Поединок. Выпуск 16

Для Конан Дойла многомесячная борьба за Джорджа Эдалджи оказалась спасительной. Горе и чувство вины перед Туи отошли в прошлое. Жизнь продолжалась.

В сентябре 1907 года он женился на Джин и первым приглашение на свадьбу получил Джордж Эдалджи.

К пятидесяти годам знаменитый и уже богатый Конан Дойл никак не желал утихомириваться и превращаться в живого классика. Как и в деле Эдалджи, он умел принимать близко к сердцу чужие беды, мог он и увлекаться делами, совершенно неожиданными для окружающих.

Через два года после свадьбы он с бешеной энергией кинулся в борьбу за спасение негритянского населения в Бельгийском Конго, где, прикрываясь названием «Свободное государство», дельцы из Бельгии не только грабили, но и уничтожали всех непокорных. Он отложил в сторону все дела, чтобы написать книгу «Преступление в Конго». И книга, и общественное мнение в Европе, разбуженное страстным выступлением Конан Дойла, оказали такое мощное влияние на события, что бельгийское правительство вынуждено было принять меры по наведению порядка в своих владениях, а правительство британское довольно сурово потребовало, чтобы писатель не вмешивался в дела колониальные — завтра он начнет бороться за негров в английских или французских владениях, нарушив тем деликатный политический баланс в Европе.

В 1911 году Конан Дойл вдруг согласился участвовать в огромном европейском ралли — одной из первых подобных гонок в истории молодого еще автомобильного спорта. Ралли было предложено германским принцем Генрихом для того, чтобы укрепить мир и заменить подготовку к войне спортивной борьбой между немецкими и английскими мотористами. Гонка должна была пройти по всей Германии, затем переехать в Англию и промчаться (если слово «промчаться» годится для автомобилей того времени) по Шотландии и Англии.

Для того чтобы никто не жулил, договорились, что в каждой машине будет по наблюдателю от противной стороны. Так что в машину, водителем которой был Артур Конан Дойл, а механиком и штурманом его жена Джин, посадили немецкого кавалерийского офицера графа Кармера. И хоть Конан Дойл оказался в числе победителей, путешествие по Германии и многодневное общение с немецким пассажиром произвели на Конан Дойла удручающее впечатление. Он понял, что близкой войны не избежать — германские милитаристы в этом уверены, да и противники их — англичане и французы лихорадочно готовятся к войне.

Затем мы видим писателя во главе движения за право женщин на развод и тут же — председателем третейского суда в легкоатлетической ассоциации.

Рассказы о Шерлоке Холмсе Конан Дойл писал теперь редко — может, потому что они давались слишком легко; все было отработано, каждое слово Шерлока Холмса было известно автору заранее. Он составлял рассказы как бы из готовых кирпичиков. Но читатели ждали следующей истории, требовали ее, так что и речи не могло быть о том, чтобы оставить Шерлока Холмса в покое. Впрочем, видно, и сам Конан Дойл уже полностью смирился с тем, что это бремя он будет нести до смерти. Если можно говорить о «ретро» образца 1910 года, то Шерлок Холмс остался в предыдущем веке — с его дедуктивным методом, размышлениями, глиняными трубками и полным игнорированием достижений криминалистики наступающей эпохи. И это понятно криминалистика становилась наукой, многие преступления раскрывались именно в лабораториях с помощью баллистической или химической экспертиз, и конечно же на Бейкер-стрит таких возможностей не было. Так что рассказы, которые двадцать лет назад подталкивали криминалистику к открытиям, к революции, теперь уже смотрелись не более как игрой.

Но вряд ли кто из читателей замечал, что Шерлок Холмс уже не тот, что раньше.

После того как писатель добился оправдания Эдалджи, он получил немало писем от невинно обвиненных, а также от настоящих преступников, полагавших, что они осуждены несправедливо. Но Конан Дойл понимал, что не может отдаться детективной деятельности — не его это дело.

За одним исключением…

Перенесемся на тихую улицу в городе Глазго. 21 декабря 1908 года. С неба сыплет холодный дождик, доедая остатки снега. Это респектабельный район, и кровавые преступления здесь не в моде.

