Удар из прошлого

вяткин перерезал веревку, перевернул Бокова на спину, вылил на голову горе-помощника полбутылки теплой воды, пошлепал его ладонью по щекам. Не помогло. Боков, так и не придя в сознание, лишь распахнул рот, пошлепал губами и прошептал что-то неразборчивое. Чтобы не тащить с собой лишнюю тяжесть, Девяткин бросил в кусты сумку, в которой остались топорик, фонарь и, главное, полторы бутылки воды.

Затем он за ноги отволок Бокова к дереву, посадил, прислонив спиной к стволу. Низко нагнувшись, ухватил Бокова за загривок, положил его тело поперек своей спины. Разогнувшись, поволок пострадавшего к машине. Девяткин шел тяжело, раскачиваясь из стороны в сторону, и широко расставляя ноги.

Рубашка насквозь пропиталась липким потом уже после десяти минут столь приятной прогулки. Девяткин не делал пауз и остановок, боясь сбиться с ритма. Он шел, задерживая дыхание, как пловец во время погружения. Он знал, что время сейчас играет не за его команду.

Девяткин боялся, что, надышавшись дымом, сам упадет и потеряет сознание. Но все обошлось. Через пару километров Боков очнулся, дернул ногами и простонал, что дальше сможет идти сам. Девяткин опустил свою тяжелую ношу. Боков посидел на земле и смог подняться. Спотыкаясь на каждой кочке, постанывая и жалуясь на жизнь, побрел за Девяткиным.

Добравшись до машины, они долго отдыхали, приканчивая остатки воды из канистры. Наконец, Девяткин сел за руль, развернул машину и погнал её к Москве.

Глава тринадцатая

Казакевич, вернувшись в ресторан «Пекин», застал брата жены в дурном расположении духа. Петя харахорился, делал вид, что все хорошо, настроение превосходное, энергия переполняет его и рвется наружу. Он даже рассказал, по собственным словам, совершенно правдивую историю. Якобы злые люди донесли директору зоопарка о том, что техничка, уборщица вольеров, по вечерам тайно совокупляется с гориллой. «Эх, вы, женскому счастью позавидовали», – укорил доносчиков директор.

Петя натужно расхохотался. Казакевич даже улыбнуться не смог.

Он задумался: раз человек смеется над пошлой глупостью, что-то с ним не в порядке. Однако приставать с вопросами, лезть в душу отпускнику, проводящему в Москве золотые денечки, Казакевич не стал. Петя не умеет хранить секретов, придет время, сам все разболтает. И точно, за десертом, когда Казакевич спросил родственника, на каких девочек того тянет сегодняшним вечером, тот скорчил кислую рожу.

– У меня есть одна знакомая, правда, она замужем, – сказал Казакевич. – Но она найдет предлог, чтобы улизнуть из дома. Ее муж полный, как бы это сказать… Ну, ты понимаешь. Короче, до встречи со мной она и трахаться не умела. Была фригидной, как сушеная треска. Зато теперь… Тебе надо с ней попробовать.

Петя замялся, прилепился губами к соломинке, булькал сладкой жижей, пока не высосал весь коктейль. Возможно, сегодня ему захотелось что-то экзотическое, негритянку, например? Петины сексуальные вкусы и пристрастия менялись стремительно. В зависимости от времени суток, погоды, настроения,