако еще страшнее то, что исправить что-либо уже невозможно. А впереди вечность.

Я снял жилет и накинул на плечо рюкзак.

– Пойду. День в разгаре, а еще столько всего не сделано, – сказал я Осборну, возвращая ему пистолет.

– Конечно. Спасибо, Гусман. И маску заодно снимете, лицо ведь под ней устает, наверное.

Заметил, собака. Глаз лукавый, губа искривлена – видимо, так он выражает иронию. Я не отреагировал.

– Вам спасибо. Увидимся еще.

Я вышел на улицу. Киллера заталкивали в подъехавший микроавтобус. Уже немолодой дворник-араб, метущий зеленой метлой канавку вдоль тротуара, удивленно наблюдал за картиной.

– Амит, как ты там? – спросил я.

– Это Шанкар, доброе утро. Как вы? Я же все слышал.

– Я в норме. А ты все слышал и все тут же забыл, да ведь?

– Вспомню потом, когда прочту ваши мемуары.

– Ты молодчина.

– Да, Пол, девушке звонили на мобильный. Я не стал вас подключать, счел, что не вовремя было бы. Они по-русски говорили. Куда вам послать аудиофайл?