Лохо Эректус (СИ)

Первый особый отдел, руководителем которого с момента его основания бессменно являлся Ли Пенг, был образован на следующий день после потрясших страну событий на площади Тяньаньмэнь. С единственной целью — никогда больше не допустить подобного и выработать новые национально ориентированные стратегические внутри- и внешнеполитические решения. Официально подразделение было частью структур органов государственной безопасности, но на деле не подчинялась никому. Ни правительство, ни политбюро, ни даже Генеральный секретарь не имели права вмешиваться его деятельность, и никто из них не имел точного представления о том, чем на самом деле занимается эта самая секретная служба государства. Разумеется, подобное привилегированное положение являлось из ряда вон выходящим, но такова была бессменная традиция, установленная еще со времен патриарха реформ Дэн Сяопина. И никто не был в силах ее изменить. Наконец, такова была и его последняя воля.

По своему характеру ПОО МГБ была чем-то похожа на всем известную Аненербе, и в структуре ее деятельности также имелись различные направления. И хотя штат сотрудников службы и ее бюджет были не так велики, как в нацистской Германии, сфера интересов китайского клона была с ней сравнима. От раскопок стоянок древних людей и мест пребывания НЛО до отрядов ликвидаторов для исполнения приговоров за границей.

Но именно это малое количество посвященных Ли Пенг и считал своим главным достижением, потому как, не имея многочисленного персонала он избегал главного в современном мире врага — утечки информации. А недостаток людей он легко компенсировал. Благодаря особому статусу и подзаконным актам Ли Пенг мог привлекать для решения своих задач любых государственных служащих как в стране, так и за ее пределами. Да так, что те даже и не догадывались, что выполняют секретные поручения отдела. К ___________________________________________________________________

1. До свидания (кит.)

2. Спокойной ночи (кит.)

тому же удостоверение МГБ действовало на партийных членов и чиновников всех рангов гипнотически, и для него был открыт доступ в любой кабинет.

Когда дверь за гостем закрылась, и шаги его стихли на лестнице, хозяин комнаты нажал на кнопку селектора.

— Слушаю, товарищ секретарь, — раздался бодрый женский голос.

— Закажите мне билет до Москвы на завтра на последний рейс. Паспорт номер два. Виза — деловая. Спецбагажа — не будет. Гостиницу не бронируйте. Посольство и резидентуру в курс не ставьте. И передайте Гу Яну, чтобы завтра с утра ко мне зашел. Это всё.

— Слушаюсь, товарищ секретарь, — все также бодро ответил женский голос.

Ли Пенг отключил селектор. Теперь, наконец, он мог позволить себе встать из-за стола и дать волю эмоциям. Выключив свет, он расслабленно потянулся, подошёл к окну, открыл жалюзи и, не показываясь в проёме, посмотрел на проспект.

На улице, несмотря на поздний час, вовсю кипела жизнь. Люди, смешно жестикулируя и перекрикивая друг друга, гуляли целыми компаниями и запускали петарды, а напротив в ресторане "Цюаньцзюйдэ" горели огни и играла весёлая музыка. Завтра Гу Ян, преданный член партии, позаботится о том, чтобы Тху Чжо больше никогда не смог ошибиться. Таких провалов в их службе прощать не принято. Но, откровенно говоря, тот сам во всем виноват, поскольку курировал дело лично. Семье же покойного объяснят, что кормилец погиб во время выполнения задания в горах, жене дадут пенсию и позаботятся о детях…

Ли Пенг снова посмотрел на людей и огни. И хотя сквозь непроницаемые рамы он не мог слышать ни беззаботного смеха подвыпивших соотечественников, ни заразительных ритмов последних эстрадных хитов, ни грохота от разрывов салюта, он чувствовал, как звуки с улицы доносятся до него. Звуки счастья, которые и должны звучать в стране, неуклонно приближающейся к заветной цели.

