По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

– Они находились там не для того, чтобы защищать вашего друга Минафи, Питер. Полагаю, он был вашим другом?

– Да.

– Они находились там, чтобы защищать нас от него, – сказал Дэн. – Если бы один из участников марша имел при себе винтовку, его бы заметили и остановили в пяти милях от города. У нас здесь уже пять недель не шел дождь – и вчера стояла такая же ясная погода, как сегодня, но Олден Смит был одет в дождевой плащ и прятал под ним винтовку.

– Кто убил его?

– Похоже, этого не знает никто, – сказал Дэн. – Но я могу строить обоснованные догадки по поводу того, кто этого не делал.

– Попробуйте, – сказал Питер.

– Это не был кто-то из друзей Минафи, а иначе его бы арестовали и устроили бы ему довольно тягостную встречу с капитаном Уолласом.

– Кто-то из местных.

Дэн кивнул.

– И все это старательно игнорируется. Расследование могло привести к опознанию этого человека друзьями Минафи. Это, видимо, обернулось бы конфузом. Вы сделали какие-нибудь умозаключения, Питер? Так, часть толпы, которая располагалась близко к Минафи, почти сплошь состояла из его друзей. Но молодой Смит пробрался туда, а следом за ним – и его убийца.

Питер не отрываясь смотрел на маленького редактора газеты.

– Кто-то знал, что это случится, – сказал он.

– Просто еще одна основанная на фактах догадка, – согласился Дэн.

– И вы собираетесь оставить все как есть? – поинтересовался Питер суровым голосом.

– Ну, воздайте мне должное за мою подсказку, – сказал Дэн.

Он отвел взгляд от Питера.

– У меня столько же храбрости, сколько у мыши. Может быть, вы бы это поняли, если бы дожили до шестидесяти, так и не обеспечив себя как следует по прошествии всех этих лет.

– Откуда бы вы начали, если бы у вас хватило храбрости? – спросил Питер.

– Не сыпьте соль на рану, приятель, – сказал Дэн. Он взял свою трубку, зажег ее и раскурил. – Есть две отправные точки, обе не слишком многообещающие. Вы можете начать со Смита. Его семья распалась. Насколько мне известно, у парня не было никаких близких друзей. И мама и папа враждебно отнесутся к вопросам. Я не могу представить, чтобы парень доверял им свои тайны. Ни тот ни другой наверняка не испытывали ни малейшего интереса к маршу протеста Сэма Минафи или кампании генерала против красной угрозы. Единственный интерес папы – изыскать способ, как бы раздобыть несколько целковых на необходимую дозу спиртного. Единственный интерес мамы – побеспокоиться о том, чтобы не тратить время в постели с теми, кто не в состоянии дарить необходимые маленькие предметы роскоши. По-моему, это Джонатан Свифт сказал, что писателям и шлюхам нужно платить вперед, чтобы поддерживать у них хорошее расположение духа? Нет, семья Смита и практически отсутствующие дружки Олдена представляются мне тупиковым направлением.

– А ваша вторая отправная точка?

Карие глаза Дэна Сотерна глядели мимо Питера вдаль.

– Я могу предположить, что кто-то разговаривал с этим придурковатым дитятей, может быть, давным-давно предвидя, что однажды он может пригодиться. Эдакое евангелие от святого Уидмарка! Однажды, когда настанет подходящий момент, маленький Олден сможет стать героем. Папа с мамой еще поймут, что уж этим-то мальчиком им не стоило пренебрегать. Горожане поставят ему памятник на загородной лужайке. И наконец ожидаемый миг настал. Враг двинулся маршем на город. А великого человека, генерала, критиковали по всей стране за его позицию в отношении университетского профессора-вольнодумца. То был момент для того, чтобы стать героем. Представляю, как парня могли загипнотизировать такого рода разговорами. Он так и не понял, что его используют, и уж тем более ему и в голову не пришло, что после того, как он убьет, ему не дадут заговорить.

– А кто выступил в роли гипнотизера? – спросил Питер.

– На этот счет я даже не смогу предложить вам каких-либо догадок, – сказал Дэн. – Участники армии генерала не болтают лишнего. И если бы я попытался просунуть ногу в дверь, они бы ее отрубили.

