Живой товар

— Ну ладно, — согласился он. Отодвинул подальше диктофон, задумался, потом вопросительно приподнял бровь, указал пальцем левой руки на дверь и сделал отстраняющий жест.

— Не волнуйтесь, в этом доме моих разговоров не подслушивают.

Но Димка уперся:

— Борис Олегович, вы всегда успеете довести до своих сотрудников то, что их касается.

— Ох, Маугли, ну что вы цену набиваете!

Тем не менее поднялся, с недовольным видом прошествовал к двери и что-то сказал в коридор.

— И пусть подслушку выключат! — бросил вслед Колесников.

Слон вернулся на свое место. В дальнем углу вдруг сам собой погас торшер.

— Ну? — нетерпеливо бросил хозяин.

Димка наклонился к нему:

— Я упоминал психолога ИФЦ, жену Манохина. Ее фамилия — Ку-чу-мо-ва, имя-отчество — Валентина Дмитриевна. А третий секретарь посольства в Магомабаде, где проживает господин Исмаил ибн-Масуд Бадр, — Кучумов Юрий Дмитриевич. А первый зам начальника областного УВД…

Слон остановил его, приподняв ладонь:

— Мне приходилось сталкиваться с такими невероятными случайными совпадениями…

У Димки поплыли вниз уголки рта. Ну, теперь настал мой час!

— В служебной анкете Валентины Кучумовой указано, что ее отец, Кучумов Дмитрий Николаевич, — работник милиции.

Димка просиял той стороной лица, что была обращена ко мне.

Слон мыслил.

— Покупаю! — провозгласил он наконец.

И отправился в очередной вояж к двери — но более энергичным шагом, чем прежде. Тут же вернулся, говоря на ходу:

— Но для беседы с Кучумовым мне одних слов маловато. Нужно бы что-нибудь… впечатляющее.

— Можно подумать… — неопределенно протянул Димка.

Открылась дверь, вошел все тот же плечистый мальчик на побегушках и принес еще одну пачку зеленых — с виду такую же. Димка не считая передал ее мне, повернулся к Слону:

— Видеомагнитофон найдется?

— Анатолий, займитесь… — вяло приказал Слон.

Мальчик кинулся в угол, включил телевизор размером по диагонали с мою кухню и взялся что-то там подключать и щелкать.

— Анна Георгиевна, будь любезна, — проворковал Колесников.

Я глянула на него с сомнением, он с усталым и мудрым видом опустил веки. Пришлось мне все-таки лезть под куртку — правда, я встала и отвернулась. Вытащила кассету, брякнула на стол.

— Прошу вас, Борис Олегович, — все тем же бархатным голосом. — Правда, копия — не обессудьте…

Качество изображения на «Сони» оказалось получше, чем у Женьки дома, но все-таки, по-моему, запись длинная получилась. Впрочем, хозяину нашему так не показалось. Слушал он внимательно, смотрел не отрываясь — даже очки сменил, и выражение лица у него было то довольное, то вдумчивое, то оценивающее. Заключительные слова Иры он выслушал, скептически задрав левую бровь.

Наконец снова надел прежние очки и поинтересовался:

— А по наркотикам такого фильма нет?

— Фильма нет, хотя есть кое-какие фотографии и другие материалы. Но не при себе. Впрочем, нужны ли они для беседы с Кучумовым? Если он в курсе — ему и слов хватит, если нет — живой товар сам по себе произведет впечатление.

— Впечатления клиенту нужно отгружать дозами, — скупо и авторитетно добавила я.

— Я обдумаю, — уклончиво отозвался Слон. — Но мне хотелось бы иметь не копию фильма, а оригинал. Полагаю, цена для этого достаточна?

— Дело не в цене. Для этого нам нужно время — связаться с нужными людьми, увидеться и взять. И еще для этого нам нужно быть живыми, свободными и без хвоста — ни вашего, ни чужого.

— Разумно. Хотя охрана вам бы не повредила.

— Мы, кажется, слышали от вас слово «иммунитет»?

— Ну, для этого ведь тоже нужно время… Впрочем — зачем откладывать на завтра то, что можно съесть сегодня? Анатолий!..

Плечистый возник в дверях мгновенно.

— Свяжи меня с господином Манохиным Евгением Борисовичем.

— Не поздно, Борис Олегович?

— Ничего, скажешь, что Дубов, — проснется. Хотя, полагаю, сегодня ему не до сна…

— А номер, Борис Олегович?

