Записки опера особого отдела

После доклада начальнику отделения Особого отдела ВВС о своем прибытии капитан Чернов направился в штаб. Не заходя в свой кабинет, он зашел в гости к майору Сизову, поделился с ним вчерашними впечатлениями от прогулки. А выйдя от него, направился к заместителю начальника штаба майору Абдулову. Стас Абдулов был на два года старше Игоря. В свое время он окончил Оренбургское летное училище и летал на Ту-95 в гарнизоне Североморск-1. Однако по состоянию здоровья через пять лет ему пришлось оставить небо и перейти на штабную работу.

— Прими мои соболезнования по поводу возвращения из отпуска, — вместо приветствия сказал он вошедшему капитану, улыбаясь.

— Спасибо на добром слове, — ответил Чернов, протягивая ему руку.

— Как отдохнул?

— Отлично, — ответил Игорь и стал рассказывать о своих перемещениях по стране и впечатлениях от отпуска. Закончив рассказ, он, в свою очередь, спросил у Абдулова: — Ну а как тут, пока меня не было?

— Небо на землю не упало, — засмеялся тот, — все нормально, никто не умер, техника цела, люди тоже.

— А по моей линии что-то было интересное? — поинтересовался Чернов.

— Да нет. Авиагруппа вернулась с боевой службы, но их опрашивал майор Мухин. Все нормально, — Стас почесал подбородок, выдержал непродолжительную паузу и, понизив голос, добавил: — Хотя был один момент. Но его быстро замяли и даже служебного расследования не проводили. Короче, дело было так. Шкилева отправили в госпиталь на списание. Полком стали командовать Федя Салюков как первый заместитель командира и начальник штаба Федотов. Но, сам знаешь, Феде ничего не надо, ему только летать, а Федотов начал свою власть показывать. Он добился восстановления на летную работу и сейчас спит и видит себя в командирском кресле. Это предисловие, — театрально предупредил майор. — В конце июня полк перелетел на лагерный аэродром «Талые ручьи», а там — как в пионерском лагере: каждый делает, что хочет.

Абулов прервался, как будто забыл сказать что-то важное, и продолжил:

— Помнишь, весной был приказ, что всем категориям летного состава, кто садится на палубу, штатная категория по воинскому званию поднимается на одну ступень?

— Конечно, помню. И что? — спросил Чернов.

— А то, что в этот момент, когда полк был на «Талых ручьях», треть летного состава получила очередные звания. Представляешь, какая там была пьянка?

— Представляю. А как это меня касается? — начал нервничать Игорь.

— А так. Не знаю, есть взаимосвязь с этим или нет, но после сабантуя очень быстро и тихо списали секретную кодовую таблицу в группе спецсвязи. И что интересно: Федотов был и председателем комиссии, которая якобы уничтожила эту таблицу, и лицом, утвердившим этот акт. А такого не должно быть. По закону комиссия создается на основании приказа командира полка, где определяются ее председатель и члены комиссии. А потом начальник штаба или командир утверждает этот акт. А здесь получается, что сам акт составил и сам его утвердил. Видимо, не захотел Федотов придавать огласке это дело, чтобы взыскание не получить. Ну, а Федя, скорее всего, до сих пор не в курсе, что произошло.

— И какие у тебя версии по этому поводу? — поинтересовался капитан.

— Стоп-стоп-стоп, — поднял руки Стас, — я замначальника штаба, мои задачи четко расписаны в уставе, а выдвигать версии — это твой хлеб. Каждый ест свою морковку. Я тебе информацию подкинул, а ты ее пережевывай.

Майор хитро улыбнулся и вытащил из стола кисет с табаком и трубку. Он медленно раскурил ее и добавил:

— Даю тебе еще одну наколку, — он многозначительно посмотрел на капитана, выпустил дым и произнес: — В составе комиссии был человек, который на сегодняшний день не имеет допуска к секретам, но является близким другом подполковника Федотова.

— Все понял, — Чернов резко встал с места, — я пошел в «секретку» искать этот акт.

