Ловушка для «Осьминога»

– Ты что такое говоришь, сукадла? – медленно проговорил Чиладзе и стал подвигаться к доценту. – Если я правильно понял, ты зовешь нас на тот берег?!

Эккерман вскочил на ноги и ухватился за кормовой леер. Дальше ему отступать было некуда.

– Только там вас ждет настоящая жизнь, Артур! – крикнул он. – И не квартиру – особняк получишь на берегу моря. И собственную яхту в придачу…

– Хороших физдюлей ты от меня получишь, – проговорил Чиладзе, подбираясь.

– Стой! – крикнул Доцент. – Стреляй, Лотар!

Рендулич выхватил из спортивной сумки обрез и разрядил в воздух один из стволов.

Чиладзе остановился, и в эту паузу Эккерман достал револьвер.

– Назад вам хода все равно нет, – стараясь сдержать колотившую его дрожь, проговорил он. – За Лотаром мокрое дело, да и мне возвращаться нельзя. Так что решайтесь: или с нами, или отправим кормить рыб на дно.

– Подонки, – сказал Михаэлис, искоса поглядывая на Рендулича и стараясь незаметно подобраться к нему поближе. – Неужели вы подумали, что по такой нулевой причине изменю родине? Да я готов всю жизнь просидеть в запасных, но в своей команде. Понимаешь ты, шкура, в своей!

– Плохо ты знаешь Чиладзе, – едва сдерживая желание наброситься на доцента, проговорил Артур. – Квартиру другую дали… Ха! Я обиделся: почему председатель спорткомитета слово не сдержал. Не надо обещать, если не можешь… Но этот тип вовсе не Советская власть. Не она меня обманула. И я ее тоже не подведу… Становись за штурвал и веди яхту. Я паль­цем не шевельну. Можешь хоть тысячу раз стрелять!

Складывалось вовсе не так, как мыслилось доценту. Он глянул на часы. Было уже без десяти двенадцать. На востоке показался силуэт корабля.

«Пора! – решил Август Эккерман и выстрелил из ракетницы. – Скорее бы подошел теплоход», – с тоской подумал он.

Красная ракета отвлекла внимание Рендулича. Он поднял глаза вверх, следя за ее полетом, и этим мгновением воспользовался Михаэлис. Подобрав валявшийся спасательный нагрудник, он с силой метнул его в лицо Лотару. От неожиданности тот вздернул руки и непроизвольно нажал на спуск. Грянул второй выстрел. Поняв, что обрез теперь не опасен, Михаэлис бросился к Рендуличу. Он налетел так стремительно, что оба они сместились к борту, перевалились через огражде­ние и упали в воду. Там они вцепились друг в друга, выкрикивая ругательства и пытаясь утопить один другого, но сделать это было трудно, так как оба были хорошими пловцами.

Растерявшийся вконец Эккерман совсем забыл о Чи­ладзе, которого только что держал под прицелом. Доцент подскочил к борту и, желая помочь Рендуличу, стал стрелять, целясь в Михаэлиса.

Он успел выстрелить трижды. Две пули булькнули в воду, а третья прострелила Лотару Рендуличу голову. Выстрелить в четвертый раз доценту не позволил Артур Чиладзе. Он выбил оружие из его руки, и наган, в барабане которого оставалось еще четыре патрона, описав дугу, ушел на дно Балтийского моря.

Когда Лотар Рендулич перестал хватать Михаэлиса за руки, Юрис, не поняв еще, что тот мертв, с силой оттолкнул его от себя. И мнимый убийца и несостояв­шийся перебежчик тут же скрылся под водой, оставив после себя лишь красное пятно.

Корабль, возникший на горизонте, меж тем полным ходом приближался к месту только что разыгравшейся трагедии.

Это был «Громобой» Афанасия Коршуна.

VIII

Давыдов еле выпросил у Джона Бриггса этот единственный час, чтобы заехать проститься с Хельгой. Сократ дал Олегу понять, хотя не имел права этого делать, что в Ухгуилласун они больше не вернутся.

– Наш последний выход в море, – сказал он, – и переберемся куда-нибудь в более теплые края. В Одессу, например.

