Огни в тумане

— Мне сказали, что пришла невеста, и красивая. Кто же откажется!

— Ладно уж, выздоравливайте, — улыбнулась Женя. — Да чужих невест не ловите, свою заводите... — И уже в дверях: — А подыгрываться под других не рекомендую, актер из вас все равно никудышный, даже в самодеятельность не возьмут. Пока!..

Дессену страстно захотелось помолиться и возблагодарить бога за то, что все столь благополучно окончилось.

Он уже начинал теряться среди этих неожиданностей и решил переждать еще день-два и бежать, бежать. «Черт их разберет, этих русских, — думал он, — сплошь какие-то родственники, однофамильцы, друзья... Хорошо раньше было разведчикам — возили на самолетах, устраивали надежно, да и фронт все время двигался на восток, можно было подождать своих. А теперь прозеваешь, начнется русское наступление — и пропадешь тут ни за что».

Обессилевший, перенервничавший Дессен вернулся в палату и молча повалился на койку. Он хотел отдохнуть и собраться с мыслями, но его окликнул Семен:

— Слышь, Быков, за такую дивчину пропасть не жалко... Хороша! А мне вот, знаешь, не везет на любовь...

— Отстань.

— Ты не злись, я понимаю — какое же это свидание? Только сердце растревожишь, поговорить толком некогда — здравствуйте-прощайте... Но, брат, ничего не поделаешь — война. Вот покончим, уж поблаженствуете, от зависти помереть можно, ей-богу!

— Ну и помирай.

— Да ты не злись, тут у меня и важные дела накопились. Понимаешь, вроде политическая история одна происходит.

— А что?

— Да вот сижу я после встречи с тобой на крылечке, размышляю: отчего это всем девушки встречаются красивые, а мне не везет в таком сугубо личном вопросе... Сижу, значит, и предаюсь мыслям, а ко мне подходят двое цивильных и докладывают... Как ты думаешь, о чем?

— Да перестанешь ты тянуть?

— Ни за что не догадаешься, брат! Хоть и разведчик... Говорят, пошли мы в рощу дрова собирать и увидели такую мину... а может, и не мину, а только что-то такое...

— Ну?

— Смехота, конечно, цивильная публика... Это они рацию за мину приняли. Остроумцы, а? Ну, я сказал старшине, тот мигом обернулся. Шустрый хлопец.

— Принес?

— Принес.

— Ну и что?

— А я вот соображаю: чего это она там валяется? Землянка там, знаешь ли, а около нее рация...

— Исправная?

— Проверял я, что ли? — обиделся Семен. — Главное — бдительности нам не хватает, землянка рядом с нами, радиостанция, а нам хоть бы хны... А вдруг там какой шпион работал? Тиу-тиу-тиу — и доложил все, что надо, куда следует...

Сначала, взвинченный неожиданностями этого дня, Дессен растерялся, хотя рация никак не могла быть связана с ним. Подумал: «А не Ян ли?» — но тут же отбросил эту мысль: слишком это было бы примитивно и нелепо. И сказал по возможности спокойно:

— Не наше дело... Наше дело лечиться, мы раненые. А там есть кому разобраться без нас.

— Вот так загнул! — удивился Семен. — А еще знаменитый разведчик. Не иначе, при контузии тебя здорово стукнуло.

— Ну, может быть, немцы бросили рацию, отступая. Может, она уже заржавела давно... Я спать хочу.

— Прямо гляжу и удивляюсь, как ты можешь спокойно спать, когда кругом такие штуки творятся. Тем более что болтунов у нас хватает...

— Вот именно! Ты — первый, — в раздражении от того, что его не оставляют в покое, не дают собраться с мыслями, шипит Дессен. — Самый первый!..

— Я? Ты с ума сошел! — искренне изумляется Семен.

— Ты... Мелешь про все на свете и вот даже отдохнуть не даешь.

— Так это же среди своих! — не успокаивается Семен. — Среди своих нельзя, что ли? Они и так сами все знают... А то наклепал черт те что! Умный, думал я, мужик этот Быков, и вот тебе — гляди...

Неизвестно, как далеко зашел бы спор, но тут вошла Аня, и Семен, заслышав ее шаги, вовремя юркнул под одеяло.