— Найди!

— Анхен, ты не помнишь? — спросил Колесников.

Я, конечно, догадывалась, зачем он меня так называет, но все равно было противно. И номера я не помнила. Пришлось снова вставать, отворачиваться и добывать из сумки блокнот. Я продиктовала номер, Анатолий повторил без ошибки (роботы не ошибаются!) и исчез за дверью.

Наступила пауза. Слон неслышно барабанил пальцами по столу, Димка — по подлокотнику.

Наконец на столе чуть слышно мяукнул телефон «Филипс».

— Евгений Борисович? Дубов беспокоит, Борис Олегович. Вы уж простите, что в такое время тревожу, но жизнь заставляет. Нужно нам с вами встретиться, и безотлагательно… Нет, лучше уж вы ко мне — ситуация так складывается… За Пушкой сверните налево, вас там будет ждать белый «рекорд», номер 227-27, проводит… Ваш «чероки» мы знаем… Да, господину Кононенко не звоните, он сегодня вам не сможет сопутствовать, да и нужды нет — разговор у нас сугубо деловой, доверительный и мирный, хоть и срочный… Извольте через тридцать минут быть у Пушки.

И брякнул трубку.

Я покосилась на Димку. Мне вовсе не хотелось встречаться здесь с Манохиным.

— Э-э… Борис Олегович, нам, кажется, нет нужды дожидаться здесь Манохина.

— Что? A-а, да-да. Вас отвезут. Занимайтесь завтра своими делами свободно, а часам к шестнадцати…

— А если нам помешают заниматься делами свободно?

— Не думаю — но если обнаружите слежку, то на метро и троллейбусе добирайтесь между двенадцатью и часом до Выжлятников и двигайтесь к лыжной базе. Там будет в это время прогуливаться Алексей со своими друзьями… Впрочем, это чистая перестраховка… Итак, в шестнадцать часов вы передадите оригинал кассеты человеку, который сейчас повезет вас домой, — присмотритесь к нему.

— А где?

— О-о… ну, скажем, в зоопарке. У слоновника.

И Борис Олегович расплылся в улыбке.

Глава 48

ХЕППИ-ЭНД

Час приема посетителей заканчивался. Дмитрий Николаевич держал себя из последних сил: после бессонной ночи раскалывалась голова. Наконец настала очередь последнего гражданина — некоего Дубова.

— Слушаю вас… — Кучумов заглянул в список, — Борис Олегович.

— Я не отниму у вас много времени. Я, собственно, зашел познакомиться и поговорить об искусстве. Как вам понравился вчерашний фильм? Который вам занес мой… коллега…

Ах вот оно что… Кучумов откинулся на спинку своего деревянного кресла, снял очки, аккуратно сложил.

— Он произвел на меня большое впечатление.

— Не хотите ли посмотреть и вторую серию?

— А что, есть и вторая?

— Съемки завершены, уже монтируется.

— Вот как… Впрочем, не утруждайтесь. Последующие серии всегда слабее.

— Мне не хочется отнимать у вас много времени, я понимаю, на этом посту к концу рабочего дня человек уже без сил. Собственно, о кино мы уже поговорили, друг на друга с приятностью поглядели, осталось лишь для символического закрепления знакомства обменяться визитными карточками… Вот, пожалуйте. Я здесь для удобства приписал мои прямые телефоны — служебный, домашний и мобильный, по одному из них меня можно найти в любое время дня и ночи.

Кучумов повертел в руках карточку, прочел вслух название фирмы:

— «Элефант»…

— Слон, значит, — пояснил Дубов.

— Как же, слышал.

Кучумов вздохнул, вынул свою карточку и тоже приписал два телефона. Подчеркнул последний:

— Это — прямой. Не через коммутатор, не через секретаря.

— Ну что ж, знакомство с вами, Дмитрий Николаевич, доставило мне весьма приятные минуты. — Посетитель поднялся.

Дмитрий Николаевич тоже встал — проводить нового знакомого до дверей.

— Надеюсь, мне оно тоже доставит приятные минуты, — проговорил Кучумов сугубо светским тоном.

Слон приостановился и расплылся в улыбке:

— Мне радостно слышать такие слова, я не смел на них надеяться, Дмитрий Николаевич.

— Нет, отчего же, напротив, Борис Олегович, — Кучумов прищурился, стиснул зубы и глянул на Слона очень твердыми глазами.