Товар для Слона

Белецкий слушал свидетелей и хмурился. Кто-кто, а он точно знал, что светло-серый «Москвич-2140» с госномером «а 67–49 ЧУ» уже две недели стоит под замком в гараже ОблГАИ. Именно на этом автомобиле погиб мэр Коваль.

— Кто ещё видел этот «Москвич»? — громко спросил он.

Отозвался добрый десяток голосов: все, кто ехал с юга, от Чураева, видели — уж больно лихо он гнал, уж слишком бесцеремонно обходил всех подряд.

— А из встречных кто-нибудь его видел? Не заметили, куда делся?

Рослый мужчина лет тридцати с лишним, водитель замызганной «пятерки», покачал головой:

— Я шел за бетономешалкой метрах в семидесяти, ближе держаться не хотел, чтоб не обляпала на ухабе, а обгонять перед гребнем подъема — себе дороже… — Он покосился в сторону разбитой машины. — Не видел никакого серого «Москвича». Если б был — точно заметил бы, я глазастый. Последним перед «Като» проехал зеленый «Запорожец», ушастый, а перед ним темно-бирюзовое «зубило»…

— Да-да, я тоже ту «девятку» заметила, красивый цвет и нечасто попадается, — поддержала его молодая худенькая водительница «Таврии», стоящей впритык за «пятеркой». — И «Запорожец» был, не могу точно сказать, что ушастый, но прямой во всяком случае. А серый «Москвич»? Не помню. Не видела…

Белецкий почувствовал, как по спине бегут мурашки.

Автомобиль-покойник, нагло летящий по шоссе и ведущий за собой на гибель арслановскую «Самару», а потом исчезнувший, как призрак… Было бы хоть ночью, но сейчас — белый день… Бред!

Тем временем спецы в комбинезонах как-то изловчились стащить бетономешалку с пострадавшей девяносто девятой. Теперь они с помощью домкратов и гидрорезаков снимали крышу.

Свидетели вели себя по-разному: одни (большинство) попятились подальше, другие, напротив, чуть на спину спецам не лезли — не терпелось поглазеть на трупы. Впрочем, их быстро оттеснили.

В «Самаре» погибли три человека, все мужчины. Головы… Белецкий, на что уж привычный был, отвернулся и отошел. Через пару минут один из спецов подал ему найденные на телах документы. Следом извлекли черный кожаный кейс. В нем лежали две пачки стодолларовых купюр — профессионально увязанные бумажной лентой, но не в банковской упаковке. Судя по надписям на ленте, в каждой пачке было ровно по десять тысяч долларов. Там же нашлись бумаги и чистые именные бланки с шапкой:

Старший спецбригады заметил:

— Вот паспорт его. Сзади сидел. Откатался, выходит, Арсланов. И что интересно, совсем как наш мэр погиб… Вы заметили, товарищ полковник?

— Понимаешь, Николаич, — говорил Виктор Витальевич первому заму нервным торопливым тенорком, — такое впечатление, что нас с тобой мордой тычут: смотрите, это не просто катастрофа, это месть за мэра! Вы, менты тупые, сами не смогли раскрыть — за вас раскрыли, за вас наказали убийцу! Сама по себе картина ДТП типичная, но очень уж похоже на тот случай, только того и разницы, что там был закрытый поворот, а тут — подъем…

Он вскочил, пробежался туда-сюда по кабинету, снова сел. Очень хотелось пожаловаться, как его кошмарный страх пробрал, но сдержался стыдно взрослому человеку.

— И, чтобы никаких сомнений не оставить, подсунули этот «Москвич», точно такой, как у Коваля, и с теми же номерами!

Замолчал на несколько секунд, и все же не выдержал:

— И куда-то он исчез! Встречные его не видели, я дал команду по трассе, до самой границы — исчез!..

Но все равно не хватило духу высказать свои страхи, забормотал:

— Исчезнуть, конечно, плевое дело, мало ли там проселков. Номера сменить — пять минут. А что встречные не видели, тоже ничего удивительного: это попутные подолгу маячат перед глазами, запоминаются, а встречный проскочил и нет его… Но все равно…

Кучумов пожевал губами, подумал.

