Золотой скорпион

Всем, что у него есть, обязан Кузя приемной матери. Есть дом, брат, бабушка и дедушка, образование, работа фотомодели, Соня, да, даже Соня есть у него только потому, что их познакомила мама. Но самое дорогое в жизни – это сама мама, без которой немыслимо существование.

И вот какой-то маньяк едва не лишил Кузю матери. Как он посмел? Как вообще смеет один ничтожный человек единолично решать жить другому человеку или умереть? Каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок – огромный мир, неповторимый и бесценный. И разрушать этот мир не имеет права никто, никогда. Кузя и раньше задумывался об этом, но теперь, когда кто-то посягнул на мир, который для него – центр вселенной, он решил мстить. Как это делать, Кузя Ярочкин не имел ни малейшего понятия. Тимур ему тут не помощник, если он только узнает, что задумал брат, сразу же запрет в четырех стенах. Или устроит тотальную слежку.

Значит, помощи и совета можно просить только у одного человека: у Митьки Гуцуева. Потому что он знает, как воевать. А маньяку с недостроя Кузя решил объявить войну.

Митя Гуцуев не полез через забор, гулять не хотелось, хотелось пойти посидеть в медкабинете с Ярочкиным. Просто так посидеть, помолчать. В Кузе он чувствовал родную душу. Но встретились они раньше, чем Митя предполагал. Он даже немного смутился и постарался напустить на себя сердитый вид, увидев Кузю на лавочке у школы, понял: конечно, тот все видел. Ну и пусть!

– Привет, – сказал Ярочкин. – Есть дело.

– Ну?

– Помнишь, ты предлагал поймать маньяка на стройке?

– Ну?

– Помоги мне его поймать. Если ты, конечно, не наврал мне все про себя.

Митька презрительно скривился, вытащил из кармана нож и, не целясь, метнул его в деревянную веранду в десяти шагах. Нож воткнулся точно в глаз нарисованному зайцу. Кузя подошел и ухватился за рукоятку, но, как ни силился, выдернуть нож не смог. Отодвинув парня, Митька легко вытащил лезвие и снова сунул нож в карман.

– Пошли, – коротко приказал мальчишка. – По дороге расскажешь, на кой леший тебе это надо.

– А разве нам не надо с собой что-нибудь взять? Оружие там или типа того…

– Мы идем на разведку. Но, если что, справимся и так.

Наискосок через дворы, через парк энергетиков, первую, пятую, восьмую Парковые улицы, третью Заливную, Косой переулок и на пустырь… Кузя всю жизнь прожил в этих местах, но давно уже не понимал, где они идут, даже когда из-за сосен показались громады недостроя, парень так и не смог сориентироваться, с какой стороны они туда подошли. Митька шел впереди, голова опущена, спина сутулая, руки в карманах. Быстро, точно гончая по следу. Кузе сначала было смешно смотреть на его охотничий азарт, он попытался даже отпустить пару шуточек, но Митька не реагировал, и, наконец, глядя в его напряженную спину, Ярочкин отвязался. Кроме того, с приближением мрачных зданий настроение явно портилось у обоих друзей.

Митька остановился так резко, что Кузя, зазевавшись, влетел в его спину, словно в бетонную стену.

– Смотри, вон та домина, – указал Гуцуев, – самая высокая. Надо проверить, можно ли залезть на крышу. Два хороших бинокля добудешь?

– Бинокль один. Подзорная труба подойдет?

– Подойдет. Заляжем на противоположных углах крыши и просто станем ждать.

– Нужны сотовые телефоны, не будем же мы орать друг другу через всю крышу, она здоровенная.

– Точно. Я возьму.

– А у тебя есть? – удивился Кузя.

– Есть. А ты думаешь, я ничего слаще морковки не жевал? Нам спонсоры подарили.

– Да ничего я не думаю, просто не видел у тебя никогда телефон.

– А на фиг он мне?

– Ну, не знаю, – пожал плечами парень, – может, воспитательница захочет тебя разыскать.

Митька презрительно фыркнул, Кузя понял, что сморозил глупость.

– Еще нужны две крепкие веревки, очень длинные, – продолжал Гуцуев.

– Зачем?

– Чтобы быстро спуститься сверху, когда заметим этого гада.

– Я пас! – уверенно заявил Кузя.

– Что так?

– Я грохнусь оттуда, сто процентов! Лучше мы просто вызовем милицию, а они…

– А они приедут через час, когда маньяк уже свалит восвояси. Мы должны поймать его сами. Сами! И только потом вызовем твоего брата и сдадим ему того, кого поймаем.

– Почему именно моего брата, можно просто милицию.

– Нельзя. Ты уверен, что мы именно преступника поймаем? А может, грибника какого или вообще мента?

– Мента поймать мы не сможем.

– Все, – отрезал Гуцуев. – С тебя бинокль, труба и веревки. Себе возьми еще кожаные перчатки, а то точно вниз не спустишься. Пожрать чего-нибудь, воды. Кепку на башку не забудь, чтоб не напекло. Сидеть будем с пяти утра и весь день до позднего вечера. Пошли смотреть, можно ли вообще влезть на эту домуху. Может, там внутри и лестницы-то нет.

– Ага, или дверь заперта.

– Главное, чтоб не заварена или кирпичом не заложена. Да и то плевать, окна же есть.

Кузя вздохнул. То, что Митьке казалось ерундой, для него было практически невыполнимо. Может, он ввязался не в свое дело? Но отступать было поздно.

На крышу четырехэтажного здания они взобрались довольно легко: двери не было вообще, зато лестницы – все на месте, хоть и без перил. На чердак вела маленькая ржавая дверка, висевшая на одной нижней петле, а с чердака на крышу – пустой дверной проем. Наверху не было ни шифера, ни толя, только горячие бетонные плиты с торчащими из них арматурными петлями, за которые, как заметил Митька, будет удобно цеплять веревки.

Кузя бодрился и даже довольно смело прыгал через щели между плитами, пока не доскакал до края крыши. И глянул вниз. Внизу была пропасть! Кажется, там вообще не было земли, плескалось какое-то буро-зеленое море, в которое Кузя едва не свалился. И свалился бы, если б Митька не оттащил его от края.

Ярочкин опустился на четвереньки да так и пополз назад. Колени тряслись, голова продолжала кружиться. Он взглянул на Митьку, как побитая собака, но тот не смеялся, даже смотрел не презрительно, а сочувственно.

– Может, брата твоего сразу позовем? – предложил мальчишка. – Он вроде покрепче.

– Нет уж, – замотал головой Кузя, перепугавшись еще больше. – Он мне ни за что не позволит, а я хочу сам. Тимка считает, что преступников должны ловить профессионалы.