Ловушка для «Осьминога»

– Разведке служат до самой смерти. Сегодня заканчивается мое последнее дело… От имени ЦРУ я предлагаю вам сотрудничество, академик Колотухин. Вашу личную безопасность и безопасность Андрея организация гарантирует. Сама я исчезну. С вами будет работать другой человек, который передаст вам от меня привет.

– Вы сошли с ума, – тихо прошептал Колотухин. – Или мне это снится…

– Отнюдь… Я так же реальна, как этот пистолет с глушителем.

Магда Вюртемберг откинула фартук, скрывавший ее левую руку – она была левшой, – и академик увидел направленный на него странного вида пистолет с расширяющимся стволом.

– Мне нужен ваш ответ. Только односложное «да». Этого достаточно. Никаких письменных обязательств или расписок. Наши боссы слишком ценят академика Колотухина, чтобы требовать от него каких-то бумажек.

– А если «нет»? – весело спросил Василий Дмитриевич. Ситуация забавляла его. Он все еще считал, что его разыгрывают, никак не мог поверить в реальность происходящего.

– Тогда немедленно будет уничтожен Андрей, – ответила Магда Вюртемберг. – За ним уже идет по следу профессиональный убийца… Но до того я застрелю вас, Василий Дмитриевич.

– И рука не дрогнет?

– На войне как на войне, – холодно ответила быв­шая Пелагея Кузьминична. – Итак, вы говорите…

– Нет, – ответили вдруг от двери.

Магда Вюртемберг стремительно повернулась, но так, чтобы видеть сразу и академика, и того, кто появился в дверях, дважды выстрелила на голос.

Николай Иванович Колмаков, а это был он, рассмеялся.

Тогда Магда Вюртемберг, не обращая на него внимания, направила ствол пистолета на академика, и ору­жие в ее руках мягко защелкало. Потом она сообразила, что произошло, отбросила бесполезный пистолет и метнулась, к окну. К ней стремительно рванулся Колмаков, но успел схватить лишь оставшийся в его руке поясок старенького фланелевого халатика.

V

Гидрофоны, выставленные на дне Балтийского моря в том районе, где предполагался подход подводной лодки, сразу засекли ее приближение. Соответствующее оповещение получили и корабли пограничной охраны, и посты на побережье.

Операция предстояла ювелирная. Необходимо было провести ее в строгом соответствии с разработанным графиком, который основывался в первую очередь на сведениях, полученных оттуда.

В этом месте балтийское побережье шло в меридиональном направлении, и поэтому пограничный сторожевой корабль «Громобой» капитана 2 ранга Коршуна занял северный участок предполагаемого района высадки лазутчиков с субмарины, а «Смелый» капитана 2 ранга Мухачева – южный.

На границе между открытым морем и территориальными водами подводная лодка остановилась.

– Ляжем на грунт, – предложил Мюнгаузену Олег Давыдов.

В этом рейсе Джон Бриггс объявил команде, что мистер Дуглас является его дублером, поэтому прика­зы мистера Дугласа для всех обязательны, пока не вмешивается он сам, начальник экспедиции.

– Надо прислушаться, – пояснил распоряжение Аргонавт. – Может быть, где-то патрулируют сторожевики…

Фрегатен-капитан кивнул.

Акустики внимательно прослушали море, но кроме звуков, издаваемых небольшими косяками салаки, ничего не услышали.

– Хорошо бы, прошел в нужном нам направлении какой-нибудь торгаш или рыбак, – сказал Давыдов. – Под шум его винтов мы проскочили бы поближе к берегу.

– Но русские не прослушивают подводные шумы на побережье, – сказал командир субмарины.

– Раньше не прослушивали, – спокойно возразил Давыдов. – А вы уверены, что Советы не поставили гидролокаторы, скажем, вчера?

«Мой крестник становится все зубастее», – мысленно восхитился Джон Бриггс.

– Мистер Дуглас прав, – вмешался он в разговор. – Осторожность разведчику никогда не мешала. Время у нас есть. Подождем немного, послушаем море.

Но море так и не принесло подозрительных звуков, и подводная лодка, оторвавшись слегка от грунта, стала толчками, то давая ход электромоторами, то стопоря их, приближаться к берегу.

