Медовый месяц в улье

– Можешь ли ты нам помочь, Бредон?

– Нет.

– Что “нет”?

– Нет, сэр. Мама, можно, пожалуйста, я выйду из-за стола?

– Минуточку, солнышко. Ты не сложил салфетку.

– Ой, забыл.

– Мисс Кверк?

Мисс Кверк, пораженная этим запирательством, не отрывала глаз от старшего мастера Уимзи и вздрогнула, услышав свое имя.

– Знаю ли я что-нибудь? Что ж! – Она колебалась. – Бредон, мне рассказать папе? Или ты лучше сам расска жешь?

Бредон быстро взглянул на отца, но не ответил. Этого и следовало ожидать. Бейте ребенка, и из него вырастет лгун и трус.

– Давай, – вкрадчиво сказала мисс Кверк, – будет гораздо приличнее, лучше и смелее признаться, правда же? Мама и папа очень расстроятся, если мне придется им рассказать.

– Что рассказать? – спросила Гарриет.

– Дорогая моя Гарриет, – ответила мисс Кверк, раздраженная этим глупым вопросом, – если я скажу что, я это расскажу, так ведь? А я совершенно уверена, что Бредон предпочел бы рассказать сам.

– Бредон, – сказал отец, – ты догадываешься, что имеет в виду мисс Кверк? Если да, то можешь рассказать, и мы двинемся дальше.

– Нет, сэр. Я ничего не знаю о персиках мистера Паффета. Теперь можно я выйду из-за стола, мама, ну пожалуйста?

– Ох, Бредон! – укоризненно воскликнула мисс Кверк. – Я же тебя видела собственными глазами! Ни свет ни заря – в пять утра. Может, скажешь, что ты делал?

– А, это! – сказал Бредон и покраснел. Мистер Паффет почесал в затылке.

– Что ты делал? – мягко спросила Гарриет. – Ты ведь не хулиганил, солнышко? Или это секрет?

Бредон кивнул:

– Да, секрет. Мы кое-чем занимались. – Он вздохнул. – Не думаю, что это хулиганство, мам.

– А я все же думаю, что это оно, – безнадежным тоном сказал Питер. – Так часто выходит с твоими секретами. Это не нарочно, я уверен, но есть у них такая особенность. Считай, что я тебя предупредил, Бредон, и больше так не делай, а лучше исправь то, что сделал, пока я об этом не узнал. Это ведь не имеет отношения к персикам мистера Паффета?

– Нет-нет, отец. Мама, пожалуйста, можно?..

– Да, милый, можешь выйти из-за стола. Но попроси разрешения у мисс Кверк.

– Мисс Кверк, позвольте мне, пожалуйста?

– Да, конечно, – траурным голосом произнесла мисс Кверк.

Бредон быстро сполз со стула, сказал: “Мне очень жаль, мистер Паффет, что так вышло с вашими персиками”, – и вырвался на волю.

– Мне не хотелось об этом говорить, – начала мисс Кверк, – но я думаю, мистер Паффет, что ваши персики в дровяном сарае. Я сегодня рано проснулась и увидела, как Бредон и еще один мальчик переходят двор, неся что-то в ведре. Я помахала им из окна, и они поспешили в сарай с весьма заговорщицким видом.

– Что же, Паффет, – сказал его светлость. – Все это очень прискорбно. Мне пойти и осмотреть место происшествия? Или вы хотите обыскать дровяной сарай? Я уверен, что ваших персиков там нет, хотя не знаю, на что вы там наткнетесь.

– Я был бы рад вашему совету, м’лорд, – ответил мистер Паффет, – коли у вас найдется время. Меня вот что ставит в тупик: там широкая грядка, а следов нет, так сказать, кроме разве следов молодого хозяина.

А поскольку следы – это вроде стезя вашей светлости, я и осмелился прийти. Но мастер Бредон сказал, что это не он, и я думаю, что следы остались со вчерашнего, хотя как может хоть взрослый, хоть ребенок через эту самую сырую грядку перейти и ни следа не оставить, если у него крыльев нет, ни я, ни Джинни не разберем.

Мистер Том Паффет гордился своим огороженным садом. Он сам построил стену (будучи строителем по профессии) – это было красивое кирпичное сооружение в десять футов высотой, увенчанное со всех четырех сторон благородным парапетом из бутылочных осколков. Сад лежал через дорогу от маленького домика, в котором жил хозяин с дочерью и зятем, в него вела добротная деревянная калитка, на ночь запиравшаяся на висячий замок. По бокам от него зеленели другие пышные сады. Земля сзади была в глубоких бороздах и все еще сырая – солнце выглянуло только в последние дни.

