Хофманн

Следовательно, он здесь тоже был или, по крайней мере, помнит его снаружи. К тому же ресторанчик недалеко от гостиницы. Хофманн допустил грубейшую ошибку, простительную новичку — четко распланировав начало операции, он не разобрал ее завершение и варианты. Не обленился ли он за дни праздности, отдыха и расслабления? Может быть, бросить все это дело? Он отогнал эту пораженческую мысль. Сейчас ему должно просто повезти. В ресторане он оставит сумку на полу под креслом, а микропленку положит в карман куртки. У стойки Хофманн взял «Джинджер Эйл» и сел за свободный столик, стоявший обособленно на небольшом возвышении в глубине зала, напротив салат-бара. Когда он уже собрался открыть кофр, то почувствовал, что надо немедленно опорожнить мочевой пузырь. Ну что ж, сумку он оставит здесь, под стулом, где он ее и собирался оставить потом, это не должно броситься в глаза, и быстро сходит в туалет — надо пройти через весь бар. Дверь с надписью «Джентльмены» вела в узкий коридор, в конце которого было две двери — левая вела в маленький грязный дворик, где стояли коробки с баночным пивом, контейнеры для отходов и мешки с мусором. Правая вела в туалет.

Хофманн облегчился, застегнул ширинку и хотел повернуться, как почувствовал за спиной какое-то движение воздуха. Повернувшись, он увидел нацеленный на него пистолет с глушителем в руках Мартоковского. Все последующее произошло с такой скоростью, что Хофманн не успел отреагировать и стоял неподвижно, как сторонний наблюдатель. Мартоковский прицелился Хофманну в глаз. Но прежде чем он успел нажать на спусковой крючок, дверь туалета распахнулась и в помещение влетел высокий русый мужчина в очках с золотой оправой. В прыжке он выбил у Мартоковского пистолет и почти в упор всадил ему две пули в правый висок. Сила выстрелов, прозвучавших, благодаря глушителю, как негромкие хлопки, отбросила Мартоковского к стене. Когда он сполз на пол, на кафеле остался широкий след из крови и мозгов, вылетевших из отвратительной огромной дыры в черепе. Не успел Хофманн среагировать, как мужчина с холодным стальным взглядом вынырнул из туалета и тут же вернулся. Он притащил со двора черный пластиковый мешок для мусора и несколько банок пива. Он быстро и ловко, что свидетельствовало о большой силе и определенном навыке, запихнул труп Мартоковского в мусорный мешок, вытащил во двор и перевалил в контейнер для отходов. Потом молниеносно открыл банки с пивом и смыл с кафеля все следы. В результате помещение стало выглядеть залитым мочой, но ни крови, ни мозгов не было видно. Все было проделано за считанные секунды, молча и практически бесшумно. Хофманн все еще стоял неподвижно, как громом пораженный, когда к нему подошел мужчина. Не успел он открыть рот, чтобы что-то сказать, как в противоположном конце коридора открылась дверь, и вошли двое мужчин, явно направлявшихся в туалет. Высокий человек коротко вздохнул, пожал плечами, потом энергично подхватил Хофманна под руку и быстро вывел из кабины. Двое подошедших, мимо которых им предстояло пройти, не обратили на них никакого внимания и продолжали бурно обсуждать какие-то футбольные проблемы.

Высокий человек жестом дал Хофманну понять, что тот должен идти первым. Хофманн направился за свой столик. Он никак не мог собраться с мыслями. Кто был этот человек из «Ягуара»? Как Мартоковский и этот человек сумели вычислить и найти его? Только он заметил, что фотокофр не стоял под креслом, а лежал на соседнем с его стуле, перед которым стоял бокал с «Джинджер Эйл». Сумка была открыта. «Игра кончена, — подумал Хофманн, садясь за столик. — Что этому типу от меня надо?» Высокий человек с холодными голубыми глазами за толстыми линзами очков сел напротив него и сразу же начал говорить тихим монотонным голосом с немецким акцентом.

— У нас мало времени. А поскольку из ресторана мы должны уйти порознь, то поговорим здесь. Мы постоянно следили за Мартоковским. Я спас вам жизнь, потому что нам нужен ключ — а он у вас есть. Чтобы обсудить условия передачи, встретимся сегодня вечером в итальянском ресторане «Ла Барка» на Лауэр-Марч-Стрит в половине седьмого. Не опаздывайте. И помните — я вас найду, где бы вы ни были.