– Мы в территориальных водах, – объявил фрегатен-капитан, отчеркнув карандашом проложенный на карте курс. – Вот здесь, мистер Бриггс.

– Обращайтесь к нему, – приказал тот, показывая на Давыдова. – Я пойду в отсек провожать наших пассажиров. Командуйте здесь, мистер Дуглас.

«Прекрасно, – подумал Олег. – Теперь в центральном посту только командир и боцман. Кто из них опаснее? С кого начинать?.. Рулевой мне в этой ситуации не нужен, – решил он, – а вот командир… Его приказу подчинится экипаж».

Тем временем снаряженный «Крот» с лазутчиками покинул субмарину и направился к песчаному берегу, чтобы высадить там новый шпионский десант.

«Время, – подумал Давыдов. – Сейчас акустики обнаружат шум винтов!»

Джон Бриггс сообщил по внутренней связи, что «Крот» оставил шлюз и помещение временно закрывают.

– Шум винтов – пеленг двадцать! – сообщил вдруг акустик по общей переговорной линии.

– Шум винтов, характер тот же, пеленг сто восемьдесят!

– Русские сторожевики! – крикнул Мюнхгаузен. – Надо уходить!

– А как же «Крот»? – спросил Давыдов. – Ведь ему некуда будет вернуться…

– Наплевать! – отозвался командир. – Боцман…

«Нет, – решил Олег, – сначала его…»

Он решительно шагнул к командиру и, заломив ему руку, с силой бросил вперед головой в железную переборку.

Боцман смотрел ошалело.

– Быстро задраить переходной люк! – приказал Давыдов. – Живее, ты!

Рыжий парень, как ошпаренный кипятком, отскочил от него и мигом перекрыл доступ в центральный пост из других отсеков.

– Шум винтов приближается! – сообщили акустики. – Нас обходят со стороны моря!

Вдруг раздались сильные взрывы. Замигали лампы на подволоке. Это «Смелый» Владимира Мухачева, за­пеленговав лодку, сбросил мористее серию глубинных бомб для острастки.

Фрегатен-капитан Мюнхгаузен без сознания лежал ничком у переборки.

– Что происходит, Аллен? – заговорил по внутренней связи Джон Бриггс из носового отсека. – Где командир Мюнхгаузен? Послушай…

– Отключи, – бросил Олег боцману, и тот мгновенно повиновался. Голос Сократа прервался на полуслове.

Прямо по носу, севернее лодки, загрохотала новая серия глубинных бомб. Это постарался Афанасий Кор­шун.

– Слушайте все! – заговорил в микрофон Давыдов. – Я обращаюсь к членам экипажа в отсеках… Мы находимся в территориальных водах и окружены русскими пограничными кораблями. Они забросают нас бомбами через несколько минут. Командир лодки Мюнхгаузен тяжело ранен. Начальник экспедиции мистер Бриггс пропал без вести…

Услышав это по принудительной трансляции, Сократ бессильно выругался по-русски.

– Приказываю: продуть балластные цистерны и всплыть немедленно! Мы не совершили большого преступления и можем рассчитывать на гуманность русских законов… Продуть цистерны!

С мостиков «Смелого» и «Громобоя» их командиры с интересом наблюдали, как выкрашенная в шаровой цвет подводная лодка без номера на рубке всплывала со дна Балтийского моря. Всплывала с дифферентом на нос, раком, как непочтительно выразился Владимир Мухачев, который не знал, что вконец растерявшийся экипаж лодки продувку цистерн начал с кормового ряда.

Сторожевики вплотную приблизились к плененной субмарине, и увидели, как на ее мостик выбрался снизу высокий белокурый парень. Он замахал им синим беретом и на чистейшем русском языке крикнул: «Привет, ребята!»

Когда пескоход «Крот» выбрался из-под земли на склон высокой дюны, его уже ждал пограничный наряд. Обратно «крот» не вернулся. Да и некуда было ему возвращаться.

«Громобой» и «Смелый» конвоировали субмарину на военно-морскую базу. Капитану Мюнхгаузену оказали медицинскую помощь. Остальной экипаж был в полном здравии и порядке, если не считать вполне объяснимой подавленности, вызванной мыслями о теперь такой перспективной для них Сибири.

Джона Бриггса на борту субмарины не оказалось.