Хофманн

Сидя в машине, он позволил себе наконец вздох облегчения. Риск был велик, но все, кажется, обошлось. Рано или поздно несомненно обнаружится, что человек в холле не спит, а просто мертв. Даже если о нем вспомнят — что маловероятно — и будут наводить о нем справки в США, у него уже был наготове ответ: в лифте незнакомый человек — ему стало плохо — попросил его о помощи. Он помог незнакомцу дойти до кресла. Тот сказал, что ему лучше и врача вызывать не нужно. Хантера этот ответ успокоил, а поскольку он спешил на поезд, то удалился и не думал больше об этом происшествии. Хантер кивнул: да, именно так, вот проблема и решена. И вдруг его осенило. Этот венгр был похож на того самого профессора из ГДР, которого он встречал на конгрессе. Только у того были темные волосы и очки. Несомненно, сходство чисто случайное. В США он тогда постарается разузнать что-нибудь об этом Сабакаше и о возможных причинах его визита. Такси ловко прокладывало себе путь по улицам города.

Уже на вокзале Хантер вдруг вспомнил, что на вечер пригласил к себе в номер «ФАЙЕРФЛАЙ». Инцидент с трупом заставил его уехать днем, а не следующим утром, как он первоначально планировал и соответственно с этим инструктировал Клаудиу. На мгновение его охватила досада. Обычно ведь его действия отличались четкостью: никакой путаницы, никаких спонтанных решений. И надо же, такая незадача!

Клаудиа оставила ему телефон, по нему он мог передать ей срочную информацию. До поезда оставалось еще несколько минут, он быстрым шагом направился к телефонной будке и набрал номер. Прошло какое-то время, прежде чем на другом конце сняли трубку:

— Зибер слушает.

Он попросил срочно передать Клаудии Бреннер, что ему пришлось уехать раньше и что он позвонит ей в понедельник вечером из Вашингтона около 10 часов. Молодой женский голос на другом конце обещал сразу же передать Клаудии. Когда Хантер выходил из кабины, голос из репродуктора объявил, что скорый поезд номер 574 «Шауинсланд» из Базеля через Гамбург, Маннгейм, Франкфурт и Ганновер прибывает через несколько минут. Хантер взял в руки чемодан и дорожную сумку. Все остальное пусть доделывает Билл Тайлер, его здешний связной. И отчет тоже напишет, со злорадством подумал Хантер. Этот парень кое-что уже умеет, но еще слишком молод. Пусть Ронни Скелтон и расхлебывает, ведь этого зеленого юнца он ему подсунул. По крайней мере, он хоть нигде не засветился. Глядя на уходящую вдаль полоску рельсов, он подумал о том, какие сюрпризы может еще принести ему единственный телефонный звонок, его ему еще предстояло сделать во Франкфурте.

Штеффи Зибер локтем отворила дверь, потому что ее руки были запачканы мукой и тестом. Громко хохоча, в квартиру ввалились Клаудиа и Пьер. Штеффи вернулась в кухню, Клаудиа бросила Пьеру на ходу свою куртку, а сама срочно удалилась в туалет. Хозяйский беспородный пес Аякс с радостным лаем подпрыгивал возле Пьера и чуть не сшиб его с ног. Штеффи крикнула, что на столике у телефона есть записка для Клаудии. Пьер машинально взял записку, и в это время из туалета раздался истошный вопль Клаудии. Пьер быстро сунул записку в карман плаща и бросился к двери туалета. Дверь распахнулась, и Клаудиа с громким смехом бросила ему сиамскую кошку, спрыгнувшую с подоконника прямо ей на шею. Пьер с трудом поймал кошку и опустил ее на пол. Они еще обменялись парой шутливых фраз, и Пьер повесил свой плащ и куртку Клаудии на вешалку. Клаудиа помогла Пьеру упаковать дорожную сумку. Штеффи принесла им кофе, и они начали говорить о дальнейших планах Пьера. О записке Пьер начисто забыл.

Хантер сдал свой багаж и направился в почтовое отделение франкфуртского аэропорта. Времени было в обрез, но на сей раз долго ждать не пришлось.

— Сантос, фирма Бартелоса.

— Хантер, я хотел бы поговорить с господином Бартелосом.

— Господин Бартелос сейчас, к сожалению, занят. Я его секретарь. Он информировал меня, что вы должны позвонить. Я в курсе дела, так что можете все сказать мне.

