Обман зрения

Потом мне попадались лишь косвенные упоминания об убийстве. Одним из них был некролог Холта Гриффина, в котором блестящий перечень достоинств покойного полностью заслонял убийство его дочери, задвигая эту трагедию на второй план яркой жизни миллионера. Там, правда, упоминалось, что до сих пор нераскрытое преступление омрачило жизнь выдающегося дипломата и филантропа и сыграло свою роль в его преждевременной кончине, которая произошла от сердечного приступа в возрасте шестидесяти шести лет.

Затем я наткнулась на некролог полицейского детектива, который расследовал это безнадежное дело. В нем Кассандра Гриффин упоминалась едва ли не чаще, чем сам усопший. Подозреваю, что детектив Майлз М. Сарнов был обязан столь пышным некрологом именно своей причастности к нашумевшему делу. Приводились его слова, что он никогда не забудет того страшного момента, когда увидел на ковре окровавленное тело молодой девушки, и что он не перестает скорбеть, поскольку ему так и не удалось раскрыть это преступление. Короче говоря, пресса озадачивала не меньше, чем само убийство. Я сделала копии статей, чтобы подробнее изучить их дома.

На улице уже смеркалось, и мне вдруг стало грустно. «Вот я иду домой, держа под мышкой целую молодую жизнь, от которой, несмотря на все ее привилегии, осталось лишь несколько сенсационных статей в газете», — невесело думала я.

Мне вдруг вспомнился человеческий скелет, одетый в атласное свадебное платье, который я как-то увидела в витрине мексиканского магазинчика на Третьей авеню, тогда я как зачарованная смотрела на кружевную фату, наброшенную на голый осклабившийся череп.

Меня всю жизнь мучили мысли о смерти. Я часто думала, что бы со мной стало, не будь у меня моего ремесла. Лишенная семьи, мужа и детей и тем самым оторванная от мира, я могла бы не устоять перед искушением покончить с собой. От падения в пропасть меня уберегала лишь вера в спасительную силу искусства, которая, подобно узкой тропинке, вела меня через непроходимые чащи бытия. А Кассандра? Во что верила она? Какой была на самом деле? Жертвой обстоятельств или своих собственных темных инстинктов?

Придя домой, я обнаружила у двери горшок с белым нарциссом, к которому была прикреплена записка: «Искусство — сообщник любви. Желаю успешной работы. Фрэнсис Гриффин».

Как это понимать? «Искусство — сообщник любви». Что она хотела этим сказать? Я внесла цветок в квартиру и поставила на кухонный стол, где обычно готовила ужин для себя и Браша. Жест миссис Гриффин не вызывал у меня доверия. Что это было: просто знак внимания или первый шаг на пути совращения? Я насторожилась.

Подобно солнцу в созданной ею планетарной системе, Фрэнсис Гриффин мощно притягивала людей на свою орбиту. Весь вопрос был в том, зачем ей понадобилось создавать о себе хорошее впечатление. Я же была для нее всего лишь очередным наемным работником. Во всем этом было что-то странное. Я смотрела на цветок, пытаясь понять, что за ним скрывается. Распознавать маскировку — часть моей профессии.

Ночью, лежа в постели рядом со свернувшимся клубочком Брашем, я просмотрела все статьи об убийстве более внимательно. Там было много неясного, и тем не менее, перечитав их пару раз, я получила некоторое представление о весьма интересной жизни Кассандры Гриффин.

На первый взгляд Кассандра вела жизнь, обычную для представительницы высшего класса: закрытая частная школа, выпускной бал, колледж. В некоторых статьях упоминалось, что она прекрасно рисовала и ездила верхом, но и это были лишь атрибуты светской жизни. Я заметила, что ее никогда не называли по фамилии мужа, а только Кассандрой Гриффин. Газеты писали, что ее муж, Роберто Мади, был инструктором по горным лыжам, но никаких сведений о его происхождении и семье я не нашла. Вероятно, родители Кассандры не считали этот брак удачным, иначе Фрэнсис, известная своей любовью ко всякого рода празднествам и вечеринкам, отметила бы такое событие с подобающим размахом.