– У меня несокрушимые ноги, – мрачно пошутил Питер.

– Я слышал об этом, – сказал Дэн. – Вам это может пригодиться. Позвольте дать вам один совет, Питер. Генерал Уидмарк – большая шишка здесь, в Уинфилде, как я вам уже говорил. Некоторые из нас ненавидят его до глубины души, но он сделал для города много хорошего. Его жена восстановила Дом Круглого стола, и это обеспечивает большую деловую активность. Что бы ни думали местные о его политических взглядах, они обязаны ему тем, что он и его жена сделали для Уинфилда. Но все это второстепенно. Он – председатель совета попечителей в университете, с этого все и началось – с акции совета. АИА имеет свои филиалы едва ли не в каждом штате США. Они не допустят, чтобы им навредило то, что случилось здесь вчера. Они обратят это себе на пользу, а уж никак не во вред. Попробуйте доказать, что Смита использовали как орудие АИА, – и вас обложат со всех сторон. Один человек не в состоянии сражаться с целой армией, Питер, а у генерала, в буквальном смысле, есть армия.

– Я могу говорить от лица армии настолько же большой, как армия генерала, – возразил убежденно Питер. – Армии порядочных людей.

– Но они не организованы, – объяснил Дэн. – Пока вы будете трубить тревогу, организованная армия прихлопнет вас, как муху на сахарнице. Есть одна вещь, которой я не жду от вас, Питер.

– Это какой же?

– Я не жду от вас наивности, – сказал Дэн. – Ваш друг Минафи был наивен. Он рассчитывал выиграть сражение красивыми фразами и героическими жестами. Эти времена миновали, дружище. Дни рыцарей в белых доспехах канули в Лету, если не считать рекламы туалетного мыла. Любой восьмилетний ребенок, который смотрит телевизор, скажет вам, что в наши дни вы побеждаете в сражении только при помощи огнестрельного оружия, технических приспособлений, машин и организованного насилия. Попробуйте сражаться с современным злом при помощи правды и нравственности, благородства целей и ясного изложения фактов, и враги помрут со смеху, забивая вас насмерть.

– Это довольно цинично, – сказал Питер.

– Такова моя благородная речь на этот день, – сказал Дэн. – Мой совет таков. Если вы хотите сражаться с АИА при помощи статей в «Ньюс вью» – валяйте. Они навесят на вас ярлык коммуниста – только и всего. Но попытайтесь поиграть в детектива и повесить убийство на одного из молодчиков генерала, и вы станете погрустневшим и помудревшим молодым человеком – если доживете до того времени, когда сможете воспользоваться своей новообретенной мудростью.

– А вы не присоединитесь ко мне?

– У меня гораздо меньше того, ради чего стоит жить, чем у вас, – сказал Дэн, – и все же я хочу пробежать всю свою дистанцию. Нет, благодарю вас, и сами тоже не будьте болваном.

Было около четырех часов пополудни, когда Питер вышел из кабинета Дэна Сотерна. На затененной деревьями Главной улице Уинфилда было жарко как в духовке. Вернувшись к припаркованному «ягуару», Питер увидел молодого человека со светлыми волосами, стриженными ежиком, непринужденно облокотившегося о передний бампер. Он наблюдал за Питером с каким-то спокойным интересом.

– Питер Стайлс? – спросил он, когда Питер приблизился к нему.

– Да.

– Я – Чарли Биллоуз, – представился блондин. На нем были линялые хлопчатые слаксы и мятый полосатый пиджак поверх белой майки. Когда он говорил, сигарета в уголке его рта покачивалась вверх-вниз. В его голубых глазах читалось веселое возбуждение. – Купить вам выпивку?

– С чего это вы станете покупать для меня выпивку? – спросил Питер.

– А я думал, что вы знаете, кто я такой, – сказал Чарли Биллоуз. – Друг Сэма. Я был здесь вчера. Я отвез Грейс домой. Я думал, она упоминала обо мне.

– Возможно, упоминала. У нас было много других тем для разговора, более запоминающихся.

Биллоуз усмехнулся.

– Полегче, – сказал он. – Я – друг. По-моему, я знаю, зачем вы здесь, и мне хотелось бы купить вам выпивку. Возможно, я вам пригожусь.