– Неудачная шутка, – сказал Олег.

– Ты прав, мой старый корабельный товарищ, шутка неудачная… В Одессе нам нечего с тобой делать. А вот где-нибудь на острове Ив…

– Туда мне еще рано, – улыбнулся Давыдов. – А что мне сказать Хельге?

– Как обычно: командировка. Но если у тебя серьезное намерение, то почему бы вам не пожениться?

– А это возможно?

– Мистер Ларкин – правый консерватор. Он поощряет традиционные нравственные ценности. Семья, дети, счет в банке, недвижимость. Разведчик-конфор­мист… Что может быть идеальнее? Думаю, что ты по­лучишь официальное благословение шефа. Я, по крайней мере, поддержу эту идею перед дядюшкой Сэмом… Ты ведь теперь по всем параметрам мой кадр и больше не служишь у мистера Фергюссона.

– Мне показалось, что он куда-то собирается… Но­вое назначение?

– Ты слишком наблюдателен, дружище Аргонавт. Даже для разведчика. Но попрощаться с Хельгой можешь. Возьми мой «вольво». В твоем распоряжении ровно час. И можешь назвать ее невестой. Мол, вер­нусь, и отправимся в церковь… А я буду твоим шафером.

– Нет возражений, – улыбнулся Давыдов, принимая из рук Джона Бриггса ключи от машины.

К домику Бенгта Ландстрёма он ехал быстро, но стараясь не попасться дорожной полиции за превышение скорости. Нервы были напряжены до предела. Его пребывание в «Осьминоге» достигло решающей фазы. Теперь увидеть Хельгу… Потом снова воровской подскок к родным берегам. Он уже знал по отдельным репликам Джона Бриггса, что они испробуют в дюнах Прибалтики «Крот» новой модификации.

А вот и знакомая улочка. Один поворот – к старому кладбищу святой Катарины, второй – прямо к дому Хельги.

– Что-нибудь случилось? – спросила она, открыв дверь и увидев за нею Олега.

– А почему ты об этом спросила? – осведомился он, входя в небольшую прихожую.

– Ты никогда не приходил поздно…

– Она хочет сказать, что по нашему обычаю поздно вечером к девушке приходит только ее жених, – подал голос из гостиной Бенгт Ландстрём.

– Папа! – укоризненно проговорила девушка. – А у нас гость, Олег. Редактор Пальм…

Гуннар уже появился в дверях, протягивая Давыдову руку.

– Очень хорошо, – сказал Олег, – мне и вам надо сказать пару слов.

– А что, – не унимался Бенгт, – лучшего жениха, чем ты, парень, я для собственной дочери не хотел бы. Прав я, Гуннар?

– Прав, дядя Бенгт. Но давай отпустим молодых… Мне кажется, что наш русский друг пришел проститься.

– Тебя долго не будет? – спросила Хельга, когда уединились в ее комнате.

– Не знаю, – ответил Олег. – Это не совсем обычная командировка… Она… как бы тебе сказать… не имеет срока. Во всяком случае, я дам тебе знать о себе при первой возможности. Понимаешь?

– Не понимаю, – прошептала Хельга. – Но все равно! Я все-все понимаю… Только бы ты помнил обо мне. Ладно? Тогда Вселенский Змей соединит нас вместе.

– На Змея надейся, а сам не плошай, – гладя Хельгу по светлым волосам, сказал Давыдов. – Я вот что еще хотел… Если вдруг позову тебя… Понимаешь, насовсем… Ты приедешь?

– В Россию? – спросила Хельга.

– Ну, – замялся Олег, – не обязательно… Вообще ко мне.

Глаза Хельги вдруг наполнились слезами.

– Ты плачешь? – испугался Давыдов.

– Это слезы радости… Значит, ты хочешь, чтобы я…

– Стала моей женой, – быстро закончил за нее Олег.

– Да, – просто ответила Хельга. – Только позови меня, где бы ты ни был.

Она бережно поцеловала Олега в глаза:

– А теперь я пойду вниз и приглашу сюда редактора Пальма.