Детективное агенство «Аргус» [сборник]

Как всегда в таких случаях, Анна Николаевна купила шампанское и приготовила праздничный ужин.

— За твой успех, сынок! — подняв бокал, предложила тост Анна Николаевна.

— Скорее: за удачу! — поправил ее Вилкин и, осушив бокал, начал рассказывать.

— Побеседовав с Саржиным, я понял, что в одиночку денег у него не заберу. Тогда я начал превращать себя в организацию: мифическую для меня, но реальную для Саржина, тем более что эта организация в течение двух дней смогла угрожать Саржину следующими обвинениями: убийство Паниной, скрытие и присвоение клада, хранение наркотиков. Прессинг шел настолько плотно и необычно, что Саржин растерялся и сделал то, чего ему нельзя было делать: обратился за помощью в свою организацию. Но это было то, чего добивался я: мифическая организация не могла отобрать деньги у Саржина, тогда как для реальной организации это — пара пустяков.

А теперь поставь себя на место руководителей саржиновской организации: выясняя обстоятельства, они узнают, что Саржин занимался многоженством, прогуливаясь по самому краешку закона. Мало того: он ведет себя глупо, позволяя сожительнице заглядывать в портфель с деньгами и болтать о «рыбных делах». Выясняется также, что Саржин обманул свое руководство, поскольку враждебной организации не существует, а есть сыщик, чьи заботы дальше Саржиновской личности и получения денег с Саржина не распространяются. Получается, что Саржина атакуют из — за его афер с женщинами, а он в своих личных интересах пытается использовать организацию. Из — за неосторожных и корыстных действий Саржина организация была вынуждена высветить коррумпированного представителя налоговой полиции Еременко и потратить время и деньги на изучение обстоятельств дела. Серьезные люди такого не прощают. Регулируя ситуацию, мне и Паниной закрыли рот деньгами, а Саржина… Не хотел бы я оказаться в его шкуре.

— Как говорили древние: не будем о печальном! — махнула рукой Анна Николаевна. — Каждый сам готовит свою судьбу. Что ж: еще раз за удачу!

— За удачу! — улыбнулся Вилкин. — И не будем бить бокалы: пригодятся для празднования — следующего дела!

ОЖЕРЕЛЬЕ

Дождь начался еще ночью и «дворники» «Москвича» с трудом разгребали падающий с небес поток воды. Поставив машину у подъезда, Вилкин, согнувшись под ударами капель, — он не любил зонтов, и старался обходиться без них, — нырнул в бетонный проем и, пройдя по коридору, открыл замок на двери агентства. Поздоровавшись с презрительно посматривающей на него с настенного календаря Аллой Пугачевой, походил вокруг стола и, подойдя к окну, долго смотрел, как, увеличиваясь, бегут по тротуару ручьи.

— Пропал день! — подумал Вилкин. — В такую погоду собаку на улицу не выгонишь, не говоря о клиенте.

Раздумывая об этом, Вилкин не обратил внимания на остановившийся внизу «Мерседес», из которого, раскрыв зонтик, выбрался невысокий толстяк в черном костюме. Пробежав глазами по фасаду здания, толстяк удовлетворенно кивнул головой и вошел в подъезд. И только тогда, когда в дверь постучали и на пороге агентства показался толстяк из «Мерседеса», Вилкин понял, что его предсказания не сбылись.

— Садитесь! — пригласил он толстяка, показав рукой на стул.

Усевшись, толстяк некоторое время изучал Вилкина, потом произнес: — У вас хорошая репутация и, как мне сказали, вы умеете держать язык за зубами. Дело совершенно конфиденциальное и важное.

— Слушаю вас! — поощрительно сказал сыщик.

Толстяк замялся, потом, собравшись с духом, сообщил следующее.