Что касается убийства, то здесь было много непонятного — и без того весьма противоречивые показания свидетелей неоднократно менялись. В первых сообщениях говорилось, что вечер накануне убийства Кассандра провела с родителями в «Хейвене». Поужинав втроем, они рано пошли спать. По сообщениям полиции, около полуночи убийца пробрался на территорию усадьбы и залез в открытое окно комнаты, где спала молодая женщина. Проснувшись, она вскочила с постели и попыталась оказать ему сопротивление или спастись бегством. В любом случае между ними завязалась отчаянная борьба, которая кончилась тем, что он ударил ее ножом в сердце. Затем, как предполагала полиция, убийца испугался и ретировался тем же путем, каким проник в комнату — вылез в окно и, пробежав через кусты, покинул усадьбу. Учитывая тот факт, что из комнаты ничего не пропало, а на двери не было обнаружено следов взлома, такое объяснение выглядело вполне логично.

В доме находились пять человек: мистер и миссис Гриффин, Кассандра и двое слуг, которые работали у Гриффинов уже много лет. Никто ничего не видел и не слышал. Утром, когда миссис Гриффин пошла будить дочь, она обнаружила в комнате тело. Войдя в спальню, она закричала и потеряла сознание. Ничего удивительного. Какое ужасное зрелище для матери — единственный ребенок лежит на полу в луже крови, белое как полотно лицо, широко раскрытые глаза… По словам следователя, смерть наступила мгновенно. Слабое утешение.

Поглаживая Браша, я снова подумала, как могла Фрэнсис Гриффин столько лет жить в доме, где была зарезана ее дочь? Ведь ей вполне по средствам переменить жилище. Вспоминала ли она ту страшную сцену, всякий раз проходя мимо спальни Кассандры? Как могла все это выносить? Интересно, а где была эта комната? Во время сегодняшней экскурсии миссис Гриффин ни разу не упомянула о ней. Что там сейчас — индейская комната, китайская комната или комната стеклянных колокольчиков?

Я всегда считала, что место, где произошло насилие, несет на себе его печать. Убийство как бы пронзает атмосферу, и в эту дыру постоянно проникает сырой могильный холод. Интересно, в какой из комнат я в один прекрасный день почувствую этот пронизывающий сквозняк?

Некоторое время я размышляла над первыми показаниями и обнаружила в них немало противоречий. Последующие данные были более полными, но несколько отличались от первоначальных. И хотя этим разночтениям не придавалось большого значения, мне они представлялись весьма существенными.

Например, оказалось, что Гриффины ужинали не одни. Компанию им составил таинственный мистер Мади, который, впрочем, скоро уехал. По словам полиции, о его присутствии не сообщили, потому что потрясенные убийством Гриффины просто забыли о нем упомянуть.

Забыли о нем упомянуть? Что-то не верится. Но даже если это было правдой, остается еще много вопросов. Если Мади ужинал с семьей, то почему он уехал? В конце концов, они с Кассандрой были законными супругами, и ему незачем было уезжать после ужина, бросая ее в одиночестве. Почему же он с ней не остался?

Я все думала о непонятной забывчивости Гриффинов. Почему они не сказали полиции, что Мади с ними ужинал? Неужели они настолько потеряли голову, что забыли о его существовании? Или же у них были тайные причины, чтобы убрать его со сцены?

Много неясного было и с орудием убийства. В первых сообщениях указывалось, что это был серебряный нож для фруктов, принадлежавший Гриффинам. Позже оказалось, что это не так, поскольку, по словам дворецкого, все столовое серебро было на месте. Потом появилась заметка, где говорилось, что нож, первоначально признанный орудием убийства, на самом деле таковым не является. По словам врача, осматривавшего тело, он слишком мал, чтобы нанести такую рану. Значит, убийство было совершено другим предметом, которого так и не нашли. Эта версия подробно излагалась в статье под заголовком «Загадка орудия убийства в деле Кассандры Гриффин». Потом пресловутый нож вообще исчез из сейфа, где хранились улики. Последовала короткая негодующая статья, в которой высказывалось предположение, что дело хотят замять. Посыпались возмущенные протесты со стороны всех заинтересованных сторон, сопровождаемые шквалом статей о преступной халатности полиции при работе с вещественными доказательствами. Но как ни крути, орудие убийства исчезло бесследно.