В доме № 15 живет старая леди мисс Марион Гилкрист, ей уже за восемьдесят, и она давно не выходит из дома, в котором занимает большую роскошную квартиру на втором этаже. Дама эта весьма богата и одинока и очень боится воров. Поэтому дверь в ее квартиру закрывается на два замка, кроме того, у дамы есть договоренность с соседом снизу мистером Адамсом в случае чего она будет стучать в пол — его столовая как раз под ее комнатой.

Прислуживала старухе двадцатилетняя служанка Элен Лэбми. В семь вечера старуха велела девушке пойти за вечерней газетой. Уходя, служанка проверила, надежно ли заперта квартира. Затем заперла и подъезд, так как у всех жильцов в том доме были ключи от подъезда. Не было Элен десять минут. Но за это время произошли важные события.

Мистер Адамс с сестрами сидел за обеденным столом, как вдруг они услышали, как сверху стучат — три раза. Мистеру Адамсу не хотелось подниматься из-за стола, но сестра велела поспешить к старой леди — а вдруг ей плохо? Мистер Адамс послушно побежал на улицу, даже забыв надеть очки. Вход в его квартиру был из соседнего подъезда, так что ему пришлось пробежать несколько метров по улице. Подъезд был открыт. Тогда мистер Адамс поднялся на второй этаж и позвонил. Никто ему не ответил. В дверь были вставлены два узких матовых голубых стекла, и сквозь них Адамс увидел свет. Затем до него донесся какой-то шум, и он решил, что на кухне что-то делает служанка. Странный шум, будто кто-то рубит капусту. Адамс рассердился — он вынужден бегать под дождем, а эта девица даже не удосужилась открыть дверь.

Тут Адамс услышал снизу шаги и, к своему удивлению, увидел горничную с газетой в руке. Та также удивилась, увидя соседа под дверью. Адамс объяснил ей, что произошло. Элен сказала, что, наверное, вешалка упала на кухне. Она открыла дверь и пошла на кухню, а мистер Адамс остался в коридоре, чувствуя себя полным идиотом и не зная, то ли подождать, то ли вернуться домой.

И в этот момент дверь в спальню отворилась, и оттуда вышел джентльмен. Подслеповатый мистер Адамс не смог разглядеть в полутьме его лица. Элен, которая уже достигла кухни, на шум шагов обернулась и посмотрела на джентльмена, но почему-то его вид ее совсем не испугал и не удивил. И она вошла на кухню. Джентльмен быстро покинул квартиру, и его шаги донеслись с лестницы.

Выйдя из кухни, Элен заглянула в спальню. Там горел свет. На столике у кровати кучкой лежали драгоценности старухи. Шкатулка, в которой она хранила свои бумаги, была опрокинута, и кто-то рылся в ней — бумаги были разбросаны по всей комнате.

Тут только голос вернулся к мистеру Адамсу, и он строго спросил:

— Так где же твоя госпожа?

Элен пожала плечами и заглянула в гостиную. Тут же обернулась и крикнула:

— Идите сюда!

Старуха лежала на полу. Лицо ее было размозжено несколькими тяжелыми ударами, вся комната была покрыта пятнами крови.

Когда они опомнились от шока, мистер Адамс поспешил в полицию, а Элен к племяннице старухи, которая жила по соседству.

Полиция обнаружила, что из квартиры украдена только одна алмазная брошь в форме креста. Больше ничего, хотя драгоценности лежали на самом виду. Явно, убийца более интересовался бумагами мисс Гилкрист, чем ее ценностями.

Никаких более следов полицейские не нашли. Впрочем, и не искали. Несмотря на то, что дактилоскопия была уже принята в Ярде, в комнате она не была проведена. Может быть, потому, что расследование вел не мудрый мистер Карлин, а кто-то из мелких детективов.

Отчет о происшествии были опубликован в газетах. В нем говорилось и об алмазной броши в виде креста. Через день в полицию явился секретарь одного из клубов и сообщил, что вчера член клуба по имени Слейтер предлагал членам клуба купить закладной билет на алмазную брошь.