— Виктор, я тебя правильно понял? Из твоего рассказа у меня сложилось впечатление, что этот «Москвич» как будто провоцировал арслановского водителя, на обгон не пускал, тот все сильнее заводился, а потом выпустил в точно рассчитанный момент — так?

— Ну да! Среди водителей много таких ненормальных, которые не могут выдержать, если их обгоняют, а этот, тем более, из кавказцев был, они же все чокнутые, горячие!

Кучумов снова кивнул:

— Ладно. Все равно мы начали Арсланова разгребать — теперь сам Бог велел, всю его лавочку разберем по винтику, отделим плевелы от злаков. Не нужна нам в городе лишняя власть… Даже если уделали Арсланова умышленно, как-нибудь без него проживем… Спасибо, Виталич, беги занимайся…

Белецкий ускакал — ходить не умеет, только бегает, что поделаешь, характер, — а Дмитрий Николаич поднялся из-за стола и по привычке подошел к окну. Пасмурно на улице, холодно и сыро, в скверике на асфальте грязь растоптанная с листьями…

Обнаглел Слон. Разделался с конкурентом. Нагло, дерзко, демонстративно. Но зато с какой подачей! Благородный мститель, Зорро, Робин Гуд… Вся восхищенная общественность теперь будет легенды складывать… И не отвязаться от него, и не избавиться. И будет у нас теперь полновластный самодержец, император всея Чураевщины, со своим ручным полковником на поводке… А через несколько лет, глядишь, ручной полковник превратится в ручного генерала — но все равно на поводке…

Ладно. Не стоит загадывать на будущее. Как говорится, мяч круглый, а поле квадратное… Однако готовиться к будущему надо. Нет, не так: готовить будущее надо.

Он вернулся к столу, вызвал к себе Пуляева.

— Сергей Васильевич, понимаю, работы у тебя невпроворот, каждая пара рук на счету, но все же обездолю… Сумеешь ты без Пантюхо прожить?

Пуляев, не веря своему счастью, вскинул на полковника глаза.

— Надо нам строевой отдел укрепить, люди забыли, что форму носят, никакой подтянутости, а уж результаты последних стрельб — стыдоба. Не дай Бог что — постреляют нас, как кур. Нельзя же все на спецподразделения надеяться!

Пуляев добросовестно кивал. За своих, впрочем, он не беспокоился форму им носить разве что на параде, а пользоваться оружием умеют, в угрозыске с этим не шутят…

— А на майорскую должность выдвигай-ка ты Казьмина. Толковый мужик, по-моему…

Пуляев закивал ещё добросовестнее.

Кучумов, угадав его сомнения, добавил:

— А что нет образования — это я на себя возьму, не тревожься. Он, кстати, на месте? Подошли его ко мне, все как-то у меня не было случая с ним поговорить по душам…

Пуляев умчался, окрыленный. А первый-то, оказывается, умеет в корень смотреть!

Через несколько минут Лидия Макаровна доложила, что пришел Казьмин. Дмитрий Николаич пригласил капитана к себе, выслушал рапорт, пригласил сесть.

— Илья Трофимыч, я тут к тебе присмотрелся. Работать ты умеешь и лишнего не звонишь… У вас освобождается майорская должность, я Пуляеву дал указание. Теперь у тебя руки чуть свободнее будут. Предстоит нам с тобой дело… Очень серьезное. И не знаю, сможем ли мы его до суда довести. Но раскопать надо. Ты не мальчишка желторотый, тебе не требуется объяснять, что не всякое дело до суда доходит. Подбери группу мужиков — цепких, толковых и молчаливых. Человека три для начала, а там поглядим. Докладывать будешь мне лично — и только мне. С Сергеем Васильичем я утрясу… Известна вам, товарищ капитан, такая фигура — Дубов Борис Олегович?