Гений сыска (СИ)

На восходе солнца все проснулись и выяснилось, что у Тугудая распухла стопа, и идти с нами на Бурхан-Халдун он не может.

В результате отправиться на вершину решили одни. Что, в принципе, нас устраивало. Не хотелось раскрывать "метод изыскания" хотя и хорошему, но постороннему человеку.

Натаскав к палатке хворосту на несколько дней, разожгли костер, сварили в котле крепкий чай и позавтракали.

Затем уложили в рюкзаки и спальные мешки, наполнили две фляги водой, а одну спиртом и прихватили на всякий случай карабины с патронами и бинокль.

А еще Тугудай передал нам свой планшет с картой, на которой, помимо маршрута, были указаны места на вершине, где обнаружились артефакты.

И вот теперь, следуя один за другим, мы поднимались по ее склону.

- Ну, все, мужики, здесь надо передохнуть, - сказал тяжело сопя, Жора, когда мы выбрались на почти горизонтальную площадку. Она была из рыжих пластов сланца, поросших мхом и лишайником.

- Умная мысль, - отирая со лба пот, - тут же поддержал его Саня.

После этого мы стянули с плеч рюкзаки, усевшись на них, хлебнули воды из фляг, закурили и стали обозревать пространство.

Оно впечатляло. Гора фактически являлась одной из возвышенностей хребта, уходившего волнами на запад. Его склоны поросли вековой тайгой, меж которых темнели курумники* и кое-где блестели озерца. За этим массивом, сливаясь с небом, туманились новые гряды, что создавало впечатление бесконечности.

- Да, вроде как на картинах Рериха, - сказал Саня, выпуская носом дым. - Полное единение природы и времени.

- А еще мизерность человека, - философски изрек Жора.

- По Платону человек - царь природы, не согласился я, разглядывая в бинокль окружающую панораму.

- Это если он у себя в саду или на приусадебном участке - парировал приятель.

Немного отдохнув, тронулись дальше, и когда солнце поднялось к зениту, мы стояли на вершине. Она была каменистой и обширной, во все стороны открывались голубые дали.

В разных ее местах высились небольшие из камней пирамиды сложенные, паломниками, над ними на деревянных шестах, на ветру трепетали выцветшие разноцветные ленты.

- А люди здесь все-таки бывают, - поправил одну, красного цвета, Саня.

- В святом месте так и должно быть, - многозначительно изрек Жора.

Поскольку время близилось к полудню, мы решили подкрепиться, для чего извлекли из рюкзаков по банке тушенки и пачке галет, запив этот армейский сухпай водою.

- Ну, а теперь можно и за работу, - стряхнув с колен крошки, встал я на ноги. - Буду медитировать прямо здесь.

- Здесь так здесь, - откликнулись Жора с Саней. - Начинай, мы внимаем.

Я отошел на пару шагов от привалившихся к своим рюкзакам приятелей, дымивших сигаретами, уставился в пространство и напрягся. Потом вызвал в памяти образ потрясателя Вселенной (как описывалось, а также изображалось в интернете), пронизывая мыслью время и пространство.

В голове несколько раз звонко щелкнуло и прекратилось. Ничего не отозвалось.

Я напряг сознание, задержал дыхание, дрожа от напряжения, и картина стала меняться.

Даль впереди заклубилась, туман исчез, а на его месте возникла бескрайняя, с плывущими в небе пушистыми облаками равнина.

Она была зеленой и местами серебристой, а на переднем плане угадывалось что-то вроде обширного поселения, над которым вились тонкие дымки и наблюдалось шевеление.

- Ну-ка, ну-ка, - прошептал я и, налапав на груди бинокль, вскинул его к глазам. Объект приблизился.

Поселение оказалось многочисленными шатрами (в центре возвышался белый), вокруг которых сновали люди, одетые в долгополые одежды. На некотором отдалении от табора, на берегу извилистой реки, паслись лошадиные стада и овечьи отары, вокруг которых скакали верховые.

- Ребята, взгляните, вон туда, - на автомате сказал я, обернувшись к приятелям.

Те тут же вскочили, Жора первым протянул руку к биноклю, и в следующее мгновение, пространство стало с гулом приближаться.

А-а-а! - в страхе заорали мы, чувствуя, как всех неодолимо затягивает туда, словно утопленников в воронку.

Потом все исчезло в адском грохоте и блеске молний, возникло ощущение полета, и в следующее мгновение мы катились по траве, словно кегли в гольфе.

В то же мгновение вихрь унесся дальше, гром и молнии исчезли, в небе снова засияло солнце.

Когда чуть пришли в себя, - рядом мычали испуганные бараны, а на нас полными ужаса глазами, взирал с мохнатой лошадки загорелый до черноты степняк. На нем была остроконечная шапка и обтрепанный халат, на боку кривая сабля.