– Вон ту калитку, – сказал мистер Паффет, – вчера заперли в девять вечера, как всегда, и когда я сегодня в семь утра пришел, она таки была заперта, так что тот, кто это сделал, должен был лезть через эту вот стену.

– Понятно, – ответил лорд Питер. – Мое демоническое дитя еще в нежном возрасте, но, должен признать, оно способно почти на все, при должном наущении и поощрении. Все же я не думаю, что после вчерашнего мелкого происшествия он бы это сделал, а если бы и сделал, то, я уверен, признался бы.

– Думаю, вы правы, – согласился мистер Паффет, отпирая калитку, – хотя когда я был таким пацаном, как он, если бы эта старуха ко мне цеплялась, я бы что угодно сказал.

– Я тоже, – сказал Питер. – Это подруга моей невестки, которой, как нам сказали, нужно отдохнуть в деревне. Нам всем, я чувствую, скоро нужно будет отдохнуть в городе. Хорошие у вас сливы. Гм. Гравий – не лучшая субстанция для следов.

– Не лучшая, – согласился мистер Паффет. Он провел гостя между аккуратными клумбами и грядками в дальний конец сада. Там у подножия стены тянулась полоса шириной футов в девять, середина которой была пуста, если не считать нескольких рядов позднего горошка. В дальней части, упираясь в стену, стояло персиковое дерево, среди темной листвы которого розовел большой одинокий плод. Через грядку тянулся двойной ряд мелких следов.

– Вы рыхлили эту грядку после вчерашнего визита моего сына?

– Нет, милорд.

– Значит, он с тех пор здесь не появлялся. Это точно его следы – уж я-то знаю, я на них на своих клумбах насмотрелся. – Рот Питера слегка дернулся. – Смотрите! Он подошел очень осторожно, самым благородным образом стараясь не наступать на горошек. – Он стянул один персик и проглотил его на месте. Я, с естественным для родителя беспокойством, задаюсь вопросом, выбросил ли он косточку, и с облегчением замечаю, что выбросил. Он пошел дальше, сорвал второй персик, вы вышли из-за сарая, он дернулся, как пойманный воришка, и в спешке убежал – на этот раз, к моему сожалению, наступив на горошек. Я надеюсь, что вторую косточку он тоже где-то оставил. Что же, Паффет, вы правы: других следов нет. Интересно, мог ли вор положить доску и пройти по ней?

– Здесь нет досок, – сказал мистер Паффет, – кроме той небольшой, с нее я рассаду сажаю. В ней три фута или около того. Хотите глянуть на нее, м’лорд?

– Незачем. По некотором размышлении становится ясно, что невозможно перейти девятифутовую грядку по трехфутовой доске, не передвигая доску, и что нельзя одновременно стоять на доске и ее передвигать. Вы уверены, что другой нет? Да? Тогда этот вариант отпадает.

– Может, он с собой принес?

– Стены сада высокие, и залезть на них трудно даже без дополнительного бремени в виде девятифутовой доски. Кроме того, я практически уверен, что доской не пользовались. Иначе, я думаю, от ее краев остались бы какие-то следы. Нет, Паффет, эту грядку никто не пересекал. Кстати, не кажется ли вам странным то, что вор оставил нетронутым всего один большой персик? Он бросается в глаза. Просто шутки ради? Или… подождите минутку, что это?

Что-то привлекло его внимание у дальнего края грядки, футов на десять правее того места, где они стояли. Это был персик – твердый, красный и не совсем спелый. Лорд Питер поднял его и задумчиво повертел в руках.

– Вор сорвал персик, обнаружил, что он не спелый, и раздраженно швырнул его прочь. Похоже на правду, Паффет, как вы думаете? И если я не ошибаюсь, у подно жия дерева разбросано довольно много свежих листьев. Часто ли, срывая персик, заодно обрывают листья?

Он в ожидании посмотрел на мистера Паффета, который ничего не ответил.

– Я думаю, – продолжил Питер, – надо пойти и по смотреть с улицы.

Прямо за стеной шла полоса разросшейся травы. Мистер Паффет направился прямо к ней, но Питер задержал его повелительным жестом и продемонстрировал прекрасный образчик сыскной работы в классическом стиле. Его светлость, растянувшись на животе, осторожно засовывал свой длинный нос и длинные пальцы в каждый пучок травы, а мистер Паффет стоял, расставив ноги и упершись руками в колени, и взволнованно смотрел на него. Наконец сыщик сел на корточки и сказал: