Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кол

В этот день майор уехал домой в двадцать минут третьего. Он заснул сразу спокойным сном человека, у которого день не прошел даром и совесть была чиста.

На следующий день, постаравшись закончить дела пораньше, Леонов по пути домой свернул к дому Суховского. Он застал Суховского за работой. Тот, засучив рукава, клеил на кухне обои. Ему помогала дочь, девочка лет двенадцати. Перехватив взгляд Леонова, Суховский немного смутился.

— Да вот… супруга запилила. Дай, думаю… Зоя, принеси стул, — велел он дочери.

— Да я к тебе на минуточку. Николай, ты не помнишь, кто к нам сажал Мефистофеля?

— Мефистофеля? — Суховский снял фартук, вытер о него руки. — Мефистофеля… повторил он задумчиво. — Так-так. По-моему, его настоящая фамилия э-э-э… Ро… Да, Романюк.

— Точно, Романюк, — подтвердил Леонов.

— А посадил его, по-моему, Носов. Точно, Носов.

— Ясно. А отпускал?

— Тоже он. А что? Ты его в чем-нибудь подозреваешь? Вроде, давно работает, ни в чем не замешан. Или… — Суховский посмотрел на майора.

— Да нет, так… — Леонов встал.

— А я, было, подумал…

— Что ж, пойду. Ну, Зоя, до свидания.

— До свидания, — нерешительно произнесла девчушка, вопросительно глядя на отца. Тот сделал неопределенный жест.

— Оставайтесь, — сказала она, — пирожки свежие кушать будем.

— Спасибо, — поблагодарил Леонов и протянул хозяину Руку.

XXVII

На следующий день Леонов пришел на службу раньше обычного. Заперся в своем кабинете и отключил телефон.

«Так, — рассуждал он, шагая из угла в угол. Бригада — раз. Кассирша — два. Слышал — три. Мефистофель — четыре. И пятое — Ломакин, с которым изредка, как сказали, встречался. Неужели? Неужели? Нет! Спас от пули… Друг… Нет».

Он походил еще какое-то время. Потом решительно повернул в замке ключ и громко хлопнул дверью.

Носов что-то писал, когда Леонов вошел к нему. Капитан, как обычно, с радостным выражением лица вскочил из-за стола и, протягивая руку, бросился к Леонову.

Алексей отвел руку и, глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Ты?!

— Ты это о чем? — глаза Носова забегали. Рука поползла в карман.

— Ты?! — повторил Леонов.

— Носов бросился к двери. Выглянул наружу. Плотно прикрыл ее, резко повернулся к Леонову.

— Тебе чего надо? Ты чего добиваешься? — тихо и зло сказал Носов. Лицо его побелело. Куда только девалось его вечное самодовольство. — Денег надо? Дам. Зависть берет, как живу? Сам соображай. Тебе ли не жить! Я найду людей. Они тебя озолотят. И кого ты жалеешь? Кого? Этих обманщиков? Этих шкуродеров? А как сам живешь? Хуже безработного. Как тебя жена не выгонит! Ты же дурак! Дурак! — губы Носова дрожали. Волосы упали на вспотевший лоб. Он резким движением отбросил их назад.

— И все, что ты думаешь, недоказуемо! Слышишь? Недоказуемо! Тебе дадут отступного. Слышишь? Еще раз повторяю. Много дадут… «Ладу». Хочешь — дачу. Только не глупи. Лови фарт. Будь умницей. Время не то. Посмотри вокруг. Сейчас все рвут, все тянут к себе. И бери, бери.

Носов подошел вплотную к Леонову. Он тяжело дышал. По лицу бежали струйки пота. Леонов стоял неподвижно, только лицо его бледнело все больше и больше. А Носов наступал:

— Сейчас все продается. Должности, бабы, девки, совесть, честь…

— Ни совесть, ни честь продать нельзя.

Леонов резко повернулся и, не оглядываясь, пошел по коридору.

На резкий, какой-то требовательный стук в дверь Мухамедзянов ответил отрывистым «да». На пороге стоял Леонов.

— А, артист, проходи!

XXVIII

Леонов шел медленно знакомой дорогой. Когда Аленка добежала до того места, где совсем недавно произошла памятная встреча, майор невольно оглянулся. Но тотчас укорил себя за слабость, усмехнулся.

— Доченька, иди сюда.

— Сейчас, папа, — откликнулась Аленка, но и не думала возвращаться.