Он встал, кивнул на фотокофр.

— Желаю удачи в фотоохоте.

И с легкой улыбкой удалился. Некоторое время Хофманн сидел неподвижно. Невероятно, но факт. После того, что произошло, он был уверен, что этот ужасный человек, несколько минут назад спасший ему жизнь, является одним из заказчиков Бринэма или доверенным лицом. Поскольку у Бринэма они явно ничего не нашли, то решили, что это находится у него, но что они подразумевают под «ключом»? Разве эти люди охотились не за микропленкой? О фотокофре этот человек, судя по всему, вообще не знал. Конечно, нет, если он все время следил за Мартоковским. Сегодня вечером он узнает разгадку. Но пока во дворе не нашли труп, лучше отсюда исчезнуть. Он быстро допил бокал и вышел из ресторана. Мартоковский мертв, и поэтому можно было без промедления двигать в гостиницу и там обследовать сумку.

В номере Хофманн заметил, что Мартоковский сумку даже не обыскал. А если он все-таки нашел в кофре микропленку, положил в свой карман и только тогда пошел за ним? Слишком много предположений, и никаких конкретных зацепок. В ресторан, точнее в тот двор, он все равно вернуться не может. Хофманн тщательно обыскал сумку. В ней лежал полный комплект дорогой японской фотоаппаратуры. Более конкретно он ничего сказать не мог, так как сам никогда не занимался фотографией, но зато мог почти точно определить стоимость такой аппаратуры. Кроме нее и нескольких кассет с обычной фотопленкой, в сумке больше ничего не было. Если до его возвращения из туалета из нее ничего не вытащили, то в ней должно что-нибудь быть, иначе зачем Бринэму нужно было так тщательно и хитро прятать квитанцию от камеры хранения? К тому же фотоаппаратура должна была отвлечь внимание. От чего? Хофманн еще раз осмотрел сумку. Она была пустая и легкая. Он осмотрел ее со всех сторон. Затем перочинным ножом попробовал отделить дно. Здесь могло быть что-нибудь спрятано; пусть даже не микропленка. Донный вкладыш представлял собой толстый картон, оклеенный тонкой пленкой. Хофманн внимательно изучил картон. Он явно был склеен из двух листов. Хофманн принялся осторожно отделять листы друг от друга. Дело двигалось на удивление быстро — листы были склеены только по краям. Из середины выпал на пол конверт. Хофманн поднял его. Обычный белый конверт. Когда он распечатал его, ему в ладонь выскользнул маленький ключик. Он осмотрел его со всех сторон. Было абсолютно очевидно — ключ от банковского абонементного ящика; ключи этого особого типа легко отличить от других. Но от какого абонементного ящика этот ключ, в каком банке находится этот ящик? Если бы был хотя бы номер, но его не было. А может быть, это тот самый ключ, о котором говорил тот высокий мужчина? В любом случае — в итальянский ресторан вечером надо идти… И попытаться узнать — что это за ключ, и связан ли он с микропленкой? Хофманн сунул ключ в карман и подошел к окну. Закурил сигарету и глубоко затянулся. Дело обстоит значительно сложнее, чем он себе представлял. У него, правда, карты на руках, и карты неплохие; но в какую игру играют заказчики Бринэма? И главное: где микропленка? Он надеялся, что вечером все прояснится; в любом случае он завтра утром вылетает назад, в Москву.

Пьер поверх своего бокала проникновенно смотрел в глаза Клаудии. Они чокнулись. Фраскати было прохладное, терпкое и все же с фруктовым привкусом. Пьер был счастлив. Наконец-то они вдвоем. Винсент приятный человек, но такой типичный сухой британец. А прицепился к ним как репей. Слава Богу, у него сегодня с женой какое-то совместное мероприятие — какой-то важный прием. Пьер боялся, что Клаудиа будет сегодня занята, или вообще уже уехала. Но этого не случилось. Ему действительно повезло.

— У тебя еще живут китайские тушканчики?

Клаудиа рассмеялась.

— Уже давно не живут. У меня сейчас вообще нет зверей. Я слишком редко бываю дома. Поэтому нет смысла. Расскажи, как Роберт?