Он, Панкратиотов Герман Николаевич, владеет большим ювелирным магазином. Торговля носит законный характер, но иногда к нему попадают вещи сомнительного происхождения, сбыт которых приносит значительные барыши. Неделю назад из Москвы очень авторитетный в своих кругах человек привез Панкратиотову для продажи ожерелье огромной ценности. Панкратиотов спрятал ожерелье дома в тайнике и практически нашел на него покупателя. Но вчера перед закрытием магазина в кабинет Панкратиотова зашел человек, показал удостоверение на имя майора милиции Сиваша и ордер на обыск, и предложил добровольно выдать ожерелье. Услышав от Панкратиотова, что он не понимает, о чем идет речь, майор, пригласив в качестве понятых продавщиц, обыскал все помещения магазина. Когда обыск не дал результатов, майор Сиваш позвонил из кабинета Панкратиотова в дежурную часть милиции и приказал срочно собрать специальную группу с овчаркой для обыска дома Панкратиотова. Потребовав, чтобы группа заехала в начале за ним, Сиваш вышел ожидать ее на улице. Оставшись один в кабинете, перепуганный Панкратиотов позвонил домой жене, велел ей достать из тайника ожерелье и поехать с ним ночевать к кому — нибудь из знакомых. Жена так и сделала, но когда она с ожерельем в сумочке выходила из дома, возле калитки из темноты на нее напал сзади какой — to человек. Обхватив одной рукой женщину за шею, он другой рукой прижал к ее лицу тряпку с хлороформом. Когда жена очнулась, то ожерелья в сумочке не было. Мало того: сегодня утром Панкратиотов отправился в отдел милиции, где его встретили как сумасшедшего, поскольку майор Сиваш у них не работает и с обыском никого к Панкратиотову не посылали.

— Копию постановления о производстве обыска майор вам оставил? — спросил Вилкин.

— Нет. Дал почитать, потом забрал.

— А кто утвердил постановление?

— Прокурор Желватенко: я это запомнил, поскольку шапочно с ним знаком.

Порывшись в столе, Вилкин достал оттуда «Справочник следователя» и, открыв на нужной странице, показал Панкратиотову:

— Ваше постановление на обыск было такое же или чем — то отличалось?

— Тютелька в тютельку! — всмотревшись, объявил Панкратиотов.

— Понятно, — нахмурился Вилкин. — Поскольку из вещей ничего не изымалось, акт об изъятии не составлялся?

— Документов больше никаких не писалось, — подтвердил Панкратиотов. — А что: надо было?

— Нет, — покачал головой Вилкин. — Все сделано процессуально грамотно. Скажите, а когда майор звонил в дежурную часть милиции, он называл кого — то по фамилии?

— Да: Шевченко Василия, причем Васей позже звал, по — свойски. Кличка овчарки еще упоминалась: Черныш.

— А вы удостоверение майора внимательно читали: его срок действия не истек?

— Точно! — обрадовался Панкратиотов. — Удостоверение настоящее, не подделка, я внимательно смотрел, но что — то показалось странным. Теперь понимаю: оно продлено не было. Но вел себя как настоящий милиционер: я с ними сталкивался, повадки знаю.

— Здесь все ясно, идем дальше, — решил Вилкин. — Кто знал о существовании у вас ожерелья?

— Тот, кто его привез: но он сразу уехал в Германию, будет через две недели. Да и не стал бы пакостить: мы деловые отношения давно поддерживаем! Моя жена знала о тайнике, но ничего об ожерелье. Вроде бы все.

— Покупатель, — напомнил Вилкин.

— Войтенко Иван Семенович. Думал об этом, но… Лет пятнадцать друг друга знаем, — с сомнением произнес Панкратиотов. — Торговался долго, хотел цену сбить, я не уступил. Нормальное явление. Серьезный человек, на криминал не пошел бы!

— Так не было криминала, — усмехнулся Вилкин. — Обыск? Над вами дружески пошутили. Жену ограбили? Мягко, без физических воздействий, причем на улице, без проникновения в дом. И вещь забрали ворованную, поэтому в милицию заявить не можете, ко мне пришли.

— Правильно рассуждаете, — подумав, согласился Панкратиотов. — Значит, Войтенко?! Урою гада!

— Стоп! — перебил Вилкин. — Никого вы не уроете! Я даже не начинал расследования, могу ошибаться. Когда у вас встреча с Войтенко?

— Сегодня в семнадцать часов у меня в доме.

— Тогда так: ни вы, ни ваша жена не должны никому говорить о краже. Если Войтенко спросит по телефону, приходить или нет, скажите, чтобы приходил. Я буду участвовать в разговоре в качестве представителя владельца ожерелья. Понятно?

— Отлично. Подпишем договор, потом проедем к вам в магазин, я осмотрюсь, затем вместе с вами и продавщицами составим словесный портрет Сиваша. А к семнадцати часам ждите меня в гости. Согласны?