— Вы уже тут, Быков? — удивилась девушка. — Господи, наказание мне с вами... Опять приехали какие-то товарищи из разведроты и один майор, а у вас тут бумажки и мусор разный. Это все вы! — обернулась она к койке Семена, но оттуда слышалось только тихое дыхание.

Аня обошла палату, поставила на место стакан на столике, передвинула графин с водой. В коридоре ее задержала дежурная. Прошло минут пять, пока она вернулась к майору.

Когда Аня вышла, Дессен быстро сбросил одеяло, надел халат и вышел.

— Хороший все-таки парень, — сказал, высовываясь из-под одеяла, Семен. — Ишь как переволновался за друзей, сам навстречу побежал. И про бдительность это он правильно, много у нас еще болтунов...

Неизвестно, что сказал бы Семен, узнав, что рация была и в самом деле неисправная, брошенная при отступлении.

Возвратилась Аня.

— Вот он, ваш Быков, — сказала она, распахнув дверь и показывая на койку Быкова... И осеклась: койка была пуста.

— Товарищ майор, — заговорила Аня, волнуясь, — честное слово, товарищ майор, только что был... Я не нарочно... Очень уж недисциплинированные ранбольные...

Майор усмехнулся:

— Я так и предполагал... Обычная история!

— Это вы про меня, товарищ майор? — упавшим голосом спросила Аня.

— Нет, это я вообще... Ну, сержант, пошли, здесь нам больше делать нечего...

— Как же, товарищ майор, а Быков?

— Быков там, возле машины...

Глава четырнадцатая, и последняя.

А ГДЕ МОЙ ГЕНЕРАЛ?

Генерал Мюллер с самого утра находился в хорошем расположении духа — ему доложили, что на рассвете был задержан в расположении войск и доставлен в штаб некий перебежчик «от Януша». Правда, сам генерал его не видел и с ним не разговаривал, так как перебежчиком целиком занялся Кассель, но он не сомневался, что дела пошли на лад. Поэтому, когда к нему зашел капитан Кассель, генерал встретил его как долгожданного гостя, тем более что за это время между ними установились довольно дружественные в пределах субординации отношения.

— Поздравляю, капитан! — улыбался генерал. — Кажется, мы поймали сегодня птицу, на хвосте которой есть любопытные новости.

— Да, новости есть.

— Ну-ка, капитан, раскошеливайтесь...

— Только в общих чертах, господин генерал, только в общих... Донесение я должен зашифровать и передать по инстанции. Этим как раз и занимается сейчас мой радист. А вам доверительно могу сказать, что вы можете спать относительно спокойно: с той стороны вас тревожить пока не собираются. Только пока...

— Так и это удача, капитан! За это время мы здесь обрастем железобетоном и накопим резервы. Ради такой новости я прикажу сейчас открыть бутылку французского коньяка. Кажется, это последняя из специального запаса.

— Это будет слишком крупным авансом, господин генерал. Я пока совсем не утверждаю, что сведения окончательны — их еще перепроверят, сравнят с другими. Не только мы с вами пытаемся узнать, что происходит по ту сторону...

— Ладно, пусть так. И все же — за приятную новость!..

Капитан Кассель в делах питейных никогда не любил излишеств, но и никогда не отказывался от рюмки-другой, особенно если при этом можно было хорошо поесть. Но на этот раз он не выказал удовлетворения, и в его глазах, обычно бесстрастных, проступала озабоченность.

— Не все у нас так гладко, господин генерал, как может показаться с первого взгляда. Дессену в силу различных обстоятельств пришлось бежать из госпиталя. Теперь ему придется туго. Утешительная сторона: сочтут, что сбежал он от страха перед особым отделом — кто побывал в плену, тому у них остается только одна дорога — под пулю или в Сибирь. Это значит, что Дессена расстреляют, как Быкова, а не как Дессена, если попадется. Огорчительная сторона: его будут разыскивать как дезертира и предателя, — значит, очень хорошо будут разыскивать. Шансов мало. Впрочем, он свою долю пользы уже принес.

— Надеюсь все же, что он сумеет укрыться.

— Возможно.

— Пришел же этот Януш... от Януша... или как там на вашем языке?

— Важно не то, как, а то, что... Это все равно что, испытывая жажду, ловить ртом дождевые капли. И наконец, весьма неприятно и тревожно исчезновение подлинного Быкова. Мое начальство полагает, что конвоирование было организовано недостаточно серьезно.