— А мог бы я побеседовать с Паулем Хантельманом?

— Вам придется довольствоваться мной, г‑н Хантер. Я вам сразу хочу сказать, что возникли некоторые осложнения. Сегодня утром деньги, десять миллионов, на большом автобусе увезли из банка Вайсера. Туда явился приземистый широкоплечий человек со шрамом над левым глазом и прядью седых волос на левом виске, предоставил все необходимые документы и забрал всю сумму. Может быть, вы узнали по моему описанию этого человека?

— Нет, — недовольно проворчал в трубку Хантер.

— Машина, на которой он уехал вместе со своим спутником — его нам не удалось разглядеть, — сначала медленно двигалась к автобану, затем свернула на Базель. А когда она повернула в сторону Фрайбург-центра, наши люди вдруг потеряли ее из виду. Мы до сих пор ее не нашли. К сожалению, это еще не все. Вскоре после этого наши сотрудники сообщили мне, что полученные нами пленки каким-то непонятным образом были заменены другими.

— Вы на полном серьезе утверждаете, что пленки и деньги пропали?

— Не надо так кричать, г‑н Хантер. Для нас вся эта история не менее неприятна. Мы сделаем все возможное, чтобы в кратчайший срок вернуть деньги и пленки.

— Бог ты мой, если бы мы только знали тогда, что ваша братия не в состоянии провернуть такую элементарную трансакцию, мы бы вам не дали никакой информации о том, что эта вещь находится в Базеле.

— Мне понятен ваш гнев. Но это нам сейчас не поможет. Нет нужды напоминать вам о том, что и ваши действия не всегда были безукоризненны. По-моему, мы оба в какой-то момент недооценили противника. Такое больше не повторится. Кроме того, операция в Базеле в 1977 году прошла без сучка, без задоринки. Ведь тогда вы еще не знали точно, что это за бумаги. Но давайте оставим сейчас это. Нам о другом надо думать. В ближайшие дни вы получите от нас справку о содержании документов, насколько наши эксперты, конечно, их еще помнят.

— Очень надеюсь, что ваша информация будет достоверной. Особенно если вспомнить, что вы не сочли нужным рассказать нам о вашем господине Майере. Кстати, где он сейчас?

— Майер этой операцией больше не занимается, он сейчас проводит свой заслуженный отпуск в Испании.

— Мне надо спешить на самолет. Передайте г‑ну Бартелосу мой горячий привет и настоятельную просьбу немедленно прислать нам точное описание содержания документов. После мы свяжемся с ним и скоординируем наши действия. Но я надеюсь, нам не придется особенно много координировать, потому что вы скажете нам, где находятся деньги и пленки. Да, пока не забыл, наведите справки, не знает ли кто-нибудь человека по фамилии Сабакаш. Ну вот все. Ладно, созвонимся.

Хантер со злостью бросил трубку на рычаг, оплатил свой разговор и поспешил к самолету, вылетающему в Буэнос-Айрес, на него уже объявили посадку.

Винсент взглянул на свои часы: ровно пять. Значит, оставалось чуть меньше часа до поезда, на котором Пьер должен был ехать в Париж. Он и сейчас еще не был уверен, что принял правильное решение. Что, если планы Пьера изменились и он не едет в Париж или, наоборот, уже уехал? Но раз он уже здесь, то придет незадолго до шести на вокзал. Если Пьер не объявится, он не будет больше ничего разузнавать, а просто полетит в Лондон и оттуда позвонит Таннерам. Они ему скажут, где Пьер. Спал он плохо, а потому весь день чувствовал себя не в своей тарелке. Ему, правда, удалось немного успокоиться, но образ Клаудии не оставлял его. Где бы он ни был, он видел перед собой ее лицо, ее взгляд и ее слезы.

Он не отважился поехать в центр Баден-Бадена, так как боялся встретить там знакомых. После завтрака Винсент бесцельно бродил по Оосу, охваченный беспокойством и страхом, он все более овладевал им, хотя он не мог понять, откуда взялся этот страх. Во время прогулки ему снова вспомнился Ханнес Хофманн. Наверное, он давно уже уехал. Он хотел с ним встретиться, звонил ему несколько раз в прошлое воскресенье, но не застал его. Ничего, они еще когда-нибудь увидятся. Да и Ханнес в последнее время вел себя как-то отчужденно; должно быть, у него свои проблемы, подумал Винсент.