Мгла над Гретли

— Да, она у меня есть, — ответила она сухо.

— Неужели? — заревел я, возможно, несколько переигрывая. — Я почти позабыл её вкус. И вы можете налить мне рюмку?

Она налила мне водки, а себе приготовила хорошую порцию джина с лимонным соком. Потом выключила верхний свет, оставив лишь небольшой торшер в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках, улыбаясь друг другу.

Мы подняли свои стаканы, и, когда чокались, наши руки соприкоснулись. Затем мы выпили, поставили стаканы на каминную полку, но всё так же продолжали стоять друг против друга.

Тут я понял, что она не рассердится на меня, если я её поцелую. А ведь это только поможет делу. Я обнял её насколько мог непринуждённо и спокойно поцеловал. Не забывайте — это была зрелая женщина, а не девчонка, как могло показаться издалека. Её реакция оказалась чрезвычайно любопытной. Она ответила мне долгим, умелым, почти страстным, но совершенно безличным поцелуем.

 Мы сели. Она спросила, насколько продвинулись мои дела. Я ответил, что отсутствие опыта в электротехнике является моим минусом, но Хичэм обещал выдвинуть мою кандидатуру перед правлением.

— В тот же день я наткнулся на одного из директоров, — продолжал я, — и не думаю, чтобы он мог быть в восторге от моей кандидатуры.

— Кто это? — спросила она.

— Полковник Тарлингтон. Вы его знаете?

— Мы с ним здороваемся при встречах, — ответила она, — но не больше. Кто-то говорил мне, что он влиятельный в городе человек, и я решила на всякий случай приветливо ему улыбаться. Но он не в моём вкусе.

Я рассказал, что Хичэм провёл меня по всему заводу, и заметил вскользь, какое на меня произвели большое впечатление новые противотанковые орудия, которые они пускают в производство. Для большей правдоподобности я даже сообщил ей калибр этих орудий — разумеется, вымышленный.— Наверно, мне не следовало болтать об орудиях. Конечно, это строго между нами, — сказал я и подумал о том, сколько ослов, вероятно, сидят в эту самую секунду где-нибудь за выпивкой и произносят ту же самую фразу.

— Естественно, я не из болтливых.

— Я в этом не сомневаюсь, — поддакнул я, глядя на неё с обожанием.

— Хотите ещё выпить? — спросила она и улыбнулась.

Я почувствовал, что ей нужно меня спровадить, и отказался . Едва я встал, как она поднялась вслед за мной.

— Вам придётся выйти через чёрный ход, — сказала она. — Это несколько сложно, я провожу вас. Значит, до завтра.

Вместо того чтобы включить свет, она взяла карманный фонарик.

Я последовал за ней вниз по лестнице, через маленькую кладовую, к чёрному ходу. Отодвинув запор, она помедлила с минуту, прежде чем открыть дверь, придвинулась ближе и поцеловала меня, словно не в силах бороться с искушением. Она очень недурно играла свою роль, но меня это обмануть не могло.

Едва мы простились, как я вспомнил, что маленький театр-варьете находится в двух шагах отсюда, и вскоре стоял у входа в него.

Я спросил Лори. Мне сказали, что он на сцене, но скоро придёт переодеваться для финального номера, и провели в его уборную. Я решил ждать у открытой двери в надежде увидеть Фифин. Со сцены доносились голоса, однако звучали они так, как будто действие происходило за тысячу километров от меня. Тёмный, заброшенный коридор казался пустынным.

Вдруг вышла Фифин, закутанная во что-то яркое и крикливое.

Наверно, Лори сообщили, что его ждут: он буквально прибежал, едва успела исчезнуть Фифин.

— Я так и знал, что это вы, — сказал он, всё ещё задыхаясь и серьёзно посматривая на меня из-за своей шутовской маски. — Хотите пробраться в её уборную?

— Да, если удастся открыть дверь.  Давайте сделаем вид, будто разговариваем, и станем около её двери.

Мы прошли дальше по коридору и остановились около её двери. Я стал спиной к двери, но так, чтобы можно было дотянуться до замочной скважины. Мне и раньше приходилось отмыкать двери без ключа — Отдел снабдил меня связкой отмычек, легко открывавших большинство замков. 

