Тень жары

 – на что Панин скорбно кивнул: вот-вот, свежесть нам не помешает – твой приятель обкакался.

– Если ты думаешь, что я выражаюсь фигурально,  – вздохнул Панин,  – то сильно ошибаешься.

Варвара прохладно отнеслась к моей просьбе.

Посетить диетическую столовую? С какой стати? Мало того, что ее просто тошнит от постного, вареного без соли – у нее просто нет времени заниматься глупостями.

Варя, тебе это проще простого, умоляла я, ты располагаешь репортерским удостоверением, аккредитациями и другими бумаженциями, дающими право входа куда угодно. Посторонних они прогонят, а журналистов нет, они журналистов любят.

Скрепя сердце она согласилась; обещала позвонить вечером и доложить о результатах похода на презентацию благотворительной столовки.

Накануне я сделала Панину комплимент. Похоже, у нас в скором времени должно появиться ведомство наподобие гестапо – значит, он без куска хлеба не останется.

"Разговорил" он нашего гостя очень профессионально и в короткие сроки. Какие доводы вызвали в организме допрашиваемого эффект жидкого стула, я не знаю, однако факт есть факт: молодой человек физиологических эмоций не сдержал. После допроса Панин выдворил его на улицу, поймал какого-то шального частника, а потом мы обсуждали результаты дознания на кухне: комнату приходилось основательно проветривать.

Толком молодой человек почти ничего не знал. В поликлинику и в РЭУ он наведывался по просьбе своего приятеля работающего в каком-то благотворительном фонде. Он приятелю многим обязан – в порядке любезности и благодарности за услуги, оказанные в свое время, он и собирал данные. Списки с адресами передал приятелю; на этом его миссия была исчерпана, а больше он ничего не знает.

– Это похоже на правду,  – подвел итог Панин.  – Да, еще... Завтра у этих добрых самаритян торжественное мероприятие. Открытие столовки с бесплатными обедами для неимущих - догадываюсь, как это богоугодное дело будет обставлено: наприглашают журналистов, и эти педрилы распишут все в лучшем виде. А потом мастера страстного публицистического слова накачаются в отдельном кабинете водкой и с утра будут страдать запором.

– Это почему?

– От пережора,  – со знанием дела пояснил Панин. – Такие объемы икры и копченостей человеческий организм переварить не в состоянии.

Варвара объявилась вечером – не по телефону, а лично. Милый друг детства, кажется, оказался прав: донести себя и не расплескать ей стоило большого труда.

Волосы ее потихоньку отрастали, и теперь она не производила впечатления постояльца холерного барака.

Варвара улеглась на диван, витиевато жестикулировала и бормотала что-то маловразумительное. Единственное, что мне удалось разобрать в этом горизонтально уложенном театре мимики и жеста – это сообщение о том, что ее муж "объелся груш", причем, к счастью, китайских; в начале недели он уехал в командировку к своим узкоглазым друзьям в Пекин, и потому Варвара будет ночевать у меня. С великими трудами я ее раздела и, накрыв пледом, оставила в покое. Утром сбегала в ближайший ларек за пивом и приступила к привычным реанимационным мероприятиям. Наконец, она смогла относительно связно изложить свои впечатления.

Мероприятие выглядело примерно так, как предрекал Панин, были даже телевизионщики; этот сюжет, наверное, вчера успел проскочить в вечернем эфире.

– И это все?  – сурово спросила я.  – Где твоя профессиональная совесть?

Нет-нет, это еще не все, возражала Варвара, время от времени бросая выразительные взгляды на кухонный шкаф, где среди коробок с горохом и вермишелью возвышалась бутылка с зеленой жидкостью – подарок самого занудного онаниста Земного Шара.

– Это ликер "Киви",  – пояснила я.  – Тебе киви порезать или так проглотишь?

Варвара сказала, что ни чистить, ни резать нет необходимости – я налила рюмку.

Не все, продолжала она, удалось разговорить верховного самаритянина; впечатления доброго он не производил, скорее напротив, однако то ли ему пришлась по душе экстравагантность прически, то ли еще что-то – так или иначе он потолковал с Варварой.

Их основная задача – опека неимущих; эта столовка – только начало, они планируют открыть целую сеть таких богаделен. Откуда у бедных добрых самаритян такая прорва денег? Ну, это, как вы догадываетесь, коммерческая тайна, кое-какими коммерческими операциями фонд занимается самостоятельно, однако этот бизнес, конечно же, не приносит тех средств, которые могут покрыть затраты. Естественно, поднять это дело было бы невозможно без спонсоров, это – стабильные, уважаемые компании.

Варвара полистала блокнот, вырвала страничку. Я пробежала глазами список из четырех наименований – названия мне ни о чем не говорили.

Варвара с виноватым видом пожала плечами: выходит, так. Я еще раз просмотрела список фирм, хотела было выкинуть его в помойное ведро, однако сочла этот жест в присутствии пострадавшей из-за меня подруги неуместным; свернула листок вчетверо и сунула в карман джинсов.

Проводив Варвару, я уселась за стол с намерением подвести предварительные итоги и прислушаться к себе, вернее сказать, к брожению вещества современной культуры в желудке – процесс шел слабовато. Я поискала – чего бы мне такого принять внутрь для стимуляции: марганцовки? протухшего кефира? заплесневелую корочку хлеба пососать? Эх, жаль, в доме нет стрихнина... Мой взгляд остановился на роскошной бутылке. Вот! От ликеров меня неизменно тошнит. Я выпила стакан зеленой жидкости, выкурила подряд три сигареты и почувствовала, что наконец-то меня начинает подташнивать. Принесла из ванной пластмассовый тазик, разместила его на столе среди бумаг и приступила к делу.

Мне даже не понадобилось совать пальцы в рот – процесс сам пошел.

Мясные деликатесы из Дании? Куриные окорочка? Сосиски из Голландии? Ножки Буу-у-у-ша... Нет, не то. Пепси-Кола, Херши-Кола, напиток Вимбильдан – который и есть именно то, что нужно женщине? Не похоже...

Водки. "Смирновская", "Распутин", "Кремлевочка" в маленькой бутылочке с красной головочкой?

Может быть – водка "Зверь"?

Нет, Иван Францевич и водка "Зверь" трудносовместимы.

Еще хуже совмещается обувь. "Монарх" – надеваешь с наслаждением и снимаешь с сожалением? Итальянская обувь – ручная работа... "Рибок", который владеет целой планетой, где жизнь прекрасна, розовощека и мускулиста? Нет, "Рибок" предназначен для занятий спортом, а наш Францыч хромой.

Я закурила и смотрела, как гнется струйка дыма из пепельницы. "АШ-БЭ" – нас знает вся Европа? На здоровье, пусть знает, однако вряд ли знает Криц: он не курит, не курил никогда в жизни.

Теперь сладости. Одна из них уже зафиксирована в наших комиксах; какая именно – думаю, безразлично. "Баунти" или "Милка", "Марс" или "Милки-Уэй" – все равно, важно, что эти конфетки стоят приличных денег а какие кокосы и орешки у них внутри – уже неважно!

Парфюмерия от "Кристиан Диор", а также все, что наворочено в поле наших игр мистическим Проктором и подельником его Гэмблом, тоже несущественно: когда я в последний раз была в Доме с башенкой, то в ванной нашла на полке под зеркалом одно-единственное гигиеническое средство: мыло, да и то – хозяйственное.

Меня тошнило еще примерно с полчаса.

Стало быть, внимания заслуживают:

"Медицинская техника завтрашнего дня – уже сегодня!"