— Удачи, — пожелал ему Абдулов и попросил: — Если вдруг что, я тебе ничего не говорил.

— Естественно, — на ходу ответил оперработник и закрыл за собой дверь.

Глава 2

Войдя в помещение секретной части, он поздоровался с делопроизводителем:

— Добрый день, Лидия Васильевна.

— Здравствуй, Игорь. Давно тебя не было видно, в отпуске был? — улыбаясь, спросила женщина. Лидия Самбурова работала в секретной части полка более пятнадцати лет. Она была на десять лет старше Чернова и позволяла себе относиться к нему снисходительно. Хотя так она относилась практически ко всем молодым офицерам. Это право, по ее мнению, давало ей другое обстоятельство — ее муж был заместителем командира полка по безопасности полетов.

— Да, сегодня первый день. Никак не могу еще настроиться на работу.

— Ну и не надо себя заставлять. Лучше расскажи, где был, что видел. Мы на следующей неделе тоже с мужем уходим в отпуск. Ты не представляешь, как мне уже здесь все надоело.

Игорь в который раз начал рассказывать о проведенном отпуске. Закончив повествование, он практически без паузы, чтобы избежать лишних вопросов, попросил ее:

— Дайте мне, пожалуйста, дело с актами об уничтожении секретных документов и дело со служебными расследованиями.

Улыбка сошла у нее с лица, и она нехотя пошла к шкафам с секретной литературой.

— Что-нибудь случилось? — с легким волнением в голосе спросила Самбурова.

— Нет, просто хочу посмотреть, что произошло в части за время моего отсутствия.

— Пожалуйста, — пытаясь казаться спокойной и равнодушной, протянула она капитану два дела и журнал выдачи документов для росписи в получении.

Чернов расписался за получение в журнале и карточках-заместителях, которые передал женщине, а затем направился в свой кабинет. Едва за ним захлопнулась дверь, как бдительная сотрудница секретной части сразу же позвонила начальнику штаба:

— Игорь Игоревич, заходил особист, взял дело со служебными расследованиями и акты списания секретных документов.

— Черт бы его побрал, откуда он взялся на мою голову? — выругался тот. — А зачем ты ему их дала?

— А как я могу ему не дать документы? Он имеет право беспрепятственно их получать, — резонно возразила женщина.

— Ладно, пусть копается, — окончательно разозлился начальник штаба и бросил трубку.

Игорь зашел в свой кабинет, осмотрелся вокруг после полуторамесячного отсутствия, вытер накопившуюся пыль со стола и принялся изучать полученные документы. Интересующий его акт был подшит в дело последним листом. Чернов перечитал его. Стандартная форма: комиссия в составе подполковника Федотова, капитана 3-го ранга Омельченко и прапорщика Горохова отобрала для уничтожения путем сожжения следующие наименования документов как не представляющие исторической и документальной ценности. Дальше шел перечень телеграмм с учетом их номеров, ключи к шифровальной машине и последним пунктом отмечена таблица с указанием регистрационного номера. «Странно, — подумал Игорь, — как может кодовая таблица не представлять документальной ценности, если она необходима для работы с шифровальной машиной и имеет гриф «Совершенно секретно»? Надо задать этот вопрос начальнику штаба».

Он запер дверь кабинета и направился к подполковнику Федотову.

— Разрешите? — спросил Чернов, войдя к нему в кабинет.

— По какому праву вы врываетесь ко мне без предупреждения, особенно когда я работаю с секретными документами? Что за хамство? — заорал подполковник.

Игорь не был готов к такому развитию событий и на некоторое время оторопел. Затем, взяв себя в руки, спокойно ответил:

— Я к вам зашел по служебному вопросу, а не просто так поболтать. Если вы так ревностно беспокоитесь за режим секретности, то почему работаете с секретными документами при открытых дверях? И не забывайте, что вы для меня не начальник, а я вам не подчиненный. Я здесь представляю Комитет государственной безопасности, и если я к вам зашел, значит, и мой вопрос к вам не праздный.

— Ты капитан, а я подполковник, поэтому перечитай устав, может, вспомнишь о субординации.