— Прикрывайте меня, пока я не проникну в комнату, — прошептал я Лори. — А затем идите переодевайтесь, но оставьте свою дверь открытой, так чтобы вы могли предупредить меня.

Полминуты спустя я был в её уборной. На столе прямо перед зеркалом я увидел вещи, обычные в уборной актрисы: грим и тому подобное. Единственно, что привлекало внимание, была колода потрёпанных карт. Однако под столом я обнаружил скомканный лист бумаги, испещрённый колонками цифр, написанных карандашом. Поскольку бумажку выбросили, я взял её. Затем нашёл сумку, которая висела над меховым пальто на вешалке. В ней хранились самые обыкновенные предметы: зеркальце, несколько ключей, немного денег, но, к своему огорчению, я не нашёл там ни одного письма. Большинство женщин неделями таскают полученные письма в своих сумочках, но эта была не из таких. Тут я наткнулся на старое удостоверение, на обратной стороне которого были нацарапаны какие-то цифры — по-видимому, телефонные номера. Я переписал их, положил удостоверение снова в сумку и повесил её на вешалку. Больше найти ничего не удалось. Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь по крайней мере за пять минут до того, как женщина должна была вернуться.

 Лори, который не успел ещё полностью переодеться, повёл меня по коридору прочь от уборной Фифин.

— Всё в порядке? — прошептал он.

Я покачал головой с таким видом, как будто потерял напрасно время. Хотя Лори и помог мне, ему совсем не обязательно было всё знать.

Он расстроился.

— Так-таки и ничего не нашли?

— Нет, — ответил я, — возможно, тут и нечего искать. Не расстраивайтесь, я очень вам признателен. Надеюсь увидеть вас снова, прежде чем вы покинете город.

— Оставайтесь на второе представление, — начал он. — Возможно…

— Не могу, — ответил я, — но если что-нибудь интересное случится, я вам непременно сообщу.

— Вы мне обещаете, мистер Ниланд? — Он вёл себя совсем как ребёнок.

— Конечно, — я потрепал его по плечу. — Ну, мне пора идти, пока мною не заинтересовались.

Я простился с ним и отправился на Раглан-стрит. Едва я успел выкурить трубку и обмозговать кое-что, подошёл инспектор.

— Я обещал принести вам записную книжку, — сказал он, доставая её из кармана, — вот она. Возможно, вы хотите ознакомиться с ней после моего ухода.

— Да, конечно. А вот кое-что для вас, — я протянул ему телефонные номера, которые списал в уборной Фифин. — У меня нет телефонной книги, тогда как вам будет легко выяснить, что это за номера.

Он бросил взгляд на список.

— Об одном из них я могу рассказать вам прямо сейчас. Вот этот, второй, телефон “Трефовой дамы”. Вы и сами знаете.

Да, я знал.

— Что до остальных, то вы получите сведения завтра утром. — Продолжал он. — Вас не удивляет, что “Трефовая дама” постоянно появляется на свет?

— Нисколько, но продолжайте.

— Так, во-первых, относительно передвижения Олни прошлой ночью. Когда он покидал завод, полковник Тарлингтон предложил подвезти его на своей машине. Всё это совершенно достоверно. Ездил он не по вашим секретным делам, а по делам завода. Полковник любит слушать свои собственные выступления и потому согласился на следующей неделе произнести речь по случаю Дня военного флота в столовой предприятия. Олни должен был встретиться с ним и поговорить по этому вопросу.

— Странно, почему этим занялся именно Олни.

— Ничего странного. Олни был членом столовой комиссии и собирался договориться с полковником Тарлингтоном о предстоящем выступлении. Я сам встретился с полковником, чтобы всё это проверить. Он-то и сказал мне, куда Олни отравился после того, как они переговорили о деле. В “Трефовую даму” — чего-нибудь выпить и перекусить.

— Вот это кажется мне странным, — заметил я. — Заводской мастер вряд ли пойдёт ужинать в место вроде “Трефовой дамы”. А Олни произвёл на меня впечатление человека, который строго придерживается раз избранной роли. Однако допустим, что это так. Куда же он последовал из “Трефовой дамы”?