Как быстро же всё изменилось вокруг, продолжал размышлять Ли Пенг, глядя на сверкающий огнями мегаполис! С тех самых пор, как они взяли ответственность за страну на себя и продолжили начатое Великим Кормчим. Всего за каких-нибудь двадцать лет. С того самого дня, как Партия, несмотря на все усилия Запада и провокации несмышлённых юнцов не отступилась от выбранного направления и не бросила в омут народ. Не оставила на растерзание транснациональным хищникам. Не позволила затянуть в разлагающую дух трясину демократии белых. Ведь у них — свой, особый путь. Своя правда и ценности. Но главное — великое и светлое завтра.

Начальник Первого особого отдела поймал себя на мысли, что чересчур рассентиментальничился и отошёл от окна. Но гордость за себя и нацию продолжала греть душу. Ведь если бы горстка преданных коммунистов не встала в трудный час на защиту отечества, позарилась на богатство страны ради личного обогащения, забыла о народе… Кто вспомнил бы сейчас про Китай? А теперь. Теперь — это великая супердержава. С самым динамичным ростом промышленности. С устойчивой к кризису экономикой. С современным оружием. С новыми технологиями. С самым трудолюбивым, большим и целеустремлённым в мире населением. И они уже шумно дышат в затылок Америке. Такими темпами, подумал Ли Пенг, всего через несколько лет они смогут стать первыми и, отобрав лидерство у Штатов, уже сами будут диктовать миру волю. Осталось всего лишь малое. Добыть территории и ресурсы. Ещё столько же земли, сколько есть. Только с нефтью и газом. С реками и лесами. С золотом и алмазами. Ещё столько же земли, где б они могли расселиться. Безлюдной, брошенной, соскучившейся по заботливому хозяину, но сказочно богатой территории северного соседа — некогда могучей страны. Которая, если вдуматься, никогда ей по-настоящему и не принадлежала.

Он мечтательно взглянул на освещаемую отблесками фейерверков висевшую над столом карту временно утраченных территорий. Казахстан, Западная (вплоть по Томскую область), Центральная и Восточная Сибирь, Байкал, Дальний Восток, Камчатка… Вот оно то, что было несправедливо отобрано жалкой кучкой вечно пьяных казаков у населявших эти места слаборазвитых племен, которые с незапамятных времен находились под влиянием его предков. Во времена, когда Китай разрывали на части междоусобные войны, смута и глупость отдельных князей. И просто некому было дать достойный отпор этим урусам.

Но теперь партии нечего скрывать от народа, и правду о том, что случилось столетия назад, знают сегодня все. Но главное, об этом знает любой школьник — будущий хозяин страны. В чем есть, безусловно, и его, Ли Пенга, заслуга. И уже очень, очень скоро, благодаря общим усилиям растущая и воспитанная в правильном духе нация вернет себе исконные земли. Без крови, насилия и геноцида. Которого, впрочем, урусы вполне заслужили. Но кровопролития, усмехнулся Ли Пенг, даже не потребуется. Эти бездельники сами уйдут с занимаемых земель, не способные более ни управлять, ни развивать случайно доставшиеся им по воле истории огромные территории. Сами сбегут за Урал в истинные границы Московии, побросав дома и пожитки, в погоне за лучшей в их извращенном понятии жизнью. А те, кто останется, растворится в грандиозном ассимиляционном процессе, который уже начал свой путь. И лет через пятьдесят от их присутствия не останется и следа.

Ведь недальновидная и погрязшая в коррупции центральная власть когда-то великой страны, подсевшая как наркоман на иглу углеводородов, полностью потеряла связь с действительностью и всерьез противостоять не сможет. Что отчетливо показали последние сделки с островами. Местная же власть с удовольствием продастся любому, лишь бы остаться у сытой кормушки. К тому же промышленность региона в руинах. Сельское хозяйство не может прокормить собственное население. А армия деморализована и постоянно сокращается. И даже тревожные выводы наиболее передовых ученых и социологов не могут завладеть алчным до наживы вниманием российских элит. А население… Электорат, как принято его презрительно называть в русских высших правящих эшелонах, со времен викингов не способный к самоорганизации, вырождается и бежит уже сегодня. Китайцев же, наоборот, день ото дня в регионе становится больше. Они легализуются, создают смешанные семьи, а желтый ген, как известно, гораздо сильнее белого. Но главное — у русских нет цементирующих общество ориентиров. Никакой цели. Никакой национальной идеи. Так что процесс необратим.