Он подошел к ней, подхватил на руки. Она громко засмеялась.

— Упадешь, Аленушка!

Они не заметили, как сзади к ним подкатила машина.

— Милиционер, привет! Вот так встреча!

Леонов оглянулся. Из машины выглядывало знакомое улыбающееся лицо.

— А, — узнал он своего добровольного помощника.

— Садись, подвезу.

— Охотно. Как, Аленка, поедем?

— Поедем.

Они сели в машину. Водитель с интересом посмотрел на Алексея.

— Скажи, сколько мы не виделись! Считай, с начала лета. А сейчас, — он посмотрел на растущую неподалеку березку, в зеленых ветвях которой золотились первые желтые листочки, — уже осень подступает. — В его словах послышалось какое-то сожаление.

— Да, бежит время…

Аленка осмелела. Вначале сидела тихо, с недоверием посматривая на водителя, потом начала вертеться на руках у отца. Взгляд ее остановился на смешном талисмане, подвешенном на ниточке к зеркалу. Хозяин машины угадал ее желание.

— Хочешь посмотреть? — он отвязал нитку и протянул игрушку Аленке. Это был мохнатый чертенок с маленькими рожками. Девчушка, не успев его разглядеть, уронила на пол, оба одновременно ринулись за игрушкой. Ударившись головами, громко рассмеялись.

— Ну что, поехали? — спросил хозяин, выпрямляясь и потирая голову.

Аленка захлопала в ладоши.

— Поехали, поехали! — закричала она.

Машина тронулась. По тротуарам торопливо, как обычно, шли люди. А майор смотрел и думал: действительно, как быстро бежит время. Кажется, совсем недавно этот человек возил его по городу, а он, занятый своими делами, даже не успел спросить, как его зовут. Время! Время! Сколько он его потратил, чтобы раскрыть то дело. Бригада, кассы, связь, почтальон, полеты… Да…

— Папа! Папа! — отвлек его голосок дочери. — Смотри, какая красивая собачка! — Аленка показывала пальцем на холеную колли.

— Что, нравится? — спросил отец.

— Очень, очень! — залепетала дочь.

— Да, хорошая собака, — сказал шофер, — держать только накладно. С моей пенсией не разбежишься.

— Тебе домой?

— Домой, — ответил Леонов.

— По старому адресу?

— По старому.

— Н-да. А ты знаешь, вчера прочитал в местной газете интересную статью. Про прошедший суд там рассказывается. Время, конечно, необыкновенное. Честно скажу, — он тормознул, объезжая ямку, — не все мне нравится, но вот, что стали говорить правду, не пряча такие острые вопросы, это здорово.

— Газету не читал, — краснея признался Леонов. — Болел я. О чем речь?

— Что, не слышал? Ну, так я тебе расскажу, — в голосе водителя слышалось торжество. — Суд состоялся. Этих, ну, помнишь, я тебя возил, поймали и судили. Да ты знаешь!..

— Нет, — Леонов отвернулся.

— Здорово тогда кто-то сработал. И ты не поверишь, кто там был. Один из твоих. Но главное… — водитель остановил машину и посмотрел на Алексея, тот пожал плечами. Сын председателя! Бедный! Плохо жил!

Что было в этих словах: радость, торжество, недоумение, сочувствие или сострадание? Леонов не мог понять.

— И все же я рад, рад, что не скрыли, не спрятали. Есть еще честные люди. Или только появляются?

— Не знаю, — усмехнулся Леонов.

Андрей Серба

― КОЛТ 11-ГО ГОДА ―

КАПИТАН

Самые скучные занятия — ждать или догонять. Лично у меня на этот счет свое мнение: догонять все-таки веселее, нежели в ожидании выматывать нервы.

Но разве в жизни, тем более на службе, что-либо зависит от наших желаний? Очень мало. Поэтому я уже второй час нахожусь в кабинете и изнываю от безделья и скуки, хотя работы — непочатый край. Но прежде чем приступить к ней, я обязательно должен дождаться звонка или прибытия Криса Стерлинга, лейтенанта из моей группы, которого сегодня утром отправил на задание. В зависимости от результатов его поездки я должен буду действовать дальше, а пока мне остается одно — ждать. Главное при этом — не уснуть! Передергиваю плечами, сбрасываю начавшую одолевать меня сонливость, поворачиваюсь в кресле и смотрю на подтянутого, аккуратно одетого молодого человека, сидящего за журнальным столиком напротив меня.